Неточные совпадения
Анна Андреевна. Что тут пишет он мне в записке? (Читает.)«
Спешу тебя уведомить, душенька, что состояние мое было весьма печальное, но, уповая на милосердие божие, за два соленые огурца особенно и полпорции икры рубль двадцать пять копеек…» (Останавливается.)Я ничего
не понимаю: к чему же тут соленые огурцы и икра?
В это время слышны шаги и откашливания в комнате Хлестакова. Все
спешат наперерыв к дверям, толпятся и стараются выйти, что происходит
не без того, чтобы
не притиснули кое-кого. Раздаются вполголоса восклицания...
Не все жены так добры, как вы, чтобы так
спешить сообщать столь приятное известие мужьям.
— Она
не спугнет, — отвечал Левин, радуясь на собаку и
спеша за нею.
— Право, мне нечего рассказывать, дорогой Максим Максимыч… Однако прощайте, мне пора… я
спешу… Благодарю, что
не забыли… — прибавил он, взяв его за руку.
Думал он также и о том, что надобно торопиться закупать, у кого какие еще находятся беглецы и мертвецы, ибо помещики друг перед другом
спешат закладывать имения и скоро во всей России может
не остаться и угла,
не заложенного в казну.
Он
спешил не потому, что боялся опоздать, — опоздать он
не боялся, ибо председатель был человек знакомый и мог продлить и укоротить по его желанию присутствие, подобно древнему Зевесу Гомера, длившему дни и насылавшему быстрые ночи, когда нужно было прекратить брань любезных ему героев или дать им средство додраться, но он сам в себе чувствовал желание скорее как можно привести дела к концу; до тех пор ему казалось все неспокойно и неловко; все-таки приходила мысль: что души
не совсем настоящие и что в подобных случаях такую обузу всегда нужно поскорее с плеч.
Записка была краткого содержания: «
Спешу вас уведомить, что по делу будет возня: но помните, что тревожиться никак
не следует.
— Да у меня-то их хорошо пекут, — сказала хозяйка, — да вот беда: урожай плох, мука уж такая неавантажная… Да что же, батюшка, вы так
спешите? — проговорила она, увидя, что Чичиков взял в руки картуз, — ведь и бричка еще
не заложена.
Даже из-за него уже начинали несколько ссориться: заметивши, что он становился обыкновенно около дверей, некоторые наперерыв
спешили занять стул поближе к дверям, и когда одной посчастливилось сделать это прежде, то едва
не произошла пренеприятная история, и многим, желавшим себе сделать то же, показалась уже чересчур отвратительною подобная наглость.
На грудь кладет тихонько руку
И падает. Туманный взор
Изображает смерть,
не муку.
Так медленно по скату гор,
На солнце искрами блистая,
Спадает глыба снеговая.
Мгновенным холодом облит,
Онегин к юноше
спешит,
Глядит, зовет его… напрасно:
Его уж нет. Младой певец
Нашел безвременный конец!
Дохнула буря, цвет прекрасный
Увял на утренней заре,
Потух огонь на алтаре!..
Что ж мой Онегин? Полусонный
В постелю с бала едет он:
А Петербург неугомонный
Уж барабаном пробужден.
Встает купец, идет разносчик,
На биржу тянется извозчик,
С кувшином охтенка
спешит,
Под ней снег утренний хрустит.
Проснулся утра шум приятный.
Открыты ставни; трубный дым
Столбом восходит голубым,
И хлебник, немец аккуратный,
В бумажном колпаке,
не раз
Уж отворял свой васисдас.
А между тем он все-таки
спешил к Свидригайлову; уж
не ожидал ли он чего-нибудь от него нового, указаний, выхода?
Он шел домой и, уходя,
спешил заглянуть на больного. Разумихин донес ему, что тот спит, как сурок. Зосимов распорядился
не будить, пока проснется. Сам же обещал зайти часу в одиннадцатом.
В эту минуту прибыли вы (по моему зову) — и все время у меня пребывали потом в чрезвычайном смущении, так что даже три раза, среди разговора, вставали и
спешили почему-то уйти, хотя разговор наш еще
не был окончен.
Вы, разумеется,
спешили отрекомендоваться в своих познаниях, это очень простительно, и я
не осуждаю.
Она ужасно рада была, что, наконец, ушла; пошла потупясь, торопясь, чтобы поскорей как-нибудь уйти у них из виду, чтобы пройти как-нибудь поскорей эти двадцать шагов до поворота направо в улицу и остаться, наконец, одной, и там, идя,
спеша, ни на кого
не глядя, ничего
не замечая, думать, вспоминать, соображать каждое сказанное слово, каждое обстоятельство.
Он
спешил к Свидригайлову. Чего он мог надеяться от этого человека — он и сам
не знал. Но в этом человеке таилась какая-то власть над ним. Сознав это раз, он уже
не мог успокоиться, а теперь к тому же и пришло время.
