Неточные совпадения
На другой
день, утром, он сидел в большом светлом кабинете, обставленном черной мебелью; в огромных
шкафах нарядно блестело золото корешков книг, между Климом и хозяином кабинета — стол
на толстых и пузатых ножках, как ножки рояля.
— Это — дневная моя нора, а там — спальня, — указала Марина рукой
на незаметную, узенькую дверь рядом со
шкафом. — Купеческие мои
дела веду в магазине, а здесь живу барыней. Интеллигентно. — Она лениво усмехнулась и продолжала ровным голосом: — И общественную службу там же, в городе, выполняю, а здесь у меня люди бывают только в Новый год, да
на Пасху, ну и
на именины мои, конечно.
Но только Обломов ожил, только появилась у него добрая улыбка, только он начал смотреть
на нее по-прежнему ласково, заглядывать к ней в дверь и шутить — она опять пополнела, опять хозяйство ее пошло живо, бодро, весело, с маленьким оригинальным оттенком: бывало, она движется целый
день, как хорошо устроенная машина, стройно, правильно, ходит плавно, говорит ни тихо, ни громко, намелет кофе, наколет сахару, просеет что-нибудь, сядет за шитье, игла у ней ходит мерно, как часовая стрелка; потом она встанет, не суетясь; там остановится
на полдороге в кухню, отворит
шкаф, вынет что-нибудь, отнесет — все, как машина.
Когда Обломов не обедал дома, Анисья присутствовала
на кухне хозяйки и, из любви к
делу, бросалась из угла в угол, сажала, вынимала горшки, почти в одно и то же мгновение отпирала
шкаф, доставала что надо и захлопывала прежде, нежели Акулина успеет понять, в чем
дело.
На другой
день Обломов встал и надел свой дикий сюртучок, что носил
на даче. С халатом он простился давно и велел его спрятать в
шкаф.
Мимоходом съел высиженного паром цыпленка, внес фунт стерлингов в пользу бедных. После того, покойный сознанием, что он прожил
день по всем удобствам, что видел много замечательного, что у него есть дюк и паровые цыплята, что он выгодно продал
на бирже партию бумажных одеял, а в парламенте свой голос, он садится обедать и, встав из-за стола не совсем твердо, вешает к
шкафу и бюро неотпираемые замки, снимает с себя машинкой сапоги, заводит будильник и ложится спать. Вся машина засыпает.
Стояло и торчало где-то какое-то существо или предмет, вроде как торчит что-нибудь иногда пред глазом, и долго, за
делом или в горячем разговоре, не замечаешь его, а между тем видимо раздражаешься, почти мучаешься, и наконец-то догадаешься отстранить негодный предмет, часто очень пустой и смешной, какую-нибудь вещь, забытую не
на своем месте, платок, упавший
на пол, книгу, не убранную в
шкаф, и проч., и проч.
Я не обратил особенного внимания
на нее; она была дика, проворна и молчалива, как зверек, и как только я входил в любимую комнату моего отца, огромную и мрачную комнату, где скончалась моя мать и где даже
днем зажигались свечки, она тотчас пряталась за вольтеровское кресло его или за
шкаф с книгами.
Вскоре, однако, к моему удовольствию, среди старого книжного хлама
на дне какого-то
шкафа нашлась французская книжка с иллюстрациями.
Доктор молча прошел в свой кабинет и наутро распорядился только заставить
шкафом одни двери, чтобы таким образом
разделить свою квартиру
на две как бы отдельные половины.
— Посмотри, какая собака отличная!.. — сказал он, показывая Павлу
на стоявшую
на шкафе, в самом
деле, превосходно сделанную собаку из папье-маше.
О его секретарской деятельности говорил только стеклянный
шкаф, плотно набитый какими-то канцелярскими
делами, да несколько томиков разных законов, сложенных
на письменном столе в пирамиду.
Вчера лег — и тотчас же канул
на сонное
дно, как перевернувшийся, слишком загруженный корабль. Толща глухой колыхающейся зеленой воды. И вот медленно всплываю со
дна вверх и где-то
на средине глубины открываю глаза: моя комната, еще зеленое, застывшее утро.
На зеркальной двери
шкафа — осколок солнца — в глаза мне. Это мешает в точности выполнить установленные Скрижалью часы сна. Лучше бы всего — открыть
шкаф. Но я весь — как в паутине, и паутина
на глазах, нет сил встать…
Слесарь, которого души коснулось истинное просвещение, поймет, что замок и ключ изобретены
на то, чтобы законный владелец ящика,
шкафа или сундука мог запирать и отмыкать эти казнохранилища; напротив того, слесарь-грамотей смотрит
на это
дело с своей оригинальной точки зрения: он видит в ключе и замке лишь средство отмыкать казнохранилища, принадлежащие его ближнему.
— Нет ли еще чего? Поищи-ка хорошенько, — спросил Петр Иваныч, осматриваясь кругом, — уж за один бы раз делать умное
дело. Вон что там это
на шкафе за связка?
