Неточные совпадения
В камере, с нарами
в середине, все арестанты уже
лежали.
Небольшое сельцо Колотовка, принадлежавшее некогда помещице, за лихой и бойкий нрав прозванной
в околотке Стрыганихой (настоящее имя ее осталось неизвестным), а ныне состоящее за каким-то петербургским немцем,
лежит на скате голого холма, сверху донизу рассеченного страшным оврагом, который, зияя как бездна, вьется, разрытый и размытый, по самой
середине улицы и пуще реки, — через реку можно по крайней мере навести мост, — разделяет обе стороны бедной деревушки.
Трактир Егорова кроме блинов славился рыбными расстегаями. Это — круглый пирог во всю тарелку, с начинкой из рыбного фарша с вязигой, а
середина открыта, и
в ней, на ломтике осетрины,
лежит кусок налимьей печенки. К расстегаю подавался соусник ухи бесплатно.
Он несколько времени
лежал с закрытыми глазами, потом осторожно поднялся и выглянул
в дверь — рабочие уже были на
середине болота.
Где на батарее сидит кучка матросов, где по
середине площадки, до половины потонув
в грязи,
лежит разбитая пушка, где пехотный солдатик, с ружьем переходящий через батареи и с трудом вытаскивающий ноги из липкой грязи; везде, со всех сторон и во всех местах, видите черепки, неразорванные бомбы, ядра, следы лагеря, и всё это затопленное
в жидкой, вязкой грязи.
Дверь из сеней
в палату была отворена. Иван Дмитрич,
лежа на кровати и приподнявшись на локоть, с тревогой прислушивался к чужому голосу и вдруг узнал доктора. Он весь затрясся от гнева, вскочил и с красным, злым лицом, с глазами навыкате, выбежал на
середину палаты.
В середине этой живой ограды, над самым краем ямы, возвышался простой некрашеный стол, покрытый белой скатертью, на котором
лежали крест и евангелие рядом с жестяной чашей для святой воды и кропилом.
Вечером,
в середине июля, на берегу полесской речонки Зульни
лежали в густом лозняке два человека: нищий из села Казимирки Онисим Козел и его внук, Василь, мальчишка лет тринадцати. Старик дремал, прикрыв лицо от мух рваной бараньей шапкой, а Василь, подперев подбородок ладонями и сощурив глаза, рассеянно смотрел на реку, на теплое, безоблачное небо, на дальний сосновый лес, резко черневший среди пожара зари.
В середине, на узком, свободном пространстве, инстинктивно огороженном толпой,
лежал на сырой и темной от крови траве Бузыга.
«Зачем»! На трупе у меня и разрезы были нужной длины, и
лежали они точно
в середине трахеи…
Глаза ее делались влажны; но она не заплакала;
лежала недвижно, опустив руки на одеяло… Ей так сладко вдруг стало мыслью своей ласкать образ Васи, припоминать его слова, звук голоса, повороты головы и всего тела, взгляды его
в начале и
в середине их разговора.
В одном месте
лежит обломок, будто брошенный на бегу огромный щит;
в другом — возвышается неровною пирамидой; далее целая стена, понемногу клонясь, оперлась на другую, более твердую, как дряхлеющая старость облокачивается на родственного мужа; инде обломок, упав с высоты, покатился по холму и вдруг, отряхнувшись, твердо выпрямился
в середине его и утвердился на ней.
Она пересела еще раз, и еще; потом прилегла впоперек кровати и снова привстала и, улыбнувшись на две лежащие на полу подушки, вспрыгнула и тихо
в ту же минуту насупила брови. На верхней подушке, по самой
середине была небольшая ложбинка, как будто бы здесь кто
лежал головою.
В самом верху над этой запавшей ложбинкой,
в том месте, где на мертвецком венце нарисован спаситель, сидел серый ночной мотылек. Он сидел, высоко приподнявшись на тоненьких ножках, и то поднимал, то опускал свои крылышки.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и
лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него
в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут.
В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Богучарово
лежало в некрасивой, плоской местности, покрытой полями и срубленными и несрубленными еловыми и березовыми лесами. Барский двор находился на конце прямой, по большой дороге расположенной деревни, за вновь вырытым, полно-налитым прудом, с необросшими еще травой берегами,
в середине молодого леса, между которым стояло несколько больших сосен.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем
в большие окна,
в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по
середине,
лежали больные и раненые.