Неточные совпадения
Кабинет Карандышева. Комната, меблированная с претензиями, но без вкуса;
на одной
стене прибит
над диваном ковер,
на котором развешано оружие. Три
двери: одна посредине, две по бокам.
Часовня примыкала к
стене дома Лидии, в нижнем его этаже помещался «Магазин писчебумажных принадлежностей и кустарных изделий»; рядом с
дверью в магазин выступали
на панель три каменные ступени,
над ними —
дверь мореного дуба, без ручки, без скобы, посредине
двери медная дощечка с черными буквами: «Л. Т. Муромская».
Белые
двери привели в небольшую комнату с окнами
на улицу и в сад. Здесь жила женщина. В углу, в цветах, помещалось
на мольберте большое зеркало без рамы, — его сверху обнимал коричневыми лапами деревянный дракон. У стола — три глубоких кресла, за
дверью — широкая тахта со множеством разноцветных подушек,
над нею,
на стене, — дорогой шелковый ковер, дальше — шкаф, тесно набитый книгами, рядом с ним — хорошая копия с картины Нестерова «У колдуна».
От нечего делать я оглядывал
стены и вдруг вижу:
над дверью что-то ползет, дальше
на потолке тоже,
над моей головой, кругом по
стенам, в углах — везде. «Что это?» — спросил я слугу-португальца. Он отвечал мне что-то — я не понял. Я подошел ближе и разглядел, что это ящерицы, вершка в полтора и два величиной. Они полезны в домах, потому что истребляют насекомых.
Лампа с розовым колпаком-тюльпаном
на крошечном письменном столе, рядом с круглым, торопливо стучащим будильником и чернильницей в виде мопса;
на стене вдоль кровати войлочный ковер с изображением тигра и верхового арапа с копьем; жиденькая этажерка с книгами в одном углу, а в другом фантастический силуэт виолончельного футляра;
над единственным окном соломенная штора, свернутая в трубку; около
двери простыня, закрывающая вешалку с платьем.
Фаэтон между тем быстро подкатил к бульвару Чистые Пруды, и Егор Егорыч крикнул кучеру: «Поезжай по левой стороне!», а велев свернуть близ почтамта в переулок и остановиться у небольшой церкви Феодора Стратилата, он предложил Сусанне выйти из экипажа, причем самым почтительнейшим образом высадил ее и попросил следовать за собой внутрь двора, где и находился храм Архангела Гавриила, который действительно своими колоннами, выступами, вазами, стоявшими у подножия верхнего яруса, напоминал скорее башню, чем православную церковь, —
на куполе его, впрочем, высился крест; наружные
стены храма были покрыты лепными изображениями с таковыми же лепными надписями
на славянском языке: с западной стороны, например, под щитом, изображающим благовещение, значилось: «Дом мой — дом молитвы»;
над дверями храма вокруг спасителева венца виднелось: «Аз есмь путь и истина и живот»; около
дверей, ведущих в храм, шли надписи: «Господи, возлюблю благолепие дому твоего и место селения славы твоея».
С этой стороны тянулся сплошной навес, соединявшийся с избою посредством небольшой бревенчатой постройки. Одна
стена постройки выходила в сени избы, другая примыкала к навесу: это была камора; соломенная кровля ее шла в уровень с кровлей избы, но значительно возвышалась
над кровлей навеса, так что, взобравшись
на навес, легко было проникнуть
на чердак; с чердака вела лестница в сени, куда выходили
дверь каморы,
дверь избы и
дверь на крылечко.
Подойдя к
двери, я услышал шум драки. Действительно, шло побоище. Как оказалось после, пятеро базарных торговцев и соборных певчих избивали пятерых актеров, и победа была
на стороне первых. Прислуга и хозяин сочувствовали актерам, но боялись подступиться к буйствующим. Особенно пугал их огромного роста косматый буян, оравший неистовым басом. Я увидел тот момент свалки, когда этот верзила схватил за горло прижатого к
стене юношу, замахнулся
над ним кулаком и орал: «Убью щенка!»
