Неточные совпадения
Было то время года, перевал лета, когда урожай нынешнего года уже определился, когда начинаются заботы о посеве будущего года и подошли покосы, когда рожь вся выколосилась и, серо зеленая, не налитым, еще легким колосом волнуется по ветру, когда зеленые овсы, с раскиданными по ним кустами желтой травы, неровно выкидываются по поздним посевам, когда ранняя гречиха уже лопушится, скрывая землю, когда убитые в камень скотиной пары́ с оставленными дорогами, которые не берет соха, вспаханы до половины; когда присохшие вывезенные кучи навоза
пахнут по зарям вместе с медовыми травами, и на низах, ожидая косы, стоят сплошным морем береженые
луга с чернеющимися кучами стеблей выполонного щавельника.
Кулигин. Очень хорошо, сударь, гулять теперь. Тишина, воздух отличный, из-за Волги с
лугов цветами
пахнет, небо чистое…
Я отдал себя всего тихой игре случайности, набегавшим впечатлениям: неторопливо сменяясь, протекали они по душе и оставили в ней, наконец, одно общее чувство, в котором слилось все, что я видел, ощутил, слышал в эти три дня, — все: тонкий
запах смолы по лесам, крик и стук дятлов, немолчная болтовня светлых ручейков с пестрыми форелями на песчаном дне, не слишком смелые очертания гор, хмурые скалы, чистенькие деревеньки с почтенными старыми церквами и деревьями, аисты в
лугах, уютные мельницы с проворно вертящимися колесами, радушные лица поселян, их синие камзолы и серые чулки, скрипучие, медлительные возы, запряженные жирными лошадьми, а иногда коровами, молодые длинноволосые странники по чистым дорогам, обсаженным яблонями и грушами…
Июль в начале. Солнце еще чуть-чуть начинает показываться одним краешком; скучившиеся на восточной окраине горизонта янтарные облака так и рдеют. За ночь выпала обильная роса и улила траву; весь
луг кажется усеянным огненными искрами; на дворе свежо, почти холодно; ядреный утренний воздух напоен
запахом увлажненных листьев березы, зацветающей липы и скошенного сена.
«Пан Лохманович, — говорил про него капитан, — знает, чем
пахнет дым из каждой печной трубы в Гарном
Луге».
Луга и скот есть только у 8 хозяев,
пашут землю 12, и, как бы ни было, размеры сельского хозяйства здесь не настолько серьезны, чтобы ими можно было объяснить исключительно хорошее экономическое положение.
Хаос весенней неурядицы смолк. Под жаркими лучами солнца работа природы входила все больше и больше в свою колею, жизнь как будто напрягалась, ее поступательный ход становился стремительнее, точно бег разошедшегося поезда. В
лугах зазеленела молодая травка, в воздухе носился
запах березовых почек.
Эти тающие при лунном свете очертания горных вершин с бегущими мимо них облаками, этот опьяняющий
запах скошенном травы, несущийся с громадного
луга перед Hoheweg, эти звуки йодля 20, разносимые странствующими музыкантами по отелям, — все это нежило, сладко волновало и покоряло.
Из безводного и лесного села Троицкого, где было так мало
лугов, что с трудом прокармливали по корове, да по лошади на тягло, где с незапамятных времен
пахали одни и те же загоны, и несмотря на превосходную почву, конечно, повыпахали и поистощили землю, — переселились они на обширные плодоносные поля и
луга, никогда не тронутые ни косой, ни сохой человека, на быструю, свежую и здоровую воду с множеством родников и ключей, на широкий, проточный и рыбный пруд и на мельницу у самого носа, тогда как прежде таскались они за двадцать пять верст, чтобы смолоть воз хлеба, да и то случалось несколько дней ждать очереди.
Все возвещало весну: и темно-лазоревый цвет неба, и песни птиц, и
запах почек, и мягкая, проникающая теплота воздуха, даже огромные глыбы льда, которые попадались на пути Глеба и которых занесло в
луга половодье.
Всюду блеск, простор и свобода, весело зелены
луга, ласково ясно голубое небо; в спокойном движении воды чуется сдержанная сила, в небе над нею сияет щедрое солнце мая, воздух напоен сладким
запахом хвойных деревьев и свежей листвы. А берега всё идут навстречу, лаская глаза и душу своей красотой, и всё новые картины открываются на них.
Картина была неприятная, сухая и зловещая: стоявшая в воздухе серая мгла задергивала все небо черным, траурным крепом; солнце висело на западе без блеска, как ломоть печеной репы с пригорелыми краями и тускло медной серединой; с пожелтевших заднепровских
лугов не прилетало ни одной ароматной струи свежего воздуха, и вместо
запаха чебреца, меруники, богородицкой травки и горчавки, оттуда доносился тяжелый пропаленный
запах, как будто там где-то тлело и дымилось несметное количество слеглого сена.
Жара стояла смертельная, горы, пыль, кремнем раскаленным
пахнет, люди измучились, растянулись, а чуть команда: «Песенники, вперед», и ожило все, подтянулось. Загремит по горам раскатистая, лихая песня, хошь и не особенно складная, а себя другим видишь. Вот здесь, в России, на ученьях солдатских песни все про бой да про походы поются, а там, в бою-то, в чужой стороне, в горах диких, про наши поля да
луга, да про березку кудрявую, да про милых сердцу поются...
