Неточные совпадения
— Эх, оставил неприбранным такое дорогое убранство! — сказал уманский куренной Бородатый, отъехавши от своих к
месту, где лежал
убитый Кукубенком шляхтич. — Я семерых убил шляхтичей своею рукою, а такого убранства еще не видел ни на ком.
И через номер кратко сообщала о торжественных похоронах
убитой, «гроб которой провожал до
места последнего успокоения весь город».
Тогда он понял, что
убитый олень принадлежал не ему, а тигру. Вот почему он и не мог его убить, несмотря на то что стрелял шесть раз. Дерсу удивился, как он об этом не догадался сразу. С той поры он не ходил больше в эти овраги.
Место это стало для него раз навсегда запретным. Он получил предупреждение…
Когда же я отправился далее, он подошел к
месту, где упала
убитая птица, нагнулся к траве, на которую брызнуло несколько капель крови, покачал головой, пугливо взглянул на меня…
В пылу перестрелки мы не обращали внимания на состояние нашего дощаника — как вдруг, от сильного движения Ермолая (он старался достать
убитую птицу и всем телом налег на край), наше ветхое судно наклонилось, зачерпнулось и торжественно пошло ко дну, к счастью, не на глубоком
месте.
Тут только мы заметили, что к лежбищу ни с какой стороны подойти было нельзя. Справа и слева оно замыкалось выдающимися в море уступами, а со стороны суши были отвесные обрывы 50 м высотой. К сивучам можно было только подъехать на лодке.
Убитого сивуча взять с собой мы не могли; значит, убили бы его зря и бросили бы на
месте.
Остановив сани, скитники подошли к
убитому, который еще хрипел. Вся голова у него была залита кровью, а один глаз выскочил из орбиты. Картина была ужасная. На крыльце дома показался кучер и начал делать скитникам какие-то таинственные знаки. Начинавшая расходиться толпа опять повернула к
месту убийства.
Я убежал, отыскал моего товарища и вместе с ним и кучером пришел на то
место, где выстрелил в диковинного беляка:
убитый наповал, он лежал у пенька, и в самом деле — это было чудо!
Испуганная стая, взволновавшись, с шумом улетала, но, сделав круг и не видя нигде присутствия человека, возвращалась назад и нередко вновь опускалась на прежнее
место единственно потому, что я не выходил из своего убежища и не подбирал
убитых или подстреленных кроншнепов; последнее обстоятельно очень важно, потому что к раненой птице почти всегда опустится стая.
Впрочем, опытные охотники знают этот секрет, берут на цель пониже, под самую белизну; кучным зарядом вскинет
убитого зайца вверх, и в меру, на чистом
месте, промаха никогда не будет.
Вот как это было: выстрелив в стаю озимых кур и взяв двух
убитых, я следил полет остальной стаи, которая начала подниматься довольно высоко; вдруг одна сивка пошла книзу на отлет (вероятно, она ослабела от полученной раны) и упала или села неблизко; в одно мгновение вся стая быстро опустилась и начала кружиться над этим
местом очень низко; я немедленно поскакал туда и нашел подстреленную сивку, которая не имела сил подняться, а только ползла, потому что одна нога была переломлена; стая поднялась выше.
Притом гораздо более дупелей поранишь, чем убьешь наповал, да часто не найдешь и
убитых, потому что охотник не выходит из скрытного
места до окончания охоты и тогда только собирает свою добычу.
Иногда случается, что от выстрела и даже от двух выстрелов в лежащего или взлетевшего стрепета другой, близехонько притаившийся стрепет не поднимается, а потому никогда не должно брать
убитого и вообще ненадобно трогаться с
места, не зарядив обоих стволов своего ружья.
Та схватилась за «
убитое»
место и жалко захныкала, что еще сильнее рассердило Макара, и он больно ударил жену ногой прямо в живот.
И становой написал телеграмму царю: «Его Императорскому Величеству Государю Императору. Верноподданная Вашего Императорского Величества, вдова
убитого крестьянами коллежского асессора Петра Николаевича Свентицкого, припадая к священным стопам (это
место телеграммы особенно понравилось составлявшему ее становому) Вашего Императорского Величества, умоляет Вас помиловать приговоренных к смертной казни крестьян таких-то, такой-то губернии, уезда, волости, деревни».
Место, где оканчивался этот третий, довольно большой скворешниковский пруд и к которому донесли
убитого, было одним из самых пустынных и непосещаемых
мест парка, особенно в такое позднее время года.
Верст тридцать от Слободы, среди дремучего леса, было топкое и непроходимое болото, которое народ прозвал Поганою Лужей. Много чудесного рассказывали про это
место. Дровосеки боялись в сумерки подходить к нему близко. Уверяли, что в летние ночи над водою прыгали и резвились огоньки, души людей,
убитых разбойниками и брошенных ими в Поганую Лужу.
— У вас есть враг… Он передал Ивану Иванычу, что вы где-то говорили, что получаете с него по десяти рублей за каждого
убитого человека. Он обиделся, и я его понимаю… Но вы не унывайте, мы устроим ваш роман где-нибудь в другом
месте. Свет не клином сошелся.
