Неточные совпадения
Опять вино хотел было
дорогое покупать, в рубль и больше, да купец честный человек попался: берите, говорит, кругом
по шести гривен за бутылку, а ерлыки наклеим, какие прикажете!
Из хозяев никто не говорил по-английски, еще менее по-французски. Дед хозяина и сам он,
по словам его, отличались нерасположением к англичанам, которые «наделали им много зла», то есть
выкупили черных, уняли и унимают кафров и другие хищные племена, учредили новый порядок в управлении колонией, провели
дороги и т. п. Явился сын хозяина, здоровый, краснощекий фермер лет двадцати пяти, в серой куртке, серых панталонах и сером жилете.
По дороге я спросил гольда, что он думает делать с женьшенем. Дерсу сказал, что он хочет его продать и на вырученные деньги
купить патронов. Тогда я решил
купить у него женьшень и дать ему денег больше, чем дали бы китайцы. Я высказал ему свои соображения, но результат получился совсем неожиданный. Дерсу тотчас полез за пазуху и, подавая мне корень, сказал, что отдает его даром. Я отказался, но он начал настаивать. Мой отказ и удивил и обидел его.
Утром китайцы проснулись рано и стали собираться на охоту, а мы — в
дорогу. Взятые с собой запасы продовольствия приходили к концу. Надо было пополнить их. Я
купил у китайцев немного буды и заплатил за это 8 рублей.
По их словам, в этих местах пуд муки стоит 16 рублей, а чумиза 12 рублей. Ценятся не столько сами продукты, сколько их доставка.
Рахель и Маша должны заехать на городскую квартиру, собрать оставшиеся там платья и вещи,
по дороге заехать к меховщику, которому отданы были на лето шубы Веры Павловны, потом со всем этим ворохом приехать на дачу, чтобы Рахель хорошенько оценила и
купила все гуртом.
Поселенцы получают соль
по льготной цене и в долг, тюрьма затем
покупает у них рыбу
по дорогой цене, чтобы поощрить их, но об этом их новом ничтожном заработке стоит упомянуть только потому, что тюремные щи из рыбы местного поселенческого приготовления,
по отзывам арестантов, отличаются особо отвратительным вкусом и нестерпимым запахом.
Вместе с Нюрой она
купила барбарисовых конфет и подсолнухов, и обе стоят теперь за забором, отделяющим дом от улицы, грызут семечки, скорлупа от которых остается у них на подбородках и на груди, и равнодушно судачат обо всех, кто проходит
по улице: о фонарщике, наливающем керосин в уличные фонари, о городовом с разносной книгой под мышкой, об экономке из чужого заведения, перебегающей через
дорогу в мелочную лавочку…
Он не
купил себе ружья и не стал удить рыбу, но заметно начал уклоняться с торной
дороги всех: реже посещал вечеринки и хотя,
по праздникам, куда-то уходил, но возвращался трезвый.
Начать с того, что он
купил имение ранней весной (никто в это время не осматривает имений), когда поля еще покрыты снегом,
дороги в лес завалены и дом стоит нетопленый; когда годовой запас зерна и сена подходит к концу, а скот,
по самому ходу вещей, тощ ("увидите, как за лето он отгуляется!").
В доме генеральши между тем,
по случаю приезда гостя, происходила суетня: ключница отвешивала сахар, лакеи заливали в лампы масло и приготовляли стеариновые свечи; худощавый метрдотель успел уже сбегать в ряды и захватить всю крупную рыбу,
купил самого высшего сорта говядины и взял в погребке очень
дорогого рейнвейна.
В это мгновение шагах в двухстах, из парка, со стороны пруда, раздался свисток. Липутин тотчас же ответил, еще
по вчерашнему уговору, тоже свистком (для этого он, не надеясь на свой довольно беззубый рот, еще утром
купил на базаре за копейку глиняную детскую свистульку). Эркель успел
дорогой предупредить Шатова, что будут свистки, так что у того не зародилось никакого сомнения.
Тогда старики Сусловы пошли бродить
по разным селам и деревням, чтобы найти для сына своего духовного и крестного отца, и встретился им на
дороге старец велий, боголепный, и это был именно Капитон Филиппович, который Сусловым окрестил их сына, принял его от
купели и нарек Иисусом Христом…
— А будем постепенно подвигаться вперед. Сначала
по железной
дороге поедем, потом на пароход пересядем, потом на тройке поедем или опять
по железной
дороге. Надоест ехать, остановимся. Провизии с собой возьмем, в деревню этнографическую экскурсию сделаем, молока, черного хлеба
купим, станем песни, былины записывать; если найдем слепенького кобзаря — в Петербург напоказ привезем.