— Что? Бумажка? Так, так…
не беспокойтесь, так точно-с, — проговорил, как бы
спеша куда-то, Порфирий Петрович и, уже проговорив это, взял бумагу и просмотрел ее. — Да, точно так-с. Больше ничего и
не надо, — подтвердил он тою же скороговоркой и положил бумагу на стол. Потом, через минуту, уже говоря о другом, взял ее опять со стола и переложил к себе на бюро.
Наконец, пришло ему в голову, что
не лучше ли будет пойти куда-нибудь на Неву? Там и людей меньше, и незаметнее, и во всяком случае удобнее, а главное — от здешних мест дальше. И удивился он вдруг: как это он целые полчаса бродил в тоске и тревоге, и в опасных местах, а этого
не мог раньше выдумать! И потому только целые полчаса на безрассудное дело убил, что так уже раз во сне, в бреду решено было! Он становился чрезвычайно рассеян и забывчив и знал это. Решительно надо было
спешить!
Не потому, что он вошел завитой у парикмахера,
не потому, что он свой ум
спешил выставлять, а потому, что он соглядатай и спекулянт; потому что он жид и фигляр, и это видно.
За этою стеной была улица, тротуар, слышно было, как шныряли прохожие, которых здесь всегда немало; но за воротами его никто
не мог увидать, разве зашел бы кто с улицы, что, впрочем, очень могло случиться, а потому надо было
спешить.
— Ах, Родя, ты
не поверишь, — подхватила она вдруг,
спеша ответить на его замечание, — как мы с Дунечкой вчера были… несчастны!
На барыши
спешил к базарному он дню
(А где до прибыли коснётся,
Не только там гусям, и людям достаётся).
Люблю тебя, Петра творенье,
Люблю твой строгий, стройный вид,
Невы державное теченье,
Береговой ее гранит,
Твоих оград узор чугунный,
Твоих задумчивых ночей
Прозрачный сумрак, блеск безлунный,
Когда я в комнате моей
Пишу, читаю без лампады,
И ясны спящие громады
Пустынных улиц, и светла
Адмиралтейская игла,
И,
не пуская тьму ночную
На золотые небеса,
Одна заря сменить другую
Спешит, дав ночи полчаса.
Простите; я
спешил скорее видеть вас,
Не заезжал домой. Прощайте! Через час
Явлюсь, подробности малейшей
не забуду;
Вам первым, вы потом рассказывайте всюду.
— Я
не отказываюсь, если это может вас утешить, — промолвил он наконец, — но мне кажется,
спешить еще
не к чему. Ты сам говоришь, что мне лучше.
Спешат темнолицые рабочие, безоружные солдаты, какие-то растрепанные женщины, — люди, одетые почище, идут
не так быстро, нередко проходят маленькие отряды солдат с ружьями, но без офицеров, тяжело двигаются грузовые автомобили, наполненные солдатами и рабочими.
— Точно установлено: на всех заставах — войска, мосты охраняются, в город пускать
не будут… Я
спешу, господа, мне нужно доложить…
—
Не будем
спешить, Анна Антоновна. Бедность исчезнет только тогда, когда бедные научатся разумно тратить.
И он и она прислушивались к этим звукам, уловляли их и
спешили выпевать, что каждый слышит, друг перед другом,
не подозревая, что завтра зазвучат другие звуки, явятся иные лучи, и забывая на другой день, что вчера было пение другое.
Братец
спешил окончить эту добровольную сделку с своим должником года в два, чтоб как-нибудь и что-нибудь
не помешало делу, и оттого Обломов вдруг попал в затруднительное положение.
— Пойдем, душенька, — торопливо говорила она,
не отводя от иконы глаз и
спеша договорить святые слова.
Вы
не любите меня, но вы
не лжете —
спешу прибавить —
не обманываете меня; вы
не можете сказать да, когда в вас говорит нет.
Какая жаркая заря охватывала бледное лицо Ольги, когда он,
не дожидаясь вопросительного и жаждущего взгляда,
спешил бросать перед ней, с огнем и энергией, новый запас, новый материал!
Теперь Штольц изменился в лице и ворочал изумленными, почти бессмысленными глазами вокруг себя. Перед ним вдруг «отверзлась бездна», воздвиглась «каменная стена», и Обломова как будто
не стало, как будто он пропал из глаз его, провалился, и он только почувствовал ту жгучую тоску, которую испытывает человек, когда
спешит с волнением после разлуки увидеть друга и узнает, что его давно уже нет, что он умер.
Суета света касалась ее слегка, и она
спешила в свой уголок сбыть с души какое-нибудь тяжелое, непривычное впечатление, и снова уходила то в мелкие заботы домашней жизни, по целым дням
не покидала детской, несла обязанности матери-няньки, то погружалась с Андреем в чтение, в толки о «серьезном и скучном», или читали поэтов, поговаривали о поездке в Италию.