Жизнь была благодатнейшая: он читал; лошадки его
пахали монастырские огороды и возили сено с приписных
лугов, а сломанный Зинка, которого в монастыре звали всем его крестным именем — Зиновий, подметал трапезную и растолстел, как тучный теленок, на вкусных квасах и на мягком хлебе.
А так как это поправки бесконечные, то в конце концов из них образуется целая паутина, в которой человек будет биться, покуда не опостылеет все: и выкладки, и затеи, и поля, и
луга, и люди, которые
пашут и не допахивают, косят и не докашивают.
Слышен сквозь прохладу утра
запах дымка, который сине и прозрачно вьется над трубой в деревне, все цветы на
лугу пахнут по-разному, на колеистой влажной дороге за изгородью смешалось множество
запахов:
пахнет и людьми, и дегтем, и лошадиным навозом, и пылью, и парным коровьим молоком от проходящего стада, и душистой смолой от еловых жердей забора.
Под утро комната наполнилась удушливым серным
запахом. На рассвете Коротков уснул и увидал дурацкий, страшный сон: будто бы на зеленом
лугу очутился перед ним огромный, живой биллиардный шар на ножках. Это было так скверно, что Коротков закричал и проснулся. В мутной мгле еще секунд пять ему мерещилось, что шар тут, возле постели, и очень сильно
пахнет серой. Но потом все это пропало; поворочавшись, Коротков заснул и уже не просыпался.
Никогда жаворонки так хорошо не певали, никогда солнце так светло не сияло, никогда цветы так приятно не
пахли!» — Старушка, подпираясь клюкою, вышла на
луг, чтобы насладиться утром, которое Лиза такими прелестными красками описывала.
Самым живым и почти единственным его развлечением было то, что отправится иногда летним временем поудить рыбу, оттуда пройдет куда-нибудь далеко-далеко в поле, полежит там на мураве, пройдется по сенокосным
лугам, нарвет цветов, полюбуется ими или заберется в рожь и с наслаждением повдыхает в себя
запах поспевающего хлеба; но с наступлением осени и то прекращалось.
Только изредка слышались в рядах звон тяжелого орудия, звук столкнувшихся штыков, сдержанный говор и фырканье лошади. По
запаху сочной и мокрой травы, которая ложилась под ногами лошади, легкому пару, подымавшемуся над землей, и с двух сторон открытому горизонту можно было заключить, что мы идем по широкому роскошному
лугу.
Пахнет яблоком и медом
По церквам твой кроткий Спас.
И гудит за корогодом
На
лугах веселый пляс.
Невтерпеж стало миршенцам смотреть, как якимовские мужики
пашут Орехово поле и косят заливные
луга на Рязановых пожнях.
Все пьянящие
запахи весеннего леса или летнего
луга, — как они пресны для морфиниста сравнительно со шприцем морфия!
Я пошел в конюшню и оседлал Бесенка. Он застоялся, мне с трудом удалось сесть на него. Бесенок сердито ржал и, весь дрожа от нетерпения, рвался подо мною и вперед и в стороны. Я нарочно, чтоб побороться с ним, проехал тихим шагом деревенскую улицу и весь Большой
луг. От седла
пахло кожею, и этот
запах мешался с
запахом влажной луговой травы.
Лодка медленно проплыла несколько аршин, постепенно заворачивая вбок, и наконец остановилась. Все притихли. Две волны ударились о берега, и поверхность реки замерла. С
луга тянуло
запахом влажного сена, в Санине лаяли собаки. Где-то далеко заржала лошадь в ночном. Месяц слабо дрожал в синей воде, по поверхности реки расходились круги. Лодка повернула боком и совсем приблизилась к берегу. Дунул ветер и слабо зашелестел в осоке, где-то в траве вдруг забилась муха.
За рекой поднималась дымка тумана. Оттуда тянуло
запахом поемных
лугов. Ей дышалось легко-легко, и голова была возбуждена. И не на тот лад, как всегда, после сиденья в комнате тети Марфы за лакомствами и наливками.
Это было во время работ: когда длинною цепью косцы двигались по
лугу, жвыкая косами, в крепком
запахе свежесрезанной травы, или когда сметывались душистые стога, под шуточки парней и визги девок, или в золотисто-полутемной риге, под завывание молотилки, в веселой суете среди пыли и пышных ворохов соломы.
Пахло березовым листом,
лугами, свежим навозом — и этот
запах был все той же всевременною необъятной тишиною.
Дорогой все ее восхищало: и живописные места, увенчанные Мячковским курганом, и крики девочек, просивших булавочки, и длинные ряды косцов в красных рубашках, рассыпанных по широким, привольным москворецким
лугам, и пестрые вереницы крестьянок, раскидывавших для просушки скошенную за два дня траву. Она рукою навевала на себя воздух, напитанный ароматическим
запахом трав, и с наслаждением дышала им.
Он ходил по
лугу, волоча ноги, шаршавя траву и наблюдая пыль, которая покрывала его сапоги; то он шагал большими шагами, стараясь попадать в следы, оставленные косцами по
лугу, то он, считая свои шаги, делал расчеты, сколько раз он должен пройти от межи до межи, чтобы сделать версту, то ошмурыгивал цветки полыни, растущие на меже, и растирал эти цветки в ладонях и принюхивался к душисто-горькому, крепкому
запаху.