Неточные совпадения
А вступив на мост, вмешавшись в тесноту, Самгин почувствовал в неторопливости движения рабочих
сознание, что они идут на большое,
историческое дело.
У женщин очень слабо развито чувство истории, их очень трудно довести до
сознания исторической задачи и
исторической ценности, их взгляд на жизнь — безнадежно и безвыходно «частный».
Идея демократии была осознана и формулирована в такую
историческую эпоху, когда религиозное и философское
сознание передовых слоев европейского человечества было выброшено на поверхность и оторвано от глубины, от духовных истоков человека.
Внутренне этот
исторический поворот подготовлялся духовным кризисом европейской культуры, крахом позитивизма и материализма новейшего европейского
сознания, разочарованием в жизни, жаждой новой веры и новой мудрости.
Зрелое национальное
сознание есть также
сознание всемирно-историческое.
Историческая эпоха, в которую мы вступаем, требует органического соединения национального
сознания с
сознанием универсальным, т. е. определения мирового призвания национальностей.
В то время как соборность означает высокую качественность
сознания, коллективизм означает объективирующую консолидацию подсознательного, которое всегда играло огромную роль в
исторических проявлениях коллективизма.
Нам, русским, необходимо духовное воодушевление на почве осознания великих
исторических задач, борьба за повышение ценности нашего бытия в мире, за наш дух, а не на почве того
сознания, что немцы злодеи и безнравственны, а мы всегда правы и нравственно выше всех.
Должна ли ослабеть от этого наша воля к победе, наше
сознание исторических задач, падает ли от этого оправдание войны?
И лишь углубление мировоззрения может привести человеческую личность, так трагически поставленную перед мировыми проблемами, к
сознанию своего мирового
исторического, а не «частного» только призвания.
Мы должны заставить поверить в нас, в силу нашей национальной воли, в чистоту нашего национального
сознания, заставить увидеть нашу «идею», которую мы несем миру, заставить забыть и простить
исторические грехи нашей власти.
Для такого
сознания не существовало национальности и расы,
исторической судьбы и
исторического многообразия и сложности, для него существовали лишь социологические классы или отвлеченные идеи добра и справедливости.
Творческие
исторические задачи выпадали из поля зрения исключительно моралистического
сознания.
Мы должны раскрыть свою душу и свое
сознание для конкретной и многообразной
исторической действительности, обладающей своими специфическими ценностями.
Только решительное обращение нашего
сознания к глубине национального бытия и к широте бытия всемирно-исторического ставит перед нами захватывающие творческие проблемы.
Прямолинейное применение абсолютных ценностей духовной жизни к относительной
исторической жизни и относительным
историческим задачам основано на совершенно ложном
сознании.
Вл. Соловьев пытался обратить наше
сознание к этим всемирно-историческим темам, но не всегда удачно.
Обращение к международному и всемирно-историческому обостряет чувство ценности собственной национальности и
сознание ее задач в мире.
Идейность в политике связана с духовным углублением личности, с воспитанием души целого народа, с
сознанием великой ответственности, а не с упрощением и схематизацией сложной
исторической жизни.
Это отчужденное
сознание, опирающееся на подсознательные инстинкты, могло создавать разнообразные,
исторические авторитарные формы, начиная с теократий и абсолютных монархий до якобинской демократии, тоталитарного коммунизма и фашизма в открытых и прикрытых формах.
Сущность кризиса, совершающегося у нас под влиянием войны, можно формулировать так: нарождается новое
сознание, обращенное к
историческому, к конкретному, преодолевается
сознание отвлеченное и доктринерское, исключительный социологизм и морализм нашего мышления и оценок.
Диалектическим настроением пробовали тогда решить
исторические вопросы в современности, это было невозможно, но привело факты к более светлому
сознанию.
Я сравнительно редко встречал людей,
сознание которых стояло бы на высоте эпохи и
исторических событий.
Принес с собой
сознание кризиса
исторического христианства.
Историческое откровение есть лишь символизация мистерии духа, и оно всегда ограничено состоянием
сознания людей и социальной средой.
Прогрессисты и культурники не любят эсхатологического
сознания на том основании, что оно ведет к пассивности и к отрицанию великих
исторических задач.
Воинствующее безбожие коммунистической революции объясняется не только состоянием
сознания коммунистов, очень суженного и зависящего от разного рода ressentiments, но и
историческими грехами православия, которое не выполняло своей миссии преображения жизни, поддерживая строй, основанный на неправде и гнете.
