Неточные совпадения
Сама Грушенька
лежала у себя в гостиной,
на своем большом неуклюжем диване со спинкой под красное дерево,
жестком и обитом кожей, давно уже истершеюся и продырившеюся.
Рука с нагайкой попыталась приподняться… Напрасно! Губы опять склеились, глаза закрылись — и по-прежнему
лежал Чертопханов
на своей
жесткой кровати, вытянувшись как пласт и сдвинув подошвы.
Потом он улегся
на голом полу,
Всё скоро уснуло в сторожке,
Я думала, думала…
лежа в углу
На мерзлой и
жесткой рогожке…
Сначала веселые были мечты:
Я вспомнила праздники наши,
Огнями горящую залу, цветы,
Подарки, заздравные чаши,
И шумные речи, и ласки… кругом
Всё милое, всё дорогое —
Но где же Сергей?.. И подумав о нем,
Забыла я всё остальное!
В маленькой и закоптелой комнате с открытым окном,
на жестком кожаном диване,
лежал, от болезни и дорожного утомления худой, как мертвец, Павел.
В следующей комнате, куда привел хозяин гостя своего, тоже висело несколько картин такого же колорита; во весь почти передний угол стояла кивота с образами;
на дубовом некрашеном столе
лежала раскрытая и повернутая корешком вверх книга, в пергаментном переплете; перед столом у стены висело очень хорошей работы костяное распятие; стулья были некрашеные, дубовые, высокие, с
жесткими кожаными подушками.
В эти три дня я в тоске слонялся по острогу,
лежал на своих нарах, отдал шить надежному арестанту, указанному мне Акимом Акимычем, из выданного мне казенного холста рубашки, разумеется за плату (по скольку-то грошей с рубашки), завел себе, по настоятельному совету Акима Акимыча, складной тюфячок (из войлока, обшитого холстом), чрезвычайно тоненький, как блин, и подушку, набитую шерстью, страшно
жесткую с непривычки.
День уже совсем обогрелся, и в вытоптанном жнивье, в котором
лежал Ахилла, уткнувшись головой в солому омета, показались последние запоздалые жильцы умершей нивы:
на сапог Ахиллы всползла
жесткая чернокожая двухвостка, а по его бороде, едва плетясь и вздрагивая, поднялся полуокоченевший шмель.
Артамонов старший
лежал на полу,
на жиденьком,
жёстком тюфяке; около него стояло ведро со льдом, бутылки кваса, тарелка с квашеной капустой, обильно сдобренной тёртым хреном.
На диване, открыв рот и, как Наталья, подняв брови, разметалась Пашута, свесив
на пол ногу, белую с голубыми жилками и ногтями, как чешуя рыбы. За окном тысячами жадных пастей ревело всероссийское торжище.
У меня перед глазами
лежали часы
на столике. Как сейчас помню, что поговорил я не более трех минут, и баба зарыдала. И я очень был рад этим слезам, потому что только благодаря им, вызванным моими нарочито
жесткими и пугающими словами, стала возможна дальнейшая часть разговора...
Я легла
на узкую
жесткую кровать, под холодное нанковое одеяло, предварительно закрутив вокруг головы свои длинные косы и запрятав их под ночной чепец. Моя постель была крайней от дверей умывальни. Подле меня
лежала рыженькая Перская.
Не под силу подниматься с петухами, не под силу долгие однообразные часы проводить
на одном месте за работой, не под силу
лежать на этой
жесткой, гадкой приютской постели и есть простую грубую пищу приютского стола.
Дуня
лежала с широко раскрытыми глазами
на своей
жесткой постельке.
В маленькой чердачной комнате, с косым потолком и окошечком сбоку было чисто и девически-уютно. По карнизам шли красиво вырезанные фестончики из белой бумаги,
на высокой постели
лежали две большие, обшитые кружевами, несмятые подушки. Подушки эти клались только
на день, для красоты, а спала Таня
на другой подушке, маленькой и
жесткой.
Сама она
лежала на какой-то
жесткой постели.
Он лишился чувств, очнулся он в узкой высокой комнате со сводчатым потолком и одним глубоким небольшим окном с железною решеткою; яркие солнечные лучи освещали скромную обстановку этого незнакомого ему жилища: деревянную скамью, несколько табуретов, стол, аналой, стоявший в переднем углу под иконостасом со множеством образов, озаренных едва заметным при дневном свете огоньком лампады, и, наконец, деревянную
жесткую кровать,
на которой он
лежал.