Неточные совпадения
Посереди Днепра плыл дуб. [Дуб —
лодка.] Сидят впереди два хлопца; черные козацкие шапки набекрень, и под веслами, как будто от огнива огонь,
летят брызги во все стороны.
Ну, конечно, бурлаку своя жизнь дороже хозяйского добра.
Лодка атаманская дальше к посудине
летит...
Она все мечтает, как бы ей «
полететь невидимо, куда бы захотела»; а то такая мысль приходит: «Кабы моя воля, каталась бы я теперь на Волге, на
лодке, с песнями, либо на тройке на хорошей, обнявшись…» — «Только не с мужем», — подсказывает ей Варя, и Катерина не может скрыть своего чувства и сразу ей открывается вопросом: «А ты почем знаешь?» Видно, что замечание Варвары для нее самой объяснило многое: рассказывая так наивно свои мечты, она еще не понимала хорошенько их значения.
В косную, которая была при нашей барке, бросились четверо бурлаков. Исачка точно сам собой очутился на корме, и
лодка быстро
полетела вперед к нырявшим в воде черным точкам. На берегу собрался народ с убитой барки.
Лодка была на середине, когда ее заметили с того берега. Песня сразу грянула еще сильнее, еще нестройнее, отражаясь от зеленой стены крупного леса, к которому вплоть подошла вырубка. Через несколько минут, однако, песня прекратилась, и с вырубки слышался только громкий и такой же нестройный говор. Вскоре Ивахин опять стрелой
летел к нашему берегу и опять устремился с новою посудиной на ту сторону. Лицо у него было злое, но все-таки в глазах проглядывала радость.
Паром заскрипел, закачался и поплыл от берега. Перевозный шалаш, опрокинутая
лодка, холмик с церковью мгновенно, будто подхваченные неведомою силой, уносятся от нас, а мысок с зеленою подмытою ивой
летит нам навстречу. Тюлин поглядел на мелькающий берег, почесал густую шапку своих волос и перестал пихаться шестом.
Лодка прыгнула как-то особенно высоко, потом
полетела вниз, и я очутился в воде, держа в одной руке чекмень, а другой уцепившись за верёвку, протянутую по внешней стороне борта. Волны с шумом прыгали через мою голову, я глотал солёно-горькую воду.
Молодой рыбак также взял весло, сел на нос
лодки, и мы
полетели как стрела к мельничному каузу.
А тот, сухой, длинный, нагнувшийся вперед и похожий на птицу, готовую
лететь куда-то, смотрел во тьму вперед
лодки ястребиными очами и, поводя хищным, горбатым носом, одной рукой цепко держал ручку руля, а другой теребил ус, вздрагивавший от улыбок, которые кривили его тонкие губы. Челкаш был доволен своей удачей, собой и этим парнем, так сильно запуганным им и превратившимся в его раба. Он смотрел, как старался Гаврила, и ему стало жалко, захотелось ободрить его.
Река лежала у ног их и, взволнованная
лодкой, тихо плескалась о берег.
Лодка стрелой
летела к лесу, оставляя за собой длинный след, блестевший на солнце, как серебро. Видно было, что Григорий смеялся, глядя на Машу, а она грозила ему кулаком.
Воздух дрожал от рева воды под шлюзами. Вдруг Астреин увидел впереди
лодки длинный белый гребень пены, который приближался, как живой. Он со слабым криком закрыл лицо руками и бросился ничком на дно
лодки. Фельдшер понял все и оглянулся назад.
Лодка боком вкось
летела на шлюзы. Неясно чернела плотина. Белые бугры пены метались впереди.
Я простился с своими, сел в
лодку, осмотрел, все ли мои припасы были по местам, и закричал: «Пускай!» Канаты подрезали, и шар поднялся кверху, сначала тихо, — как жеребец сорвался с привязи и оглядывался, — и вдруг дернул кверху и
полетел так, что дрогнула и закачалась
лодка.
Я шибко поднимался кверху, только подрагивали веревки в
лодке, да раз налетел на меня ветер, перевернул меня два раза на месте; но потом опять не слыхать было,
лечу ли я, или стою на месте.
Под быстрыми взмахами весел
летела стрелой спасательная
лодка к берегу.
Бакланий мыс вполне оправдывает свое название. Этих птиц здесь очень много. От их помета белела вся скала, точно ее вымазали известью. Грузные черно-серые гагары и длинношеие с синеватым металлическим отливом морские бакланы сидели по карнизам всюду, где можно было поставить ноги. Они были настороже и, подавшись вперед, готовы были слететь при первом намеке на опасность. Когда мы поровнялись со скалой, бакланы сидели, но когда
лодка прошла мимо, они вдруг все разом ринулись вниз и
полетели в море.
Солнце стояло высоко на небе и светило ярко, по-осеннему. Вода в реке казалась неподвижно гладкой и блестела, как серебро. Несколько длинноносых куликов ходили по песку. Они не выражали ни малейшего страха даже тогда, когда
лодки проходили совсем близко. Белая, как первый снег, одинокая чайка мелькала в синеве неба. С одного из островков, тяжело махая крыльями, снялась серая цапля и с хриплыми криками
полетела вдоль протоки и спустилась в соседнее болото.
Большая ночная птица бесшумно
летела вдоль протоки, но, догнав
лодку, метнулась в сторону и через мгновенье скрылась в тени прибрежных кустарников.
Нет, это
летит, надувшись, парус — все ближе и ближе; упал, и перед вами является бедный остов рыбачьей
лодки; на кривой мачте ее мотается кусок полотна с заплатами.
В разных направлениях по временам
летят большие
лодки, взмахнув крыльями своих парусов, и скользят челноки, едва заметные, как водяные букашки.