Дымову и чернобородому, вероятно, стало совестно, потому что они громко засмеялись и, не отвечая на ропот, лениво поплелись к своим возам. Когда задняя подвода поравнялась с тем
местом, где лежал
убитый уж, человек с подвязанным лицом, стоящий над ужом, обернулся к Пантелею и спросил плачущим голосом...
Стоя на дворе маленькими кучками, люди разговаривали, сумрачно поглядывая на тело
убитой, кто-то прикрыл голову её мешком из-под углей. В дверях кузни, на
место, где сидел Савелий, сел городовой с трубкой в зубах. Он курил, сплёвывал слюну и, мутными глазами глядя на деда Еремея, слушал его речь.
Немного ниже
убитой барки нам пришлось «отуриться» под бойцом, то есть идти дальше кормой вперед, что иногда делается в опасных
местах. Барка была на волосок от гибели, и только присутствие духа и находчивость Савоськи спасли ее. Лупан тоже «отурился», а Пашка потерял кормовое поносное.
Все офицеры выбежали из избы; к ним присоединилось человек пятьдесят солдат.
Место сражения было не слишком обширно, и в несколько минут на улице все уголки были обшарены. В кустах нашли трех
убитых неприятелей, но Рославлева нигде не было. Наконец вся толпа вышла на морской берег.
Мне случалось веселиться с товарищами на том самом
месте, где несколько минут до того мы дрались с неприятелем; но на поле сражения мы видим
убитых, умирающих, раненых; а тут смерть сливалась с жизнию без всяких оттенок: шаг вперед — и жизнь во всей красоте своей; шаг назад — и смерть со всеми своими ужасами!
В продолжение этого короткого, но жаркого дела Рославлев заметил одного русского офицера, который, по-видимому, командовал всем отрядом; он летал и крутился как вихрь впереди своих наездников: лихой горской конь его перепрыгивал через кучи
убитых, топтал в ногах французов и с быстротою молнии переносил его с одного
места на другое.
Трупы выволокли и разложили в ряд на
месте от давнишнего костра. Пристав, наклонившись и придерживая здоровой рукой больную, близоруко осмотрел
убитых и, хоть уже достаточно светло было, ничего не мог понять.
Помилуйте, сеньор,
Нельзя ли выбрать вам другое
место?
Ведь это есть то самое кладбище,
Где погребен
убитый командор!
Смотрите — вон и памятник его!
Весь мраморный, на мраморном коне;
У, как на нас он сверху смотрит строго!
Трудно было взвалить
убитого зверя на дрожки, потому что лошади не стояли на
месте, храпели и шарахались, слыша волчий дух; но, наконец, кое-как я перевалил волка поперек дрожек и привез в торжестве домой мою добычу.
Я, удостоверившись, что стреляный волк точно издох, лег подле него во вражке, а кучеру велел уехать из виду вон, в противоположную сторону; я надеялся, что другой волк подойдет к
убитому, но напрасно: он выл, как собака, перебегал с
места на
место, но ко мне не приближался.
— Курите, пожалуйста, — сказала она великодушным и вместе
убитым голосом и занялась с Соколовым вопросом о цене
места. Петр Иванович, закуривая, слышал, что она очень обстоятельно расспросила о разных ценах земли и определила ту, которую следует взять. Кроме того, окончив о
месте, она распорядилась и о певчих. Соколов ушел.
Слушаю-с, господин буфетчик. Виноват, сам знаю, в таком
месте и вдруг — куплеты. Не буду больше, молчу. Да. Так вот. Вы меня извините, пожалуйста, господин. Если по-настоящему рассуждать, то я с вами и в одной комнате быть недостоин. Кто вы — и кто я! Но вы чувствуете сострадание к человеку,
убитому судьбой, и даже не побрезговали посадить с собой рядом. Позвольте, я вам за это ручку поцелую. Ну, ну, ну, не буду… Не сердитесь, извините.
Место происшествия, как водится, окружала густая толпа; я едва мог пробраться к небольшой площадке перед кабаком, на которой, посредине, лежал вверх лицом
убитый Пузич, с почерневшим, как утопленник, лицом, с следами пены и крови на губах.
Гульбища эти по нашим
местам нельзя сказать, чтоб были одушевлены: бабы и девки больше стоят, переглядываются друг с другом и, долго-долго сбираясь и передумывая, станут, наконец, в хоровод и запоют бессмертную: «Как по морю, как по морю»; причем одна из девок, надев на голову фуражку, представит парня, убившего лебедя, а другая — красну девицу, которая подбирает перья
убитого лебедя дружку на подушечку или, разделясь на два города, ходят друг к другу навстречу и поют — одни: «А мы просо сеяли, сеяли», а другие: «А мы просо вытопчем, вытопчем».
