Неточные совпадения
Бежит лакей с салфеткою,
Хромает: «Кушать подано!»
Со всей
своею свитою,
С детьми и приживалками,
С кормилкою и нянькою,
И с белыми собачками,
Пошел помещик завтракать,
Работы осмотрев.
С реки из лодки грянула
Навстречу барам музыка,
Накрытый стол белеется
На самом берегу…
Дивятся наши странники.
Пристали к Власу: «Дедушка!
Что за
порядки чудные?
Что за чудной старик...
Он отворотился и отъехал, не сказав более ни слова. Швабрин и старшины последовали за ним. Шайка выступила из крепости в
порядке. Народ
пошел провожать Пугачева. Я остался на площади один с Савельичем. Дядька мой держал в руках
свой реестр и рассматривал его с видом глубокого сожаления.
Зима, как неприступная, холодная красавица, выдерживает
свой характер вплоть до узаконенной поры тепла; не дразнит неожиданными оттепелями и не гнет в три дуги неслыханными морозами; все
идет обычным, предписанным природой общим
порядком.
Опять
пошло свое: ни ходить, ни сидеть, ни лежать
порядком!
Жизнь наша опять потекла прежним
порядком. Ранним утром всякий занимался чем-нибудь в
своей комнате: кто приводил в
порядок коллекцию собранных растений, животных и минералов, кто записывал виденное и слышанное, другие читали описание Капской колонии. После тиффинга все расходились по городу и окрестностям, потом обедали, потом смотрели на «картинку» и
шли спать.
Потом
шли общественники, потом женщины, тоже по
порядку, сначала — каторжные, в острожных серых кафтанах и косынках, потом — женщины ссыльные и добровольно следующие, в
своих городских и деревенских одеждах.
А Вера Павловна чувствовала едва ли не самую приятную из всех
своих радостей от мастерской, когда объясняла кому-нибудь, что весь этот
порядок устроен и держится самими девушками; этими объяснениями она старалась убедить саму себя в том, что ей хотелось думать: что мастерская могла бы
идти без нее, что могут явиться совершенно самостоятельно другие такие же мастерские и даже почему же нет? вот было бы хорошо! — это было бы лучше всего! — даже без всякого руководства со стороны кого-нибудь не из разряда швей, а исключительно мыслью и уменьем самих швей: это была самая любимая мечта Веры Павловны.
Разумеется, все эти порухи и ущербы существуют только в ее воображении, потому что заведенные Федотом
порядки у всех еще в памяти и дело покамест
идет своим чередом.
Но этого мало: даже собственные крестьяне некоторое время не допускали ее лично до распоряжений по торговой площади. До перехода в ее владение они точно так же, как и крестьяне других частей, ежегодно
посылали выборных, которые сообща и установляли на весь год площадный обиход. Сохранения этого
порядка они домогались и теперь, так что матушке немалых усилий стоило, чтобы одержать победу над крестьянской вольницей и осуществить
свое помещичье право.
— С одной стороны хозяйничает шайка купцов, наживших капиталы всякими неправдами, а с другой стороны будет зорить этих толстосумов шайка хищных дельцов. Все это в
порядке вещей и по-ученому называется борьбой за существование… Конечно, есть такие купцы, как молодой Колобов, — эти создадут
свое благосостояние на развалинах чужого разорения. О, он далеко
пойдет!
Работа все-таки
шла своим обычным ходом, по раз заведенному
порядку, хотя это было только одною внешностью: душа отлетела…
У нас все в известном тебе
порядке. В жары я большею частью сижу дома, вечером только пускаюсь в поход. Аннушка пользуется летом сколько возможно, у нее наверху прохладно и мух нет. Видаемся мы между собой попрежнему, у каждого
свои занятия — коротаем время, как кто умеет.
Слава богу, оно не останавливается.
Отец
пошел на вспаханную, но еще не заборонованную десятину, стал что-то мерить
своей палочкой и считать, а я, оглянувшись вокруг себя и увидя, что в разных местах много людей и лошадей двигались так же мерно и в таком же
порядке взад и вперед, — я крепко задумался, сам хорошенько не зная о чем.
