Неточные совпадения
Минуты этой задумчивости были самыми тяжелыми для глуповцев. Как оцепенелые
застывали они перед ним, не будучи
в силах оторвать глаза от его светлого, как сталь, взора. Какая-то неисповедимая тайна скрывалась
в этом взоре, и тайна эта тяжелым, почти свинцовым пологом нависла над целым городом.
И между тем душа
в ней ныла,
И слез был полон томный взор.
Вдруг топот!.. кровь ее
застыла.
Вот ближе! скачут… и на двор
Евгений! «Ах!» — и легче тени
Татьяна прыг
в другие сени,
С крыльца на двор, и прямо
в сад,
Летит, летит; взглянуть назад
Не смеет; мигом обежала
Куртины, мостики, лужок,
Аллею к озеру, лесок,
Кусты сирен переломала,
По цветникам летя к ручью,
И, задыхаясь, на скамью...
Дай оглянусь. Простите ж, сени,
Где дни мои текли
в глуши,
Исполнены страстей и лени
И снов задумчивой души.
А ты, младое вдохновенье,
Волнуй мое воображенье,
Дремоту сердца оживляй,
В мой угол чаще прилетай,
Не дай
остыть душе поэта,
Ожесточиться, очерстветь
И наконец окаменеть
В мертвящем упоенье света,
В сем омуте, где с вами я
Купаюсь, милые друзья!
«Онегин, я тогда моложе,
Я лучше, кажется, была,
И я любила вас; и что же?
Что
в сердце вашем я нашла?
Какой ответ? одну суровость.
Не правда ль? Вам была не новость
Смиренной девочки любовь?
И нынче — Боже! —
стынет кровь,
Как только вспомню взгляд холодный
И эту проповедь… Но вас
Я не виню:
в тот страшный час
Вы поступили благородно,
Вы были правы предо мной.
Я благодарна всей душой…
Нет: рано чувства
в нем
остыли;
Ему наскучил света шум;
Красавицы не долго были
Предмет его привычных дум;
Измены утомить успели;
Друзья и дружба надоели,
Затем, что не всегда же мог
Beef-steaks и страсбургский пирог
Шампанской обливать бутылкой
И сыпать острые слова,
Когда болела голова;
И хоть он был повеса пылкой,
Но разлюбил он наконец
И брань, и саблю, и свинец.
Дуняша ушла за аспирином, а он подошел к зеркалу и долго рассматривал
в нем почти незнакомое, сухое, длинное лицо с желтоватой кожей, с мутными глазами, —
в них
застыло нехорошее, неопределенное выражение не то растерянности, не то испуга.
Ослепительно блестело золото ливрей идолоподобно неподвижных кучеров и грумов, их головы
в лакированных шляпах казались металлическими, на лицах
застыла суровая важность, как будто они правили не только лошадьми, а всем этим движением по кругу, над небольшим озером; по спокойной, все еще розоватой
в лучах солнца воде, среди отраженных ею облаков плавали лебеди, вопросительно и гордо изогнув шеи, а на берегах шумели ярко одетые дети, бросая птицам хлеб.
Когда эти серые люди, неподвижно
застыв, слушали Маракуева,
в них являлось что-то общее с летучими мышами: именно так неподвижно и жутко висят вниз головами ослепленные светом дня крылатые мыши
в темных уголках чердаков,
в дуплах деревьев.
— Умирает, — сказала она, садясь к столу и разливая чай. Густые брови ее сдвинулись
в одну черту, и лицо стало угрюмо,
застыло. — Как это тяжело: погибает человек, а ты не можешь помочь ему.
И все-таки чувствовал, что где-то глубоко
в нем
застыло убеждение, что Лидия создана для особенной жизни и любви. Разбираться
в чувстве к ней очень мешал широкий поток впечатлений, — поток,
в котором Самгин кружился безвольно и все быстрее.
Придерживая очки, Самгин смотрел и
застывал в каком-то еще не испытанном холоде.
