Неточные совпадения
Где
хватит силы — выручит,
Не спросит благодарности,
И дашь, так
не возьмет!
Известно, что есть много на свете таких лиц, над отделкою которых натура недолго мудрила,
не употребляла никаких мелких инструментов, как-то: напильников, буравчиков и прочего, но просто рубила со своего плеча:
хватила топором раз — вышел нос,
хватила в другой — вышли губы, большим сверлом ковырнула глаза и,
не обскобливши, пустила на свет, сказавши: «Живет!» Такой же самый крепкий и на диво стаченный образ был у Собакевича: держал он его более вниз, чем вверх, шеей
не ворочал вовсе и в
силу такого неповорота редко глядел на того, с которым говорил, но всегда или на угол печки, или на дверь.
Катерина. Что же мне делать!
Сил моих
не хватает. Куда мне деваться; я от тоски что-нибудь сделаю над собой!
Пастух под тенью спал, надеяся на псов,
Приметя то, змея из-под кустов
Ползёт к нему, вон высунувши жало;
И Пастуха на свете бы
не стало:
Но сжаляся над ним, Комар, что было
сил,
Сонливца укусил.
Проснувшися, Пастух змею убил;
Но прежде Комара спросонья так
хватил,
Что бедного его как
не бывало.
Бальзаминов. Так что ж это вы меня со свету сжить, что ли, хотите?
Сил моих
не хватит! Батюшки! Ну вас к черту! (Быстро берет фуражку.) От вас за сто верст убежишь. (Бросается в дверь и сталкивается с Чебаковым.)
— Друг мой, что я тут мог? Все это — дело чувства и чужой совести, хотя бы и со стороны этой бедненькой девочки. Повторю тебе: я достаточно в оно время вскакивал в совесть других — самый неудобный маневр! В несчастье помочь
не откажусь, насколько
сил хватит и если сам разберу. А ты, мой милый, ты таки все время ничего и
не подозревал?
— Нет,
не спрашивал. Хотел спросить, да
не смог,
силы не хватило. Да все равно, я ведь по глазам вижу. Ну, прощай!
Но голос его пресекся, развязности
не хватило, лицо как-то вдруг передернулось, и что-то задрожало около его губ. Илюша болезненно ему улыбался, все еще
не в
силах сказать слова. Коля вдруг поднял руку и провел для чего-то своею ладонью по волосам Илюши.
Кругом в лесу и на поляне стояла мертвящая тишина, нарушаемая только однообразным жужжанием комаров. Такая тишина как-то особенно гнетуще действует на душу. Невольно сам уходишь в нее, подчиняешься ей, и, кажется,
сил не хватило бы нарушить ее словом или каким-нибудь неосторожным движением.
— Видишь ли ты, стоят перед тобою три пригорка? Много будет на них цветов разных; но сохрани тебя нездешняя
сила вырвать хоть один. Только же зацветет папоротник,
хватай его и
не оглядывайся, что бы тебе позади ни чудилось.
— Да, — продолжает он, — так она и заснула на пороге, выстудила горницу беда как, я весь дрожу, чуть
не замерз, а стащить ее —
силы не хватает. Уж сегодня утром говорю ей: «Что ты какая страшная пьяница?» А она говорит: «Ничего, потерпи немножко, я уж скоро помру!»
Если в отношении к Островскому до сих пор
не было сделано ничего подобного, то нам остается только пожалеть об этом странном обстоятельстве и постараться поправить его, насколько
хватит сил и уменья.
— Дедушка, голубчик, тошно мне, а
силы своей
не хватает… Отвези ты меня к следователю в город. Мое дело…
— Дура она, вот что надо сказать! Имела и
силу над Кишкиным, да толку
не хватило… Известно, баба-дура. Старичонка-то подсыпался к ней и так и этак, а она тут себя и оказала дурой вполне. Ну много ли старику нужно? Одно любопытство осталось, а вреда никакого… Так нет, Марья сейчас на дыбы: «Да у меня муж, да я в законе, а
не какая-нибудь приисковая гулеванка».
Но теперь старый Тит опять наложил свою железную руку на все хозяйство, хотя уж прежней
силы у него и
не было: взять подряд на куренную работу было
не с чем — и вся снасть позорена, и своей живой
силы не хватило бы.
— А то, что
сил у меня на это
не хватит, да и, откровенно скажу вам, думаю я, что изгаженного вконец уж
не склеишь и
не поправишь.
— Легко ли мне было отвечать на него?.. Я недели две была как сумасшедшая; отказаться от этого счастья —
не хватило у меня
сил; идти же на него — надобно было забыть, что я жена живого мужа, мать детей. Женщинам, хоть сколько-нибудь понимающим свой долг,
не легко на подобный поступок решиться!.. Нужно очень любить человека и очень ему верить, для кого это делаешь…
— Ведь вот штука! Глядишь на них, чертей, понимаешь — зря они все это затеяли, напрасно себя губят. И вдруг начинаешь думать — а может, их правда? Вспомнишь, что на фабрике они все растут да растут, их то и дело
хватают, а они, как ерши в реке,
не переводятся, нет! Опять думаешь — а может, и
сила за ними?
Но в глубине души
не верила, что они могут перестроить жизнь по-своему и что
хватит у них
силы привлечь на свой огонь весь рабочий народ.