— Все люди-с, — заговорил он, как бы пустясь в некоторого рода рассуждения, — имеют в жизни
свое назначение! Я в молодости был
посылаем в ваши степи калмыцкие. Там у калмыков простой народ, чернь, имеет предназначение в жизни только размножаться, а высшие классы их, нойены, напротив, развивать мысль,
порядок в обществе…
И нигде вы себе прав не можете найти, потому, ежели даже в суд вы жаловаться
пойдете, так и там
своего дела
порядком рассказать не можете.
В
своих взглядах на средства борьбы с существующим
порядком [она]
шла дальше большинства
своих товарищей и
своего друга Тюрина и допускала, что в борьбе хороши и могут быть употребляемы все средства, до убийства включительно.
Весь его день
шел однажды заведенным
порядком; все в доме группировалось лично около него и ради него; все делалось в
свое время; всякая вещь находилась на
своем месте — словом сказать, везде царствовала такая неизменная точность, что он даже не придавал ей никакого значения.
Облегчить их он, конечно, ничем не мог; заведовал он только одними инженерными работами, которые и при всех других командирах
шли в
своем всегдашнем, раз заведенном законном
порядке.
Заметно было, что у него два
порядка мыслей: днем, за работой, на людях, его бойкие, простые мысли деловиты и более понятны, чем те, которые являются у него во время отдыха, по вечерам, когда он
идет со мною в город, к
своей куме, торговке оладьями, и ночами, когда ему не спится.
— А не с приказчиками же-с я ее у лавок курю! — вскрикнул, откидываясь назад, Туберозов и, постлав внушительно пальцем по
своей ладони, добавил: — Ступай к
своему месту, да смотри за собою. Я тебя много, много раз удерживал, но теперь гляди: наступают новые
порядки, вводится новый суд, и
пойдут иные обычаи, и ничто не будет в тени, а все въяве, и тогда мне тебя не защитить.
— Тут не верёвки, идолобес, тут работа! Каждый должен исполнять
свою работу. Всякая работа — государева служба, она для Россеи
идёт! Что такое Россея — знаешь? Ей конца нет, Россеи: овраги, болота, степи, пески — надо всё это устроить или нет, бесов кум? Ей всё нужно, я знаю, я её скрозь прошёл, в ней работы на двести лет накоплено! Вот и работай, и приводи её в
порядок! Наработай, чтобы всем хватало, и шабаш. Вот она, Россея!
То незабвенное свидание выбросило ее навсегда из старой колеи: она уже не стояла в ней, она была далеко, а между тем кругом все совершалось обычным
порядком, все
шло своим чередом, как будто ничего не изменилось; прежняя жизнь по-прежнему двигалась, по-прежнему рассчитывая на участие и содействие Елены.
Ведь дело
идет уж не о дотации герцога Немурского (напели мы за нее
порядком Луи-Филиппу в
свое время!), а о собственной нашей дотации, в форме гласностей, устностей и т. п.
Делайте, как знаете, а по-моему, братец,
иди по дохтурской части; я тебе библиотеку
свою оставлю — большая библиотека, — я ее держал в хорошем
порядке и все новое выписывал; медицинская наука теперь лучше всех; ну, ведь ближнему будешь полезен, из-за денег тебе лечить стыдно, даром будешь лечить, — а совесть-то спокойна.
Вы можете себе представить, сколько разных дел прошло в продолжение сорока пяти лет через его руки, и никогда никакое дело не вывело Осипа Евсеича из себя, не привело в негодование, не лишило веселого расположения духа; он отроду не переходил мысленно от делопроизводства на бумаге к действительному существованию обстоятельств и лиц; он на дела смотрел как-то отвлеченно, как на сцепление большого числа отношений, сообщений, рапортов и запросов, в известном
порядке расположенных и по известным правилам разросшихся; продолжая дело в
своем столе или сообщая ему движение, как говорят романтики-столоначальники, он имел в виду, само собою разумеется, одну очистку
своего стола и оканчивал дело у себя как удобнее было: справкой в Красноярске, которая не могла ближе двух лет возвратиться, или заготовлением окончательного решения, или — это он любил всего больше — пересылкою дела в другую канцелярию, где уже другой столоначальник оканчивал по тем же правилам этот гранпасьянс; он до того был беспристрастен, что вовсе не думал, например, что могут быть лица, которые
пойдут по миру прежде, нежели воротится справка из Красноярска, — Фемида должна быть слепа…
— Так не чинись, боярин, приляг и засни; нынче же обедать будут поздно. Тимофей Федорович хочет
порядком угостить пана Тишкевича, который сегодня прибыл сюда с
своим региментом. Доброго сна, Юрий Дмитрич! А я теперь
пойду и взгляну, прибрали ли твоих коней.