Когда Самгин, все более
застывая в жутком холоде, подумал это — память тотчас воскресила вереницу забытых фигур: печника
в деревне, грузчика Сибирской пристани, казака, который сидел у моря, как за столом, и чудовищную фигуру кочегара у Троицкого моста
в Петербурге. Самгин сел и, схватясь руками за голову, закрыл уши. Он видел, что Алина сверкающей рукой гладит его плечо, но не чувствовал ее прикосновения.
В уши его все-таки вторгался шум и рев. Пронзительно кричал Лютов, топая ногами...
Она тотчас пришла.
В сером платье без талии, очень высокая и тонкая,
в пышной шапке коротко остриженных волос, она была значительно моложе того, как показалась на улице. Но капризное лицо ее все-таки сильно изменилось, на нем
застыла какая-то благочестивая мина, и это делало Лидию похожей на английскую гувернантку, девицу, которая уже потеряла надежду выйти замуж. Она села на кровать
в ногах мужа, взяла рецепт из его рук, сказав...
Глаза его,
в которых
застыл тупой испуг, его низкий лоб, густые волосы, обмазавшие череп его, как смола, тяжелая челюсть, крепко сжатые губы — все это крепко въелось
в память Самгина, и на следующих процессах он уже
в каждом подсудимом замечал нечто сходное с отцеубийцей.
Девица Анна Обоимова оказалась маленькой, толстенькой, с желтым лицом и, видимо, очарованной чем-то:
в ее бесцветных глазах неистребимо
застыла мягкая, радостная улыбочка, дряблые губы однообразно растягивались и сжимались бантиком, — говорила она обо всем вполголоса, как о тайном и приятном; умильная улыбка не исчезла с лица ее и тогда, когда девица сообщила Самгину...
Александровская колонна неприятно напоминала фабричную трубу, из которой вылетел бронзовый ангел и нелепо
застыл в воздухе, как бы соображая, куда бросить крест.
Поярков, стараясь говорить внушительно и спокойно, поблескивал желтоватыми белками,
в которых неподвижно
застыли темные зрачки, напирал животом на маленького Прейса, загоняя его
в угол, и там тискал его короткими, сердитыми фразами...
Ногайцев старался утешать, а приват-доцент Пыльников усиливал тревогу. Он служил на фронте цензором солдатской корреспонденции, приехал для операции аппендикса, с месяц лежал
в больнице, сильно похудел, оброс благочестивой светлой бородкой, мягкое лицо его подсохло, отвердело, глаза открылись шире, и
в них
застыло нечто постное, унылое. Когда он молчал, он сжимал челюсти, и борода его около ушей непрерывно, неприятно шевелилась, но молчал он мало, предпочитая говорить.
Маленькая лекция по философии угрожала разрастись
в солидную, Самгину стало скучно слушать и несколько неприятно следить за игрой лица оратора. Он обратил внимание свое на женщин, их было десятка полтора, и все они как бы
застыли, очарованные голосом и многозначительной улыбочкой красноречивого Платона.
— Вы, по обыкновению, глумитесь, Харламов, — печально, однако как будто и сердито сказал хозяин. — Вы — запоздалый нигилист, вот кто вы, — добавил он и пригласил ужинать, но Елена отказалась. Самгин пошел провожать ее. Было уже поздно и пустынно, город глухо ворчал, засыпая. Нагретые за день дома,
остывая, дышали тяжелыми запахами из каждых ворот. На одной улице луна освещала только верхние этажи домов на левой стороне, а
в следующей улице только мостовую, и это раздражало Самгина.
Потом дома потемнели,
застыли раскаленные штыки и каски, высокий пожарный разбежался и перепрыгнул через груду углей
в темноту.
Было уже очень поздно. На пустынной улице
застыл холодный туман, не решаясь обратиться
в снег или
в дождь.