Книги закройщицы казались страшно
дорогими, и, боясь, что старая хозяйка сожжет их в печи, я старался не думать об этих книгах, а стал брать маленькие разноцветные книжки в лавке, где
по утрам
покупал хлеб к чаю.
Но ведь торговля и банковое дело и состоят только в том, чтобы продавать
дороже, чем
покупать, и потому предложение о том, чтобы не продавать
дороже покупной цены и уничтожить деньги, равняется предложению уничтожиться. То же самое и с правительствами. Предложение правительствам не употреблять насилия, а
по справедливости решать недоразумения, есть предложение уничтожиться как правительство; а на это-то никакое правительство не может согласиться.
Заодно
по дороге на Самородину-речку Варвара решила
купить и материю для подвенечного платья. Она всегда ходила
по магазинам вместе с Грушиною: та помогала ей сделать выбор и сторговаться.
— А я вот ребятишкам знакомым подарочки
купил, — продолжал незнакомец (в руках у него было несколько свертков). — Да вот
по дороге не утерпел, сделал круг, чтобы садом пройти: очень уж здесь хорошо.
Дней через пять мы были во Владикавказе, где к нашей партии прибавилось еще солдат, и мы пошли пешком форсированным маршем
по Военно-Грузинской
дороге. Во Владикавказе я
купил великолепный дагестанский кинжал, бурку и чувяки с ноговицами, в которых так легко и удобно было идти, даже, пожалуй, лучше, чем в лаптях.
— Избили, Прохорыч, да в окно выкинули… Со второго этажа в окно, на мощеный двор… Руку сломали… И надо же было!.. Н-да. Полежал я в больнице, вышел — вот один этот сюртучок на мне да узелочек с бельем. Собрали кое-что маркеры в Нижнем, отправили
по железной
дороге, билет
купили.
Дорогой же — другая беда, указ об отставке потерял — и теперь на бродяжном положении.
Он велел на эти крестины взять весьма
дорогие ризы, положенные еще покойным отцом князя Григорова в церковь;
купель тоже была (это, впрочем,
по распоряжению дьякона) вычищена.
Отец мой сдержал свое обещание: он приготовил мне легонькое ружье, очень ловкое в прикладе и красиво отделанное, с видом (на манер тогдашних охотничьих английских ружей), с серебряной насечкой и целью; он
купил его как-то
по случаю, за пятнадцать рублей ассигнациями, и хотя ружье было тульской работы, но и
по тогдашним ценам стоило вдвое или втрое
дороже; шагов на пятьдесят оно било очень хорошо.
По прибытии в Сардам Петр
купил однажды слив, положил их в шляпу и ел
дорогой.
В Туле,
по крайней ограниченности денежных средств, я
купил себе пистонное ружье, но только одноствольное, помнится, не
дороже 10 рублей.
— Ей ладно, зазнаваться-то, — говорила Галактионовна каким-то совершенно особенным тоном, точно ручеек журчит: она в разговорах Галактионовны означало Фатевну: — Она
купит по осени, как снег выпадет, возов пятьдесят муки
по тридцать пять копеек за пуд, а весной да летом продает пуд
по семьдесят копеек. [Эти цены стояли до проведения Уральской железной
дороги, а теперь в Пеньковке пуд ржаной муки стоит 1 р. 30 к. (Прим. Д. Н. Мамина-Сибиряка.)]
Хозяином считается, как и тогда, старик Григорий Петрович, на самом же деле всё перешло в руки Аксиньи; она и продает, и
покупает, и без ее согласия ничего нельзя сделать. Кирпичный завод работает хорошо; оттого, что требуют кирпич на железную
дорогу, цена его дошла до двадцати четырех рублей за тысячу; бабы и девки возят на станцию кирпич и нагружают вагоны и получают за это
по четвертаку в день.