— Ну,
слава те господи! — вымолвил, перекрестившись, старик. — Пришли-таки в дом
свой! Все
пойдет, стало,
порядком! Люди немалые, степенные…
слава те господи!
Таким образом, при правильном
порядке вещей, оно и
идет: мы —
свое дело делаем, а люди физического труда —
свое.
— Теперь — всё
пойдёт хорошо, — никто не хочет, чтобы им командовали. Всякий желает жить, как ему надобно, — тихо, мирно, в хороших
порядках! — солидно говорил он, рассматривая в зеркале
своё острое лицо. Желая усилить приятное чувство довольства собой, он подумал — чем бы поднять себя повыше в глазах товарища, И таинственно сообщил...
Лепет прерывал поцелуи, поцелуи прерывали лепет. Головы горели и туманились; сердца замирали в сладком томленьи, а песочные часы Сатурна пересыпались обыкновенным
порядком, и ночь раскинула над усталой землей
свое прохладное одеяло. Давно пора
идти было домой.
Что Марья Николаевна никогда не жаловалась на
свою долю, это было в
порядке вещей: она
шла замуж совсем не для того, чтобы быть счастливой, а для того, чтобы сохранить кусок хлеба отцу и дать братьям средства окончить курс, но было несколько удивительно, что и муж ее не роптал на судьбу
свою…
Неожиданно овдовев, бабушка, как можно было видеть из первых страниц моих записок, не поехала искать рассеяния, как бы сделала это современная дама, а она тотчас же занялась приведением в
порядок своего хозяйства, что было и весьма естественно и совершенно необходимо, потому что, пока княгиня с князем жили в Петербурге, в деревне многое
шло не так, как нужно.
Николя забежал к парикмахеру, чтобы привести в
порядок свою прическу, а князь до самого дома продолжал
идти пешком.
Литературное дело
идет заведенным издревле
порядком к наибыстрейшему наполнению антрепренерских карманов, а писатель-труженик, писатель, полагающий
свою жизнь в литературное дело, рискует, оставаясь при убеждении, что печать свободна, в одно прекрасное утро очутиться на мостовой…
— Ну, вот видите! — сказал Поп Дюроку. — Человек с отчаяния способен на все. Как раз третьего дня он сказал при мне этой самой Дигэ: «Если все
пойдет в том
порядке, как
идет сейчас, я буду вас просить сыграть самую эффектную роль». Ясно, о чем речь. Все глаза будут обращены на нее, и она
своей автоматической, узкой рукой соединит ток.
— Тон и манера у тебя таковы, как будто ты жертва. Это мне не нравится, друг мой. Сама ты виновата. Вспомни, ты начала с того, что рассердилась на людей и на
порядки, но ничего не сделала, чтобы те и другие стали лучше. Ты не боролась со злом, а утомилась, и ты жертва не борьбы, а
своего бессилия. Ну, конечно, тогда ты была молода, неопытна, теперь же все может
пойти иначе. Право, поступай! Будешь ты трудиться, служить святому искусству…
«Прислуга» моя, соблюдавшая до сих пор непростительную экономию в топливе, теперь, в моих же интересах, непременно хотела привести все в должный
порядок двумя
своими старческими руками, и оттого все у нас с нею
шло ужасно медленно.
Все, что было недовольно старым
порядком, с надеждою обратило взоры
свои на Петра и радостно
пошло за ним, увидавши, что на знамени его написана та же ненависть к закоренелому злу, та же борьба с отжившей стариной, та же любовь к свету образования, которая смутно таилась и в народном сознании.
Между тем вокруг больного жизнь текла
своей неизменной чередой, и все дела
шли своим обычным
порядком.