Колесница остановилась на Великой площади… Граждане обнимали воинов, слезы текли из глаз их. Марфа подала руку Михаилу с видом сердечного дружелюбия; он не мог идти: чиновники взнесли его на железные ступени Вадимова
места. Посадница открыла тело
убитого Мирослава… На бледном лице его изображалось вечное спокойствие смерти… «Счастливый юноша!» — произнесла она тихим голосом и спешила внимать Храброму Михаилу. Ксения обливала слезами хладные уста своего друга, но сказала матери: «Будь покойна: я дочь твоя!»
Марфа с высокого
места Вадимова увидела рассеянные тысячи бегущих и среди них колесницу, осененную знаменами: так издревле возили новогородцы тела
убитых вождей своих…
И я стоял смирно, вздваивал ряды и брякал ружьем. И через несколько времени, когда я достаточно постигну премудрость вздваиванья рядов, меня назначат в партию, нас посадят в вагоны, повезут, распределят по полкам, поставят на
места, оставшиеся после
убитых…
Наконец Фекла подвела свою госпожу к скотному двору — мрачной избе, обнесенной с трех сторон навесами. Посоветовав Марье Петровне не трогаться с
места, чтобы не быть вымоченной дождем, шумно ниспадавшим с навесов, баба уставила фонарь в грязь и приблизилась к зданию; тут она неожиданно загремела щеколдой, отворила узенькую дверцу, снова подняла фонарь и осторожно ввела барыню в большие черные сени, где вместо пола служила твердо
убитая земля.
Разбросаны, внизу еще лежали
Тела друзей и кони между них
Убитые.
Местами отблеск стали...
Раненые были давно уже прибраны; насчет же
убитых только что «приняли меры». Они все были сложены рядком, а политая кровью земля, на тех
местах, где повалились эти трупы, тщательно вскапывалась теперь солдатскими лопатами, чтоб поскорей уничтожить эти черные кровавые пятна.
— Подлец! — заревел ошеломленный майор: — я говорил, что тебе быть от меня битым! — и он, одним прыжком достигнув Горданова, ударил его по щеке, так что тот зашатался. — Секундант трус! Ставьте на
место убийцу, выстрел
убитого теперь мой!
Невдалеке он заарестовал бабу, ехавшую в город с возом молодой капусты и, дав этой, ничего не понимавшей и упиравшейся бабе несколько толчков, насильно привел ее лошадь к тому
месту, где лежал бесчувственный Подозеров. Здесь майор, не обращая внимания на кулаки и вопли женщины, сбросив половину кочней на землю, а из остальных устроил нечто вроде постели и, подняв тяжело раненного или
убитого на свои руки, уложил его на воз, дал бабе рубль, и Подозерова повезли.
Александра Михайловна,
убитая, воротилась к верстаку; хотелось схватить, порвать всю работу, душили бессильные слезы: полдня уйдет на то, чтоб аккуратно отклеить картины и снова вклеить их на
место.
Теперь, если вы оба за всю жизнь побываете здесь и в других подобных
местах по двести пятьдесят раз, то значит на обоих вас придется одна
убитая женщина!
Под впечатлением вкравшегося в душу земского заседателя сильного сомнения в виновности Егора Никифорова, он снова передопросил всех свидетелей, видевших его около
места преступления, допросил и мельника, у которого был обвиняемый, по его собственному показанию, вечером, накануне того дня, когда найден труп
убитого, и затем, только еще раз перечитав произведенное им следствие, относительно несколько успокоился — улики были слишком подавляющи, чтобы сомневаться в виновности арестанта.
Вся-артиллерия Огинского (12 пушек), обоз, гетманские регалии, военная казна, раненые и множество лошадей достались победителям. Суворов потерял около ста человек
убитыми, но освобожденные им русские пленники поступили на их
места.
Грянул выстрел, и по толпе рассыпалась картечь. Во многих
местах раздались стоны раненых, были и
убитые. Народ в страхе кинулся на Красную площадь и прилегающие улицы, а за ним были посланы драгуны. Многие бунтовщики были переловлены. Петр Дмитриевич два дня не слезал с лошади и был первым во всех стычках с народом.
Берег реки Чусовой в этом
месте представлял собой большую поляну, граничащую с высоким вековым густым лесом. Утомленные непривычной работой веслами, — за время жизни в строгановском поселке люди успели облениться, — и после бессонной ночи казаки на мягкой траве заснули как
убитые.
Тела трех храбрых полковников,
убитых в гуммельсгофском сражении, преданы земле на том самом
месте, которое завоевал для них герой этого дня. Оно тогда ж обделано дерном; на нем поставлены камень и крест. И доныне, посреди гуммельсгофской горы, зеленеет холм, скрывающий благородный прах; но камня и креста давно уже нет на нем.
Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не
место, на котором стоят войска, не количество пушек и
убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этою силой и руководил ею, насколько это было в его власти.
На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать
убитых, раненых на каждой десятине
места.
Солдаты дугой обходили что-то в том
месте, куда упало ядро, и старый кавалер, фланговый унтер-офицер, отстав около
убитых, догнал свой ряд, подпрыгнув, переменил ногу, попал в шаг и сердито оглянулся.