Это делает честь высоте его нравственного
сознания и характеризует его идеал, но отнюдь не соответствует ни русской истории, ни
историческому православию.
Именно во вторую половину XIX в. пробужденное русское
сознание ставит вопрос о цене культуры так, как он, например, поставлен Лавровым (Миртовым) в «
Исторических письмах», и даже прямо о грехе культуры.
Только вселенское церковное
сознание обращает все на службу Единому Богу, Господу нашему, и все связывает с судьбами
историческими.
Только церковное
сознание связывает мистику индивидуальную с
исторической судьбой народа.
Новое религиозное
сознание должно понять великий смысл
исторического труда.
Только в свете религиозного
сознания видна двойственность
исторических судеб человечества, видно грядущее в мире разделение на конечное добро и конечное зло, виден трагический и трансцендентный конец истории, а не благополучный и имманентный.
Древнему, дохристианскому миру была также чужда идея прогресса — смысла
исторического развития, так как идея эта предполагает
сознание единства человечества и провиденциального его назначения.
И христианство, выполнявшее свою
историческую миссию, в
сознании своем не вмещало понимания смысла творческой истории, смысла мировой культуры.
Слишком ясно для полного религиозного
сознания, что спасение есть дело всемирно-исторической жизни, всемирно-исторической творческой работы над плотью этого мира, всемирно-исторической подготовки воскресения, а не индивидуального перехода в другой мир путем смерти, путем выхода из
исторической жизни.
Антропология
исторического христианского
сознания осталась еще слишком языческой и ветхозаветной.
Религиозное
сознание исторического христианства не вмещало религиозного смысла истории, но такова была его
историческая миссия.
Таким образом, служа полнейшими представителями высшей степени человеческого
сознания в известную эпоху и с этой высоты обозревая жизнь людей и природы и рисуя ее перед нами, они возвышались над служебного ролью литературы и становились в ряд
исторических деятелей, способствовавших человечеству в яснейшем
сознании его живых сил и естественных наклонностей.
Такого рода
историческое развитие, разумеется, имело следствием упадок нравственности общественной: уважение к собственному достоинству потерялось, вера в право, а следовательно и
сознание долга — ослабли, произвол попирал право, под произвол подтачивалась хитрость.
Поэтому приписывать замечательным двигателям истории ясное
сознание отдаленных последствий их действий или все самые мелкие и частные их деяния подчинять одной господствующей идее, представителями которой они являются во всей своей жизни, делать это — значит ставить частный произвол выше, чем неизбежная связь и последовательность
исторических явлений.
Всякая данная
историческая минута, несмотря на то что ее можно охарактеризовать одним выражением (так, например, об известных эпохах говорят, что это эпохи, когда «злое начало в человеке пришло к спокойному и полному
сознанию самого себя») (Нибур.
Исторический роман является в то время, когда народное
сознание обращается к воспоминанию прошедшей своей жизни, — под влиянием того же направления, при котором развиваются и сами
исторические исследования.
Слова и письмена, начертанные на человеческом языке со всей
исторической конкретностью и обусловленностью, для научного изучения являются только литературно-историческим памятником, для верующего же
сознания реально суть Слово Божие,
историческая оболочка лишь прикрывает их божественное содержание.
Для религиозного
сознания исторические эпохи определяются иначе, нежели для историка — хозяйства, права, культуры и т. д.
Можно различить три пути религиозного
сознания: богопознание more geometrico или analytico, more naturali или mystico и more historico или cmpirico [Геометрическое или аналитическое, натуральное (естественное) или мистическое и
историческое или эмпирическое (опытное) (лат.).], — отвлеченное мышление, мистическое самоуглубление и религиозное откровение, причем первые два пути получают надлежащее значение только в связи с третьим, но становятся ложны, как только утверждаются в своей обособленности.
Отождествление церкви с Царством Божиим,
исторической идеи церкви с эсхатологической идеей Царства Божия, идущее от Бл. Августина, есть также одно из порождений иллюзии объективированного
сознания.
Активное отношение к концу истории предполагает более или менее длительный период изменения структуры
сознания, духовную и социальную революцию ещё в
историческом времени, которая не может совершиться одними человеческими силами, но не может совершиться и без человеческих сил, пассивным ожиданием.
Исторические революции никогда такого изменения структуры
сознания не делают, они остаются в плане детерминации и определяются не столько свободой, сколько роком.
Консервативное апокалиптическое
сознание испытывает ужас перед гибелью того, что представляется
историческими святынями.