И ведь Обломов не только
своих сельских
порядков не знает, не только положения
своих дел не понимает: это бы еще куда ни
шло!..
До пятидесяти лет прожил он холостяком, успев в продолжение этого времени нажить основательную подагру и тысяч триста денег; имение
свое держал он в
порядке и не закладывал, развлекаясь обыкновенно псовой охотой и двумя или тремя доморощенными шутами, и, наконец, сбирал к себе раза по три в год всю
свою огромную родню и задавал им на
славу праздники.
Приятели Петра Алексеича встретили его с обычными приветствиями. Он сначала озадачил их
своим мрачным видом и желчными речами, но вскоре успокоился, развеселился, и дело
пошло своим обычным
порядком.
Поцеловались мы, и
пошёл он. Легко
идёт, точно двадцать лет ему и впереди ждут одни радости. Скучно мне стало глядеть вслед этой птице, улетающей от меня неизвестно куда, чтобы снова петь там
свою песнь. В голове у меня — неладно, возятся там мысли, как хохлы ранним утром на ярмарке: сонно, неуклюже, медленно — и никак не могут разложиться в
порядке. Всё странно спуталось: у моей мысли чужой конец, у чужой — моё начало. И досадно мне и смешно — весь я точно измят внутри.
Он довольствовался
славою быть помощником Екатерины, радовался
своими трудами и, будучи строгим наблюдателем
порядка, беспрестанно взыскивая и требуя, сей друг человечества умел заслужить любовь и надзирателей, и питомцев — ибо требовал только должного и справедливого.
Проводив такого почетного гостя, батенька должны были уконтентовать прочих, еще оставшихся и желающих показать
свое усердие хлебосольному хозяину. Началось с того, чтобы"погладить дорогу его ясновельможности". Потом благодарность за хлеб-соль и за угощение. Маменька поднесли еще «ручковой», то есть из
своих рук. Потом
пошло провожание тем же
порядком, как и пана полковника, до колясок, повозок, тележек, верховых лошадей и проч., и проч., и, наконец, все гости до единого разъехались.
Хотя Никита и отказал в шапке, и надо было привести в
порядок свою, то есть засунуть выбивавшиеся и висевшие из ней хлопки и зашить коновальною иглой дыру, хоть сапоги со стельками из потника и не влезали сначала на ноги, хоть Анютка и промерзла и выпустила было Барабана, и Машка в шубе
пошла на ее место, а потом Машка должна была снять шубу, и сама Акулина
пошла держать Барабана, — кончилось тем, что Ильич надел-таки на себя почти всё одеяние
своего семейства, оставив только кацавейку и тухли, и, убравшись, сел в телегу, запахнулся, поправил сено, еще раз запахнулся, разобрал вожжи, еще плотнее запахнулся, как это делают очень степенные люди, и тронул.
Все это
шло в
своем порядке, пока не пришло к развязке, самой неожиданной, но вполне соответственной дарованиям и такту Шерамура. Но это замечательнейшее из его приключений нельзя излагать в моих сокращениях оно должно быть передано в дословной форме его собственного рассказа, насколько он сохранился в моей памяти.
— В этих праздничных
порядках в сущности много жестокого, — сказала она немного погодя, как бы про себя, глядя в окно на мальчиков, как они толпою
шли от дома к воротам и на ходу, пожимаясь от холода, надевали
свои шубы и пальто. — В праздники хочется отдыхать, сидеть дома с родными, а бедные мальчики, учитель, служащие обязаны почему-то
идти по морозу, потом поздравлять, выражать
свое почтение, конфузиться…
По врожденной человеку лени и по сознанию
своего бессилия, кметы с радостью согласились и даже начали сочинять песни во
славу мудрых и сильных лехов, умевших водворить между ними тишину и
порядок.
Остальную дорогу мы оба
шли молча. По сторонам тихо переливались огни сквозь ледяные окна… Слободка кончала обычным
порядком свой бесхитростный день, не задаваясь ни думами, ни вопросами… Она жила, как могла, и нам выпала роль безучастных свидетелей этой жизни. И никогда еще эта роль не казалась мне такой тяжелой…