Тёмные
стены разной высоты окружали двор,
над ним медленно плыли тучи,
на стенах разбросанно и тускло светились квадраты окон. В углу
на невысоком крыльце стоял Саша в пальто, застёгнутом
на все пуговицы, с поднятым воротником, в сдвинутой
на затылок шапке.
Над его головой покачивался маленький фонарь, дрожал и коптил робкий огонь, как бы стараясь скорее догореть. За спиной Саши чернела
дверь, несколько тёмных людей сидели
на ступенях крыльца у ног его, а один, высокий и серый, стоял в
двери.
Она нерешительно обувает сандалии, надевает
на голое тело легкий хитон, накидывает сверху него покрывало и открывает
дверь, оставляя
на ее замке следы мирры. Но никого уже нет
на дороге, которая одиноко белеет среди темных кустов в серой утренней мгле. Милый не дождался — ушел, даже шагов его не слышно. Луна уменьшилась и побледнела и стоит высоко.
На востоке
над волнами гор холодно розовеет небо перед зарею. Вдали белеют
стены и дома иерусалимские.
Вокруг окон и
над дверями находилось множество небольших картинок, которые как-то привыкаешь почитать за пятна
на стене и потому их вовсе не рассматриваешь.
На полу под ним разостлан был широкий ковер, разрисованный пестрыми арабесками; — другой персидский ковер висел
на стене, находящейся против окон, и
на нем развешаны были пистолеты, два турецкие ружья, черкесские шашки и кинжалы, подарки сослуживцев, погулявших когда-то за Балканом…
на мраморном камине стояли три алебастровые карикатурки Паганини, Иванова и Россини… остальные
стены были голые, кругом и вдоль по ним стояли широкие диваны, обитые шерстяным штофом пунцового цвета; — одна единственная картина привлекала взоры, она висела
над дверьми, ведущими в спальню; она изображала неизвестное мужское лицо, писанное неизвестным русским художником, человеком, не знавшим своего гения и которому никто об нем не позаботился намекнуть.
В спальне она, чтобы похоже было
на пещеру, задрапировала потолок и
стены темным сукном, повесила
над кроватями венецианский фонарь, а у
дверей поставила фигуру с алебардой.
Бедная, маленькая комната в квартире Зыбкиной; в глубине
дверь в кухню, у задней
стены диван,
над ним повешаны в рамках школьные похвальные листы; налево окно, направо шкафчик, подле него обеденный стол; стулья простой, топорной работы,
на столе тарелка с яблоками.
Иван Ильич имел в Симбирске дом
На самой
на горе, против собора.
При мне давно никто уж не жил в нем,
И он дряхлел, заброшен без надзора,
Как инвалид, с георгьевским крестом.
Но некогда, с кудрявыми главами,
Вдоль
стен колонны высились рядами.
Прозрачною решеткой окружен,
Как клетка, между них висел балкон,
И
над дверьми стеклянными в порядке
Виднелися гардин прозрачных складки.
Его новая знакомая, которую мы отныне будем звать Эмилией, ввела его чрез темный и сырой чуланчик в довольно большую, но низкую и неопрятную комнату, с громадным шкафом у задней
стены, клеенчатым диваном, облупившимися портретами двух архиереев в клобуках и одного турка в чалме
над дверями и между окон, картонами и коробками по углам, разрозненными стульями и кривоногим ломберным столом,
на котором лежала мужская фуражка возле недопитого стакана с квасом.
Теркин оглядел
стены, мебель с ситцевой обивкой, картину
над диваном и свою постель, с тонким свежим бельем.
На ночном столике поставили графин и стакан. Пахло какими-то травами. За постелью
дверь вела в комнату, где ему послышались мягкие шаги.
Бедная комната. С одной стороны верстак;
на стене висят столярные инструменты; в беспорядке валяются распиленные дерева; у другой
стены шкапчик,
над комодом, с посудою. Прямо и с обоих боков комнаты
двери; одно окно; к стороне верстака две скамейки, к другой стороне столик, около него старый кожаный диван, такие же кресла, два стула и пяльцы. приказные служители.