В тумане висели пузыри фонарей, окруженные мутноватым радужным сиянием, оно тоже
застыло. Кое-где среди черных окон поблескивали желтые пятна огней.
Убедило его
в этом напряженное внимание Фроленкова и Денисова, кумовья сидели не шевелясь,
застыв в неподвижности до того, что Фроленков, держа
в одной руке чайную ложку с медом, а другой придерживая стакан, не решался отправить ложку
в рот, мед таял и капал на скатерть, а когда безмолвная супруга что-то прошептала ему, он,
в ответ ей, сердито оскалил зубы.
«Убил. Теперь меня убьет», — подумал Самгин, точно не о себе;
в нем
застыл другой страх, как будто не за себя, а — тяжелее, смертельней.
В глазах ее
застыло что-то монашески унылое и сердитое, но казалось, что она теперь более ребенок, чем была несколько недель тому назад.
Она точно
застыла в возрасте между шестым и седьмым десятком лет, не стареет, не теряет сил.
Они никогда не смущали себя никакими туманными умственными или нравственными вопросами: оттого всегда и цвели здоровьем и весельем, оттого там жили долго; мужчины
в сорок лет походили на юношей; старики не боролись с трудной, мучительной смертью, а, дожив до невозможности, умирали как будто украдкой, тихо
застывая и незаметно испуская последний вздох. Оттого и говорят, что прежде был крепче народ.
Движения его, когда он был даже встревожен, сдерживались также мягкостью и не лишенною своего рода грации ленью. Если на лицо набегала из души туча заботы, взгляд туманился, на лбу являлись складки, начиналась игра сомнений, печали, испуга; но редко тревога эта
застывала в форме определенной идеи, еще реже превращалась
в намерение. Вся тревога разрешалась вздохом и замирала
в апатии или
в дремоте.
Заходила ли речь о мертвецах, поднимающихся
в полночь из могил, или о жертвах, томящихся
в неволе у чудовища, или о медведе с деревянной ногой, который идет по селам и деревням отыскивать отрубленную у него натуральную ногу, — волосы ребенка трещали на голове от ужаса; детское воображение то
застывало, то кипело; он испытывал мучительный, сладко болезненный процесс; нервы напрягались, как струны.
Мгновенно сердце молодое
Горит и гаснет.
В нем любовь
Проходит и приходит вновь,
В нем чувство каждый день иное:
Не столь послушно, не слегка,
Не столь мгновенными страстями
Пылает сердце старика,
Окаменелое годами.
Упорно, медленно оно
В огне страстей раскалено;
Но поздний жар уж не
остынетИ с жизнью лишь его покинет.
Он загляделся на жену, и тайное умиление медленным лучом прошло у него по лицу и
застыло в задумчивых глазах. Даже румянец пробился на щеках.
Оно имело еще одну особенность: постоянно лежащий смех
в чертах, когда и не было чему и не расположена она была смеяться. Но смех как будто
застыл у ней
в лице и шел больше к нему, нежели слезы, да едва ли кто и видал их на нем.
Около дырявых, ободранных кошей суетилась подвижная полунагая толпа ребят, денно-нощно работали женщины, эти безответные труженицы
в духе добрых азиатских нравов, и вечно ничего не делали сами башкиры, попивая кумыс и разъезжая по окрестностям на своих мохноногих лошадках; по ночам около кошей горели яркие огни, и
в тихом воздухе таяла и
стыла башкирская монотонная песня, рассказывавшая про подвиги башкирских богатырей, особенно о знаменитом Салавате.
С 19 по 21 августа мы простояли на месте. Стрелки по очереди ходили на охоту, и очень удачно. Они убили козулю и двух кабанов, а Дерсу убил оленя. Из голеней и берцовых костей изюбра он вынул костный жир, подогрел его немного на огне и слил
в баночку. Жир этот у туземцев предназначается для смазки ружей. После кипячения он остается жидким и не
застывает на морозе.
