Неточные совпадения
Церковь есть бесспорная реальность, и реальность духовно-мистическая, и реальность социально-историческая.
Отношения
церкви и государства есть одна из форм отношения духа и кесаря, но уже в форме
исторической объективации.
В известном смысле можно сказать, что
историческое христианство создано
церковью, религиозным коллективом как социологическим феноменом.
И это сильнее моих распрей с
церковью экстериоризированной в мире
историческом и социальном.
У него был пафос духовной свободы (этим проникнуто все его мышление), была гениальная интуиция соборности, которую он узрел не в
исторической действительности православной
церкви, а за ней.
Особенно бросается в глаза, что, говоря о православной
церкви, Хомяков имеет в виду идеальное православие, такое, каким оно должно быть по своей идее, а говоря о католической
церкви, он имеет в виду католичество эмпирическое, такое, каким оно было в
исторической действительности, часто неприглядной.
Он хочет остаться католиком, не порывает с католической
церковью, но выходит за пределы
исторического католичества.
В
исторической судьбе человечества неизменно сопутствует ему Промысел Божий; в истории есть сфера перекрещивающегося соединения человечества с Божеством, есть мистическая
церковь, в которой восстанавливается человечество в своей свободе и достоинстве, которая предупреждает окончательную гибель человека, поддерживает его в минуты ужаса и переходящего все границы страдания.
Но проблема соединения
церквей есть вековечная, всемирно-историческая проблема Востока и Запада.
Религиозное разграничение языческого государства и христианской
церкви, принуждения и свободы, закона и благодати есть великая
историческая задача, и выполнение ее столь же провиденциально, как некогда было провиденциально соединение
церкви и государства, взаимопроникновение новозаветной благодати и ветхозаветноязыческого закона.
Хомяков идеализировал
историческое русское православие и часто бывал несправедлив к католичеству, но у него было верное чувство
церкви, бесконечно свободное.
Церковь для нас не есть
церковь поместная, национальная, не есть даже
церковь православная в
историческом смысле этого слова, но
Церковь Вселенская, католическая,
Церковь космическая, хотя и неразрывно связанная с священным преданием, священством и таинствами.
Оккультические кружки, оторванные от правды Вселенской
Церкви, не служащие
исторической судьбе народов, варящиеся в собственном соку, мельчают и вырождаются.
Никогда еще мы не были так близки к окончательному осознанию той религиозной истины, что не только
Церковь как живая
историческая плоть — мистична, но что мистична и сама история с ее иррациональной плотью, и сама культура — мистична.
Как действительное
историческое явление существовали и существуют только многие собрания людей, утверждающие каждое про себя, что оно есть единая, основанная Христом
церковь, а что все другие, называющие себя
церквами, суть ереси и расколы.
Генерал-майор Нефед Никитич Кудрявцев, сын Никиты Алферьевича, пользовавшегося доверенностью Петра Великого, в чине поручика гвардии Преображенского полка участвовал в первом Персидском походе; в царствование Анны Иоанновны сражался противу турков и татар, а при императрице Елисавете противу пруссаков; вышел в отставку при императрице Екатерине II. Тело его погребено в той
церкви, где он был убит. (Извлечено из неизданного
Исторического словаря, составленного Д. М. Бантыш-Каменским.).
В том же направлении влияло и происшедшее разделение
церквей и откол протестантского сектантства, что лишило христианство, как
историческую и политическую силу, единства и сплоченности и разделило его на различные и между собою соперничающие части.
Все чернее ложатся тени, обуевая сирые, немощные души; глубже бороздят трещины иссыхающую землю; все явнее уходит
Церковь с
исторического горизонта в пески пустыни.
За царской властью никогда не признавалась
Церковью непогрешимость ни в политических, ни в церковных вопросах, ей принадлежали права лишь в области церковного управления, которые естественно вытекают из отношения царя к
Церкви в ее земном,
историческом теле, но совершенно не распространяются ни на вероучение, ни на иерархию как таковую.
Отождествление
церкви с Царством Божиим,
исторической идеи
церкви с эсхатологической идеей Царства Божия, идущее от Бл. Августина, есть также одно из порождений иллюзии объективированного сознания.