Любим Карпыч. Ведь вот брат выгнал же. Ну, пока деньжонки были, шлялся кой-где
по теплым местам; а денег нет — нигде не пускают. А и денег-то было два франка да несколько сантимов! Не велик капитал! Каменный дом не выстроишь!.. Деревни не
купишь!.. Как же надо поступить с этим капиталом? Куда его деть? Не в ломбард его несть! Вот я этот капитал взял да пропил, промотал. Туда ему и
дорога!
Прежде всего зашел к портному, оделся с ног до головы и, как ребенок, стал обсматривать себя беспрестанно; накупил духов, помад, нанял, не торгуясь, первую попавшуюся великолепнейшую квартиру на Невском проспекте, с зеркалами и цельными стеклами;
купил нечаянно в магазине
дорогой лорнет, нечаянно накупил тоже бездну всяких галстуков, более нежели было нужно, завил у парикмахера себе локоны, прокатился два раза
по городу в карете без всякой причины, объелся без меры конфектов в кондитерской и зашел к ресторану французу, о котором доселе слышал такие же неясные слухи, как о китайском государстве.
Выехал я, наконец, в путь с Кузьмою и начал вояж благополучно. Скоро увидел, что не нужно было обременять себя таким множеством съестного. Везде
по дороге были села и города, следовательно, всего можно было
купить; >но Кузьма успокоил меня поговоркою:"Запас беды не чинит, — не на
дороге, так на месте пригодится". Однако же, от летнего времени, хлеб пересох, а прочее все испортилось, и мы должны были все кинуть. Находили, однако же, все нужное
по дороге, и Кузьма всегда приговаривал:"Абы гроши — все будет".
Крутицкий. Кто хозяин-то, кто? Кто у вас большой-то? Как вы смели
купить без позволения? Нынче и хлеб-то
дорог, и хлеб-то надо
по праздникам есть, а вы чаю да тряпок накупили. Чай пьют! Вы меня с ума сведете! Набрал я тебе липового цвета на бульварах, с полфунта насушил, вот и пейте.
Их всегда было много в нем; оборванные, полуголодные, боящиеся солнечного света, они жили в этой развалине, как совы, и мы с Коноваловым были среди них желанными гостями, потому что и он и я, уходя из пекарни, брали
по караваю белого хлеба,
дорогой покупали четверть водки и целый лоток «горячего» — печенки, легкого, сердца, рубца. На два-три рубля мы устраивали очень сытное угощение «стеклянным людям», как их называл Коновалов.
— Конечно, — прибавила Мод, — если я попрошу, то мой добрый па
купит мне в мужья настоящего герцога с восьмисотлетними предками, но я больше всего горжусь тем, что мой очаровательный, волшебный па когда-то чистил сапоги на улицах Нью-Йорка. Конечно, я отлично знаю, что найти нужного мне человека в миллион раз труднее, чем нагнуться и подобрать на
дороге графа. Моего избранника придется искать
по всему земному шару.
Раз в неделю,
по субботам, бывает в городке базар. Съезжаются из окрестных диких деревнюшек полтора десятка мужиков с картофелем, сеном и дровами, но и они, кажется, ничего не продают и не
покупают, а торчат весь день около казенки, похлопывая себя
по плечам руками, одетыми в кожаные желтые рукавицы об одном пальце. А возвращаясь пьяные ночью домой, часто замерзают
по дороге, к немалой прибыли городского врача.
Они имели время внутреннего брожения, время, когда они должны были
дорогою ценою
покупать себе самые ничтожные права; но,
купивши их, они успокоились, если не вполне удовлетворенные, то
по крайней мере обеспеченные в самых первых необходимых своих требованиях.
К Пасхе Манефа воротилась в Комаров с
дорогой гостьей. Марье Гавриловне скитское житье приятным показалось. И немудрено: все ей угождали, все старались предупредить малейшее ее желанье. Не привыкшая к свободной жизни, она отдыхала душой. Летом
купила в соседнем городке на своз деревянный дом, поставила его на обительском месте, убрала, разукрасила и
по первому зимнему пути перевезла из Москвы в Комаров все свое имущество.
Ходит
по лавкам,
покупает ей гостинцы — бриллианты, жемчугá,
дорогую шубу черно-бурой лисицы и другие подарки…
— Останетесь в накладе, Никита Федорыч, — с притворным участьем, покачивая головой, сказал Марко Данилыч. — За анбары тоже платить надо, гужевая перевозка
дорога теперь, поневоле цены-то надо будет повысить. А кто станет
покупать дороже базарной цены? Да еще за наличные… Не расчет, право, не расчет. Дело видимое: хоть
по всей России развезите — фунта никто не
купит у вас.
