Неточные совпадения
Черство-мраморное
лицо его, без всякой резкой неправильности, не намекало ни на какое сходство; в суровой соразмерности между собою были черты его.
Время шло медленно и все медленнее, Самгин чувствовал, что погружается в холод какой-то пустоты, в состояние бездумья, но вот золотистая голова Дуняши исчезла, на месте ее величественно встала Алина, вся в белом, точно
мраморная. Несколько секунд она стояла рядом с ним — шумно дыша, становясь как будто еще выше. Самгин видел, как ее картинное
лицо побелело, некрасиво выкатились глаза, неестественно низким голосом она сказала...
Вымыв душистым мылом руки, старательно вычистив щетками отпущенные ногти и обмыв у большого
мраморного умывальника себе
лицо и толстую шею, он пошел еще в третью комнату у спальни, где приготовлен был душ.
Обходя избы в Верхнем Армудане, я в одной не застал старших; дома был только мальчик лет 10, беловолосый, сутулый, босой; бледное
лицо покрыто крупными веснушками и кажется
мраморным.
Она медлила уходить и стояла, прислонившись к двери. В воздухе пахло от земли и от камней сухим, страстным запахом жаркой ночи. Было темно, но сквозь мрак Ромашов видел, как и тогда в роще, что
лицо Шурочки светится странным белым светом, точно
лицо мраморной статуи.
Она молчала, но глаза ее в одно мгновение с его ответом опустились вниз, и что было в них? отуманила ли их грусть, или блеснула в них молния радости, — ничего нельзя было прочесть на этом
мраморном, прекрасном
лице.
Глаза, например, вдруг бросят будто молнию, обожгут и мгновенно спрячутся под длинными ресницами;
лицо сделается безжизненно и неподвижно — и перед вами точно
мраморная статуя.
Показалось Александрову, что он знал эту чудесную девушку давным-давно, может быть, тысячу лет назад, и теперь сразу вновь узнал ее всю и навсегда, и хотя бы прошли еще миллионы лет, он никогда не позабудет этой грациозной, воздушной фигуры со слегка склоненной головой, этого неповторяющегося, единственного «своего»
лица с нежным и умным лбом под темными каштаново-рыжими волосами, заплетенными в корону, этих больших внимательных серых глаз, у которых раек был в тончайшем
мраморном узоре, и вокруг синих зрачков играли крошечные золотые кристаллики, и этой чуть заметной ласковой улыбки на необыкновенных губах, такой совершенной формы, какую Александров видел только в корпусе, в рисовальном классе, когда, по указанию старого Шмелькова, он срисовывал с гипсового бюста одну из Венер.
Что же до людей поэтических, то предводительша, например, объявила Кармазинову, что она после чтения велит тотчас же вделать в стену своей белой залы
мраморную доску с золотою надписью, что такого-то числа и года, здесь, на сем месте, великий русский и европейский писатель, кладя перо, прочел «Merci» и таким образом в первый раз простился с русскою публикой в
лице представителей нашего города, и что эту надпись все уже прочтут на бале, то есть всего только пять часов спустя после того, как будет прочитано «Merci».
Это была
мраморная фигура женщины, с приподнятым
лицом и протянутыми руками.
Татьяна показалась ему выше, стройнее; просиявшее небывалою красотой
лицо величаво окаменело, как у статуи; грудь не поднималась, и платье, одноцветное и тесное, как хитон, падало прямыми, длинными складками
мраморных тканей к ее ногам, которые оно закрывало.
Вот и дама медленно всходит из сада по широким ступеням
мраморной лестницы; это старуха, очень высокого роста, темное строгое
лицо, сурово нахмуренные брови, тонкие губы упрямо сжаты, как будто она только что сказала: «Нет!»
Этот голос принадлежал молодой женщине, тоже прекрасной, но составляющей резкий контраст с воздушной Дорой. Это была женщина земная: высокая, стройная, с роскошными круглыми формами, с большими черными глазами, умно и страстно смотрящими сквозь густые ресницы, и до синевы черными волосами, изящно оттеняющими высокий
мраморный лоб и бледное
лицо, которое могло много рассказать о борьбе воли со страстями и страданиями.
Охриплый дикой смех перервал слова Рославлева. Густые ветви черемухи разодвинулись, из-за
мраморной урны выглянуло худое, отвратительное
лицо Федоры, и громкой хохот ее раздался по всему лесу.
Я отворяю окно, и мне кажется, что я вижу сон: под окном, прижавшись к стене, стоит женщина в черном платье, ярко освещенная луной, и глядит на меня большими глазами.