Последствием этого была не только сакрализация, но и настоящее обоготворение
исторических объективации —
церкви, как социального института, теократического государства, закостенелых форм быта.
Сама
церковь в
исторических своих воплощениях заражалась государством и принимала его насилия, попадала во власть порядка закона.
Церковь же, как
историческая организация, обыденно-социальна.
Сама
церковь тут может быть понята двояко — с одной стороны, она есть духовная соборность, с которой я соединяюсь в свободе и с которой предстою перед Богом, с другой стороны, она есть социально организованная
историческая группировка, способная внешне насиловать мою совесть и лишать мои нравственные акты характера чистоты, свободы и первородности, т. е. быть «общественным мнением».
И в этом
исторический трагизм жизни
церкви.
Волга и нижегородская
историческая старина, сохранившаяся в тамошнем кремле, заложили в душу будущего писателя чувство связи с родиной, ее живописными сторонами, ее тихой и истовой величавостью. Это сделалось само собою, без всяких особых «развиваний». Ни домашние, ни в гимназии учителя, ни гувернеры никогда не водили нас по древним урочищам Нижнего, его
церквам и башням с целью разъяснять нам, укреплять патриотическое или художественное чувство к родной стороне. Это сложилось само собою.
Коммунизм воздвигает гонения на все
церкви и более всего на
церковь православную, ввиду ее
исторической роли.
Это же было и осуждением
церкви в ее
исторической стороне.
В
церкви исторической, соответствующей первым, младенческим стадиям развития нового человека, не было еще подлинного откровения о человеке.
Историческая Петрова
церковь бессильна удовлетворить современного человека, она не может справиться с его религиозной трагедией, она всегда отвечает не на то, о чем спрашивают, она утоляет не ту муку, лечит не те раны, она помогает спастись от грехов младенческих, но ничего не в силах сделать с грехами зрелыми, она не хочет знать нового в человеке.
Застенок Ивановского монастыря, служивший тюрьмой Салтыковой, разобран вместе с
церковью только в 1860 году. Провидение, видимо, не хотело, чтобы к великому в истории России и незабвенному для русского народа 1861 году оставался этот
исторический памятник злоупотреблений помещичьей власти в эпоху высшего развития крепостничества.
Ныне мир переходит к высшей духовной жизни, и осознает человек окончательно, что
церковь не может иметь физической плоти, а может иметь лишь плоть духовную [Та концепция
церкви, которая была у Хомякова,
церкви как органической соборной жизни в свободе и любви, не имеющей никаких внешних признаков и критериев, в сущности, должна отрицать физическую плоть
церкви,
историческую материю православия.
Церковь в своем всемирно-историческом делании и неизбежном приспособлении к уровню человеческому была по преимуществу
церковью Петра, от которого идет преемственность священства.
Соберите со всего мира весь сор, грязь, отброски, издающие невозможное зловоние, налолните всем этим колоссальный золотой сундук, и все человечество, мимо соборов, монастырей,
церквей и часовен, мимо произведений искусств, мимо гениальных изобретений, мимо наполненных перлами человеческого ума и знаний книгохранилищ, мимо памятников
исторической старины и
исторических деятелей, побежит любоваться на этот «золотой сундук», с жадностью и наслаждением вдыхая зараженный вокруг него миазмами воздух.
Активность
церкви в
исторической жизни предполагает положительную религиозную силу человеческой стороны церковного организма.
Церковный народ, церковное человечество составляет неотъемлемую часть
исторической жизни
церкви на земле.
И невозможно могущественное проявление и процветание
церкви в жизни
исторической, когда народ в значительной своей части изменил вере и отпал от
церкви.
Жалуются, что
церковь как бы покинула народ, недостаточно заботится о нем, недостаточно руководит им в трудные минуты его
исторической жизни.
Но когда отпадает от
церкви и изменяет ей человеческое количество, человеческая масса,
церковь уходит в глубину, делается более катакомбной и нельзя ждать от нее могущества в
исторических проявлениях.