Неточные совпадения
Публики было много, полон зал, и все смотрели только на адвоката, а подсудимый забыто сидел между двух деревянных солдат с обнаженными саблями в руках, — сидел,
зажав руки в коленях, и, косясь на публику
глазами барана, мигал.
Самгин собрал все листки, смял их,
зажал в кулаке и, закрыв уставшие
глаза, снял очки. Эти бредовые письма возмутили его, лицо горело, как на морозе. Но, прислушиваясь к себе, он скоро почувствовал, что возмущение его не глубоко, оно какое-то физическое, кожное. Наверное, он испытал бы такое же, если б озорник мальчишка ударил его по лицу. Память услужливо показывала Лидию в минуты, не лестные для нее, в позах унизительных, голую, уставшую.
Люди слушали Маракуева подаваясь, подтягиваясь к нему; белобрысый юноша сидел открыв рот, и в светлых
глазах его изумление сменялось страхом. Павел Одинцов смешно сползал со стула, наклоняя тело, но подняв голову, и каким-то пьяным или сонным взглядом прикованно следил за игрою лица оратора. Фомин,
зажав руки в коленях, смотрел под ноги себе, в лужу растаявшего снега.
Он снова глотнул из фляжки и,
зажав уши ладонями, долго полоскал коньяком рот. Потом, выкатив
глаза, держа руки на затылке, стал говорить громче...
Она все металась и стонала, волосы у ней густой косой рассыпались по плечам и груди. Он стал на колени, поцелуями
зажимал ей рот, унимал стоны, целовал руки,
глаза.
И потому делай им добро, скрепя свои чувства,
зажимая нос и закрывая
глаза (последнее необходимо).
Потихоньку, на цыпочках, приблизилась она к креслу, на котором сидел муж, и
зажала ему
глаза своими крошечными ручками.
Видит он еще двух великих княжен. Одна постарше, другая почти девочка. Обе в чем-то светлом. У обеих из-под шляпок падают до бровей обрезанные прямой челочкой волосы. Младшая смеется, блестит
глазами и
зажимает уши: оглушительно кричат юнкера славного Александровского училища.
— И как бы ты думала! почти на
глазах у папеньки мы всю эту механику выполнили! Спит, голубчик, у себя в спаленке, а мы рядышком орудуем! Да шепотком, да на цыпочках! Сама я, собственными руками, и рот-то ей
зажимала, чтоб не кричала, и белье-то собственными руками убирала, а сынок-то ее — прехорошенький, здоровенький такой родился! — и того, села на извозчика, да в воспитательный спровадила! Так что братец, как через неделю узнал, только ахнул: ну, сестра!
Оглядываюсь — Игнат. Он значительно смотрит на меня и кладет четыре пальца себе на губы. Жест для понимающего известный: молчи и слушай. И тотчас же запускает щепоть в тавлинку, а рукой тихо и коротко дергает меня за рукав. Это значит: выйди за мною. А сам, понюхав,
зажав рот, громко шепчет: «Ну, зачихаю», — и выходит в коридор. Я тоже заряжаю нос, закрываю ладонью, чтобы тоже не помешать будто бы чиханьем, и иду за Игнатом. Очень уж у него были неспокойные
глаза.
Жегулев отошел к книжному шкапу и,
зажав под мышкой маузер, торопливо перелистывал Байрона, искал страницу и, найдя, остановился
глазами...
Подражая этому истинному столпу, и я сижу, запершись в усадьбе;
зажимаю нос и уши, зажмуриваю
глаза и твержу: «Не наше дело! не наше дело! не наше дело!» Это — слова могущественные и отлично разбивают не только сердечную скорбь, но и всякую мысль.
Елена. За глаза-то! Отлично! (
Зажимает ему рот.)
Подошли мы к нему, видим: сидит старик под кедрой, рукой грудь
зажимает, на
глазах слезы. Поманил меня к себе. «Вели, говорит, ребятам могилу мне вырыть. Все одно вам сейчас плыть нельзя, надо ночи дождаться, а то как бы с остальными солдатами в проливе не встретиться. Так уж похороните вы меня, ради Христа».
А кровь все льет и льет; прижимает рану к боку, хочет
зажать ее, но не унимается кровь; видно, глубоко поранил он руку. Закружилось у него в голове, в
глазах черные мухи залетали; потом и совсем потемнело; в ушах звон колокольный. Не видит он поезда и не слышит шума: одна мысль в голове: «Не устою, упаду, уроню флаг; пройдет поезд через меня… помоги, Господи, пошли смену…»
(Обойдя кресло,
зажимает ему
глаза руками.)
Тугай-Бег съежился в кресле, поскреб подбородок ногтями, затем
зажал бородку в кулак и стал диковинно похож на портрет раскосого в мурмолке.
Глаза его подернулись траурным пеплом.
И она не
зажала рта этому прохвосту, оскорблявшему спьяна человека, который был виноват только в том, что обманулся и был обманут! Урбенин сдавил сильно ей руку, и это вызвало скандальный побег в графский дом, теперь же на ее
глазах пьяный нравственный недоросль давил честное имя и лил грязными помоями на человека, который в это время должен был изнывать от тоски и неизвестности, сознавать себя обманутым, а она хоть бы бровью двинула!
Я взял шляпу и не простясь вышел. Впоследствии Ольга рассказывала мне, что тотчас же после моего ухода, как только шум от моих шагов смешался с шумом ветра и сада, пьяный граф сжимал уже ее в своих объятиях. А она, закрыв
глаза,
зажав себе рот и ноздри, едва стояла на ногах от чувства отвращения. Была даже минута, когда она чуть было не вырвалась из его объятий и не убежала в озеро. Были минуты, когда она рвала волосы на голове, плакала. Нелегко продаваться.
Я вспомнила, что отец при расставании подарил мне два червонца. Быстро достала их из кармана бешмета и положила на худую сморщенную ладонь Лейлы. Она равнодушно
зажала деньги в кулаке, потом зажмурила
глаза и, подойдя к жаровне, принялась быстро-быстро говорить что-то над тихо догорающими угольями. Только изредка ее бормотанье нарушалось тихими вскрикиваниями, точно она отгоняла или уговаривала кого-то, невидимого нам.
Случится ли пожар, он тут, хотя и не его дело, и первый в
глазах начальника
зажмет мощной рукой то место пожарной кишки, которое прорвалось.
Княжна вся точно съежилась и, продолжая все с большею силою
зажимать рот тетке, впилась
глазами в ее
глаза, готовые выскочить из орбит в предсмертном ужасе.
Не смели говорить, что я уступил или продал своего сына, ибо временщик по власти своей мог тогда
зажать рот железною рукой; однако ж самые приближенные Нарышкиных намекали мне
глазами и усмешкою о том, что я желал скрыть.
Выхватила она из воды игрушку, в лунной ручке
зажала, да к губам, —
глаза так светляками и загорелись. Ан вместо песни пузыри с хрипом вдоль гармони бегут. Само собой: инструмент намокши, да и она, шкура, понятия настоящего не имела… Зря в одно место дует, — то в себя, то из себя слюнку тянет.
И чтобы сильнее почувствовать свою волю, Юрий Михайлович закрыл
глаза: на мгновение, как в зеркале, он увидел свое побледневшее светящееся лицо; и дальше ему почудилось, что от головы его стелются назад светлые ленты лучей, отвеваются назад и веют перья блестящего шлема, — будто стоит он на колеснице, крепко
зажав в окаменевшей руке стальные вожжи, и уносят его ввысь огненные небесные кони.