Когда я, уже собрав достаточно сведений о Чуркине, явился к Н.И. Пастухову, он вынул из
шкафа «
Дело Чуркина», положил его
на стол, а я выложил начерченную мною карту с названиями сел, деревень, дорог, районов, где «работал» Чуркин, отметив все разбойничьи притоны.
Помню такой случай: из конторы богатой фирмы Бордевиль украли двадцатипудовый несгораемый
шкаф с большими деньгами. Кража, выходящая из ряда обыкновенных: взломали двери и увезли
шкаф из Столешникова переулка — самого людного места — в августе месяце среди белого
дня. Полицию поставили
на ноги, сыскнушка разослала агентов повсюду,
дело вел знаменитый в то время следователь по особо важным
делам Кейзер, который впоследствии вел расследование событий Ходынки, где нам пришлось опять с ним встретиться.
На следующий
день в «Русских ведомостях» я написал подробнейший рассказ Болдохи, с указанием места, где лежит в речке
шкаф.
Дело в том, что, разгуливая беспокойно по комнате, он как раз налетел
на шкаф с законами.
— И, полноте! — отвечает становой, — да у меня-то о таких практических
делах вовсе и соображения нет. Я вот больше все по этой части, — и он кивнул рукой
на шкаф с книгами.
Конечно, все это в обыкновенное время было припрятано по сундукам и
шкафам, а мебель стояла под чехлами; но теперь другое
дело — для такого торжественного случая можно было и развернуться: чехлы с мебели были сняты,
на окнах появились шелковые драпировки, по полу французские ковры, стол сервирован был гарднеровской посудой и новым столовым серебром.
Ну,
дела. (Закрывает
шкаф на ключ.)
Ну, вот что, дружок. Выкатывайся из
шкафа, лети к себе домой и там жди. Мы к тебе сейчас будем. Все расскажешь. Только ты, уважаемый, ходу не вздумай дать. Мы тебя
на дне моря найдем.
Управляющий
на другой же
день принес князю занятые под именье деньги, более ста тысяч. Князь, внимательно и старательно пересчитав их, запер в свой железный
шкаф и потом, велев подать себе карету, поехал к нотариусу. Нотариус этот был еще старый знакомый его отца. Увидав князя, он произнес радостное восклицание.
Грохов сделал над собою усилие, чтобы вспомнить, кто такая это была г-жа Олухова, что за
дело у ней, и — странное явление: один только вчерашний вечер и ночь были закрыты для Григория Мартыныча непроницаемой завесой, но все прошедшее было совершенно ясно в его уме, так что он, встав, сейчас же нашел в
шкафу бумаги с заголовком: «
Дело г. г. Олуховых» и положил их
на стол, отпер потом свою конторку и, вынув из нее толстый пакет с надписью: «Деньги г-жи Олуховой», положил и этот пакет
на стол; затем поправил несколько перед зеркалом прическу свою и, пожевав, чтоб не так сильно пахнуть водкой, жженого кофе, нарочно для того в кармане носимого, опустился
на свой деревянный стул и, обратясь к письмоводителю, разрешил ему принять приехавшую госпожу.
Как сказали, так и сделали. Настя провела в сумасшедшем доме две недели, пока Крылушкин окольными дорогами добился до того, что губернатор, во внимание к ходатайству архиерея, велел отправить больную к ее родным. О возвращении ее к Крылушкину не было и речи; дом его был в расстройстве;
на кухне сидел десятский, обязанный следить за Крылушкиным, а в
шкафе следственного пристава красовалось
дело о шарлатанском лечении больных купцом Крылушкиным.
Одною из оригинальных черт Семена Николаевича был обычай, по которому каждый воскресный
день утром, когда барин был еще в халате, камердинер, раскрывши в кабинете запертый
шкаф, ставил перед Семеном Николаевичем
на большом блюде груду золотых, а
на меньшем собрание драгоценных перстней и запонок, и Семен Николаевич мягкою щеткою принимался систематически перечищать свою коллекцию.
Ему самому невозможно; для этого, может быть, нужно будет просидеть целый
день, ночь в библиотеке и влезть, наконец,
на шкаф, над которым было окно.
Перчихин. Пустяки? Н-ну? (Смеется.) Чудак ты! (Нил входит и, сурово глядя
на Бессеменова, встает у
шкафа.) Четыре
дня собирался я к тебе прийти… ну и пришел…
В этом случае
на его долю приходилось немножко меньше, чем
на мою: мои все секреты заключались в находившемся у меня под матрацем кинжале, а я обязан был глубоко таить два вверенные мне секрета: первый касался спрятанной в
шкафе трубки, из которой Аполлинарий курил вечером в печку кисло-сладкие белые нежинские корешки, а второй был еще важнее — здесь
дело шло о стихах, написанных Аполлинарием в честь некоей «легконосной Пулхерии».
Большой книжный
шкаф делит комнату
на две части, правая больше левой.
Верхнее теплое платье —
дело было зимой — тоже было уже вынуто из
шкафа и положено
на кресло.
Павел Кириллович мелкими нервными шагами ходил по ковру своего кабинета, то и
дело поглядывая
на большие часы, заключенные в огромный футляр-шкаф красного дерева.