— Надо сказать, что было: правду. Вам теперь, — решительно заключила Татьяна Марковна, — надо прежде всего выгородить себя: вы были чисты всю жизнь, таким должны и остаться… А мы с Верой, после свадьбы Марфеньки, тотчас уедем в Новоселово, ко мне, навсегда…
Спешите же к Тычкову и скажите, что вас
не было в городе накануне и, следовательно, вы и в обрыве быть
не могли…
Он чутко понимает потребность
не только другого, ближнего, несчастного, и
спешит подать руку помощи, утешения, но входит даже в положение — вон этой ползущей букашки, которую бережно сажает с дорожки на куст, чтоб уберечь от ноги прохожего.
«Сумасшедшие почти всегда так говорят! — подумал он, —
спешат уверить всех, что они
не сумасшедшие!»
Она
не уставала от этого вечного сиденья, от этой одной и той же картины из окна. Она даже неохотно расставалась со своим стулом и, подав барыне кофе, убравши ее платья в шкаф,
спешила на стул, за свой чулок, глядеть задумчиво в окно на дрова, на кур и шептать.
Доктор старался
не смотреть на Нила Андреича, а если смотрел, то так же, как и лакеи, «любопытно». Он торопился, и когда Тычков предложил ему позавтракать, он сказал, что зван на «фриштик» к Бережковой, у которой будет и его превосходительство, и все, и что он видел, как архиерей прямо из собора уже поехал к ней, и потому
спешит… И уехал, прописав Нилу Андреичу диету и покой.
Ей ни до кого и ни до чего
не было дела. Она отпустила Наталью Ивановну домой, сидела у себя запершись, обедала с бабушкой, поникала головой, когда та обращала на нее пристальный взгляд или заговаривала ласково и нежно. Она делалась еще угрюмее и
спешила исполнять, покорнее Пашутки, каждое желание Татьяны Марковны, выраженное словом или взглядом.
— Нет,
не поймает. А вот
не поймаем ли мы кого-нибудь? Смотрите, кто-то перескочил через плетень: по-нашему! Э, э, постой,
не спрячешься. Кто тут? Стой! Райский,
спешите сюда, на помощь!
— Стебельков, — продолжал он, — слишком вверяется иногда своему практическому здравомыслию, а потому и
спешит сделать вывод сообразно с своей логикой, нередко весьма проницательной; между тем происшествие может иметь на деле гораздо более фантастический и неожиданный колорит, взяв во внимание действующих лиц. Так случилось и тут: зная дело отчасти, он заключил, что ребенок принадлежит Версилову; и однако, ребенок
не от Версилова.
Я опять направлялся на Петербургскую. Так как мне в двенадцатом часу непременно надо было быть обратно на Фонтанке у Васина (которого чаще всего можно было застать дома в двенадцать часов), то и
спешил я
не останавливаясь, несмотря на чрезвычайный позыв выпить где-нибудь кофею. К тому же и Ефима Зверева надо было захватить дома непременно; я шел опять к нему и впрямь чуть-чуть было
не опоздал; он допивал свой кофей и готовился выходить.
Особенно я люблю дорогой,
спеша, или сам что-нибудь у кого спросить по делу, или если меня кто об чем-нибудь спросит: и вопрос и ответ всегда кратки, ясны, толковы, задаются
не останавливаясь и всегда почти дружелюбны, а готовность ответить наибольшая во дню.
— Ах нет-с, — шагнула она ко мне, складывая руки ладошками и как бы умоляя меня, — вы уж повремените так
спешить. Тут дело важное, для вас самих очень важное, для них тоже, и для Андрея Петровича, и для маменьки вашей, для всех… Вы уж посетите Анну Андреевну тотчас же, потому что они никак
не могут более дожидаться… уж это я вас уверяю честью… а потом и решение примете.
Замечу еще, что сама Анна Андреевна ни на минуту
не сомневалась, что документ еще у меня и что я его из рук еще
не выпустил. Главное, она понимала превратно мой характер и цинически рассчитывала на мою невинность, простосердечие, даже на чувствительность; а с другой стороны, полагала, что я, если б даже и решился передать письмо, например, Катерине Николаевне, то
не иначе как при особых каких-нибудь обстоятельствах, и вот эти-то обстоятельства она и
спешила предупредить нечаянностью, наскоком, ударом.
И действительно, радость засияла в его лице; но
спешу прибавить, что в подобных случаях он никогда
не относился ко мне свысока, то есть вроде как бы старец к какому-нибудь подростку; напротив, весьма часто любил самого меня слушать, даже заслушивался, на разные темы, полагая, что имеет дело, хоть и с «вьюношем», как он выражался в высоком слоге (он очень хорошо знал, что надо выговаривать «юноша», а
не «вьюнош»), но понимая вместе и то, что этот «вьюнош» безмерно выше его по образованию.