Лицо ее бледно, строго и фантастично от луны, как
мраморное, подбородок дрожит.
Иван Никифорович, в упрек Ивану Ивановичу, выстроил новый гусиный хлев, хотя немного подальше прежнего, и совершенно застроился от Ивана Ивановича, так что сии достойные люди никогда почти не видали в
лицо друг друга, — и дело все лежало, в самом лучшем порядке, в шкафу, который сделался
мраморным от чернильных пятен.
Я оглянулся и увидел Бессонова. Он сидел за
мраморным столиком, на котором стояла бутылка вина, рюмки и еще что-то такое. Низко нагнувшись, с блестящими глазами, он оживленно шептал что-то сидевшей за тем же столом женщине в черном шелковом платье,
лица которой нам не было видно. Я заметил только ее стройную фигуру, тонкие руки и шею и черные волосы, гладко зачесанные с затылка вверх.
На полу под ним разостлан был широкий ковер, разрисованный пестрыми арабесками; — другой персидский ковер висел на стене, находящейся против окон, и на нем развешаны были пистолеты, два турецкие ружья, черкесские шашки и кинжалы, подарки сослуживцев, погулявших когда-то за Балканом… на
мраморном камине стояли три алебастровые карикатурки Паганини, Иванова и Россини… остальные стены были голые, кругом и вдоль по ним стояли широкие диваны, обитые шерстяным штофом пунцового цвета; — одна единственная картина привлекала взоры, она висела над дверьми, ведущими в спальню; она изображала неизвестное мужское
лицо, писанное неизвестным русским художником, человеком, не знавшим своего гения и которому никто об нем не позаботился намекнуть.
У нее было круглое
лицо, голубые глаза и неровный
мраморный румянец.
Еще скатывается с пальцев вода на
мраморные плиты, когда что-то мягко распластывается у ног Пилата, и горячие, острые губы целуют его бессильно сопротивляющуюся руку — присасываются к ней, как щупальца, тянут кровь, почти кусают. С отвращением и страхом он взглядывает вниз — видит большое извивающееся тело, дико двоящееся
лицо и два огромные глаза, так странно непохожие друг на друга, как будто не одно существо, а множество их цепляется за его ноги и руки. И слышит ядовитый шепот, прерывистый, горячий...
Приехал он рано утром в наемной коляске с двумя чемоданами. Прежде всего он, с сильно озабоченным
лицом и жеманно жалуясь на утомление, справился, есть ли в графском доме для него помещение. Ему по моей команде отвели маленькую, но очень уютную и светлую комнату, где поставили для него всё, начиная с
мраморного рукомойника и кончая спичками.
Лица Савушки не видно. Как
мраморное изваяние, он стоял на корме лодки, «вперив глаза во тьму ночи», и, казалось, совсем не замечал того, что вокруг него происходило. Фигура ороча с веслом в руке, лодка с людьми среди мрака напоминали мне картину Доре из мифологии греков, на которой был изображен Харон, перевозящий на лодке умерших через подземную реку Стикс.
Умывался он долго и шумно. Два мохнатых полотенца висели на штативах, над умывальником с педалью, выписанным из Москвы, с
мраморной доской. Так же долго вытирал он
лицо и руки, засученные до локтей.
Оно казалось строже, холоднее, как будто
мраморнее, а глаза глядели странно, прямо мне в
лицо, и, я вам даю честное слово, даже у гончих, когда они догоняют волка, я никогда не видел таких поражающих, уничтожающих глаз!
Он бросился в ту комнату, где плакали; сквозь ряды бутылок, стоявших на
мраморной доске стола, он разглядел страдальческое, мокрое от слез
лицо, протянул к этому
лицу руки, сделал шаг к столу, но тотчас же в ужасе отскочил назад.
Высокая, стройная, с правильными чертами надменного, величественного, унаследованного от матери,
лица, она была красавицей в полном смысле этого слова, но красавицей
мраморной, холодной, недоступной.
Ее
лицо уже не имело
мраморной неподвижности, глаза ее глядели кротко, почти печально.
— Поддел, поддел, подлец! — скрежеща зубами, повторял он несколько успокоившись и обмывая заплаканное
лицо у роскошного
мраморного умывальника.
Движения их были сурово сдержанны и исполнены удивительной плавности: жрецы точно не входили, а вплыли на широкое
мраморное крыльцо правителевых палат и прямо приткнулись вплотную телом и
лицами к его тяжелым бронзовым дверям.