Пошли они на Нижний базар.
По дороге купили по душистой дыне да
по десятку румяных персиков на поклон Дунюшке, опричь поясков, шитой шелками покрышки на стол и других скитских рукоделий. Опытная в обительском хозяйстве Таифа знала, что скупой сам
по себе Марко Данилыч за всякую ласку дочери не пожалеет ничего. Добрались они, наконец, до его квартиры.
— Так уж, пожалуйста. Я вполне надеюсь, — сказал отец Прохор. — А у Сивковых как будет вам угодно — к батюшке ли напишите, чтобы кто-нибудь приезжал за вами, или одни поезжайте. Сивковы дадут старушку проводить — сродница ихняя живет у них в доме, добрая, угодливая, Акулиной Егоровной зовут. Дорожное дело знакомо ей — всю, почитай, Россию не раз изъездила из конца в конец
по богомольям. У Сивковых и к
дороге сготовитесь, надо ведь вам белья, платья
купить. Деньги-то у вас есть на покупку и на
дорогу?
— В городе до вокзала не пойдешь пешком, извозчик нужен, потом-с билет стоит сорок две копейки… газетку
дорогой купишь, рюмку водки
по слабости выпьешь.
Возвращение в Россию было полно впечатлений туриста в таких городах, как Турин, Милан, Венеция, Триест, а молодость делала то, что я легко выносил все эти переезды зимой с холодными комнатами отелей и даже настоящим русским снегом в Турине и Вене, где я не стал заживаться, а только прибавил кое-что к своему туалету и
купил себе шубку, в которой мне было весьма прохладно, когда я добрался до русской границы и стал колесить
по нашим провинциальным
дорогам.
Лежа, она дышала в подушку и мечтала о том, как бы хорошо было пойти теперь
купить самую
дорогую брошь и бросить ею в лицо этой самодурке. Если бы бог дал, Федосья Васильевна разорилась, пошла бы
по миру и поняла бы весь ужас нищеты и подневольного состояния и если бы оскорбленная Машенька подала ей милостыню. О, если бы получить большое наследство,
купить коляску и прокатить с шумом мимо ее окон, чтобы она позавидовала!
Они завтракали на целый день, отправляясь осматривать Грановитую палату, царь-пушку, соборы,
по дороге синодальную типографию, отслушать молебен у Иверской, поесть пирожков у Филиппова на Тверской и до обеда попасть в Голофтеевскую галерею, где родственница должна непременно
купить себе подвязки и пару ботинок и надеть их до театра.
Увидев меня, главный врач замолчал. Но мы все давно уже знали его историю с овсом.
По дороге, в Сибири, он
купил около тысячи пудов овса
по сорок пять копеек, привез их в своем эшелоне сюда и теперь собирается пометить этот овес купленным для госпиталя здесь, в Мукдене. Таким образом он сразу наживал больше тысячи рублей.
Один богатый молодой офицер, одержимый недугом честолюбия,
купил за большие деньги у своих товарищей право бессменно провести трое беспокойных суток в приемной князя, часто страдавшего бессонницей и катавшегося иногда в такое время на простой почтовой телеге то в Ораниенбаум, то в Петергоф, то за тридцать пять верст
по шлиссельбургской
дороге в Островки, где и поныне возвышаются зубчатые развалины его замка.
[Нам удалось
купить на Юго-Восточной железной
дороге 2 вагона муки
по 75 коп., когда она была
по 90 к. в нашем месте, и мука оказалась так необыкновенно хороша, что ею не нахвалятся и бабы, ставящие хлебы, так она в меске хороша, и столующиеся говорят, что хлеб из нее выходит пряник.]
Так и порешили. Получил он треть вперед, простился со всеми и выехал из владений царька. Всего четверть часа езды
по железной
дороге. Выехал, поселился поблизости,
купил землицы, развел огород, садик и живет припеваючи. Ездит в сроки получать пенсион. Получит, зайдет в игорный, поставит франка два-три, иногда выиграет, иногда проиграет и едет к себе домой. Живет смирно, хорошо.
Николай в два слова
купил за 6 тысяч 17 жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты»,
по отвратительной
дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.