Кругом было тихо. Сонный воздух точно
застыл. Густой туман спустился
в самую долину, и начало моросить.
Обмакнув панты
в воду, он давал им немного
остынуть, сдувая ртом пар, затем опять погружал их
в котел и опять остужал дуновением.
Ведь всего пять шесть блюд: те, которые должны быть горячие, поставлены на таких местах, что не
остынут; видишь,
в углублениях, — это ящики с кипятком, — говорит старшая сестра.
Это наконец им надоело и оскорбило их, меня стали считать гордым, насмешником, и дружба барышень заметно
стыла — хотя
в одиночку каждая пробовала на мне самые опасные взгляды свои.
Сестрица умеет и
в обморок падать, и истерику представлять. Матушка знает, что она не взаправду падает, а только «умеет», и все-таки до страху боится истерических упражнений. Поэтому рука ее
застывает на воздухе.
И развязка не заставила себя ждать.
В темную ночь, когда на дворе бушевала вьюга, а
в девичьей все улеглось по местам, Матренка
в одной рубашке, босиком, вышла на крыльцо и села. Снег хлестал ей
в лицо, стужа пронизывала все тело. Но она не шевелилась и бесстрашно глядела
в глаза развязке, которую сама придумала. Смерть приходила не вдруг, и процесс ее не был мучителен. Скорее это был сон, который до тех пор убаюкивал виноватую, пока сердце ее не
застыло.
Застывает учитель и превращается
в лучшем случае
в фонограф, средним голосом и с средним успехом перекачивающий сведения из учебников
в головы… Но наиболее ярко выделяются
в общем хоре скрипучие фальцеты и душевные диссонансы маниаков, уже вконец заклеванных желто — красным попугаем.
Но и на каторге люди делают подкопы и бреши. Оказалось, что
в этой идеальной, замкнутой и запечатанной власти моего строгого дядюшки над классом есть значительные прорехи. Так, вскоре после моего поступления, во время переклички оказалось, что ученик Кириченко не явился. Когда Лотоцкий произнес его фамилию, сосед Кириченко по парте поднялся, странно вытянулся,
застыл и отрубил, явно передразнивая манеру учителя...
У крыльца, вытянувшись
в струнку,
застыли квартальные.
Наконец, приняв окончательное решение, он перекрестился, опять выступил из-за стены, прислонился, точно прилип спиной к косяку, и
застыл в этой позе.
Гаврило
застывает в виде соляного столба.
Впрочем, я с благодарностью вспоминаю об этих своеобразных состязаниях. Гимназия не умела сделать интересным преподавания, она не пыталась и не умела использовать тот избыток нервной силы и молодого темперамента, который не поглощался зубристикой и механическим посещением неинтересных классов… Можно было совершенно
застыть от скуки или обратиться
в автоматический зубрильный аппарат (что со многими и случалось), если бы
в монотонную жизнь не врывались эпизоды этого своеобразного спорта.
Красивые глаза Гаврилы
застыли в выражении величайшего, почти сверхъестественного изумления. Я тоже был удивлен таким неожиданным освещением нашей затеи, хотя чувствовал, что законодательные права государственного совета тут ни при чем.
— Ну, это еще ничего, — сказал он весело. И затем, вздохнув, прибавил: — Лет через десять буду жарить слово
в слово. Ах, господа, господа! Вы вот смеетесь над нами и не понимаете, какая это
в сущности трагедия. Сначала
вcе так живо! Сам еще учишься, ищешь новой мысли, яркого выражения… А там год за годом, —
застываешь, отливаешься
в форму…
Вдруг, лежа на диване, он почувствовал, как
в нем
стынет вся кровь и сердце перестает биться.
И все
застывали, очарованные; только самовар тихо поет, не мешая слушать жалобу гитары. Два квадрата маленьких окон устремлены во тьму осенней ночи, порою кто-то мягко постукивает
в них. На столе качаются желтые огни двух сальных свеч, острые, точно копья.