Ей казалось, что все готовы понять ее, поверить ей, и она хотела, торопилась сказать людям все, что знала, все мысли,
силу которых чувствовала. Они легко всплывали из глубины ее сердца и слагались в песню, но она с обидою чувствовала, что ей
не хватает голоса, хрипит он, вздрагивает, рвется.
— О, я тоже это знаю! — весело подхватила Шурочка. — Но только
не так. Я, бывало, затаиваю дыхание, пока
хватит сил, и думаю: вот я
не дышу, и теперь еще
не дышу, и вот до сих пор, и до сих, и до сих… И тогда наступало это странное. Я чувствовала, как мимо меня проходило время. Нет, это
не то: может быть, вовсе времени
не было. Это нельзя объяснить.
Во мне, правда,
хватило бы
сил и самоотверженности быть вожатым, нянькой, сестрой милосердия при безвольном, опустившемся, нравственно разлагающемся человеке, но я ненавижу чувства жалости и постоянно унизительного всепрощения и
не хочу, чтобы вы их во мне возбуждали.
Значит, из всего этого выходит, что в хозяйстве у вас, на первых порах окажется недочет, а семья между тем, очень вероятно, будет увеличиваться с каждым годом — и вот вам наперед ваше будущее в Петербурге: вы напишете, может быть, еще несколько повестей и поймете, наконец, что все писать никаких человеческих
сил не хватит, а деньги между тем все будут нужней и нужней.
— Стой! Ни шагу! — крикнул он,
хватая его за локоть. Ставрогин рванул руку, но
не вырвал. Бешенство овладело им: схватив Верховенского за волосы левою рукой, он бросил его изо всей
силы об земь и вышел в ворота. Но он
не прошел еще тридцати шагов, как тот опять нагнал его.
«Музочка, душенька, ангел мой, — писала та, — приезжай ко мне,
не медля ни минуты, в Кузьмищево, иначе я умру. Я
не знаю, что со мною будет; я, может быть, с ума сойду. Я решилась, наконец, распечатать завещание Егора Егорыча. Оно страшно и отрадно для меня, и какая, Музочка, я гадкая женщина. Всего я
не могу тебе написать, у меня на это ни
сил, ни смелости
не хватает».
— От него-то я и еду, батюшка. Меня страх берет. Знаю, что бог велит любить его, а как посмотрю иной раз, какие дела он творит, так все нутро во мне перевернется. И хотелось бы любить, да
сил не хватает. Как уеду из Слободы да
не будет у меня безвинной крови перед очами, тогда, даст бог, снова царя полюблю. А
не удастся полюбить, и так ему послужу, только бы
не в опричниках!
Берет калечище Акундина за белы руки, ведет его, Акундина, на высок курган, а становивши его на высок курган, говорил такие речи: „Погляди-ка, молодой молодец, на город Ростиславль, на Оке-реке, а поглядевши, поведай, что деется в городе Ростиславле?“ Как глянул Акундин в город во Ростиславль, а там беда великая: исконные слуги молода князя рязанского, Глеба Олеговича, стоят посередь торга, хотят войной город отстоять, да
силы не хватит.
— Государь, — сказал он, сделав усилие над собою, — благодарствую тебе за твою милость; но дозволь уж лучше и мне к сторожевому полку примкнуться. Здесь мне делать нечего, я к слободскому обычаю
не привычен, а там я буду служить твоей милости, доколе
сил хватит!
Казалось, у облачного неба
не хватило решимости и
силы, чтобы пролиться на землю…
Сезон в Венеции минул, и все певцы
не возвышались над уровнем посредственности: каждый кричал, во сколько
хватало сил.
Метчик оглядывает кучки и, если ему
не по
силам, просит часть снять, а если
хватает в кармане денег на расплату, заявляет...
Так и в том характере, который воспроизведен нам Островским: мы знаем, что он выдержит себя, несмотря ни на какие препятствия; а когда
сил не хватит, то погибнет, но
не изменит себе.
Само собой разумеется, что это совсем особого рода"критики", которые
не могут заставить ни остановиться, ни отступить. По-прежнему, покуда
хватит сил, я буду повторять и напоминать; по-прежнему буду считать это делом совести и нравственным обязательством. Но
не могу скрыть от вас, что служба эта очень тяжелая.
— Подумайте об этом хорошенько; рассмотрите дело со всех сторон. Можете ли вы взяться за него,
хватит ли
сил, уменья? И потом скажите нам, — кроме труда, что ещё можете вложить вы в дело? Наших денег — мало…
не так ли?
Стеша. Да помилуйте,
сил моих
не хватает, всю поясницу разломило.
Иванов. Если мы, доктор, будем каждый день объясняться, то на это
сил никаких
не хватит.
Глумов. Куда угодно. Я работать
не прочь и буду работать прилежно, сколько
сил хватит, но с одним условием: чтобы моя работа приносила действительную пользу, чтобы она увеличивала количество добра, нужного для благосостояния массы. Переливать из пустого в порожнее, считать это службой и получать отличия — я
не согласен.
' — Если всех-то счесть, так, пожалуй, и пальцев на руках
не хватит! — воскликнул Прокоп, когда мы кончили обозрение наших статистических
сил, — да и народ-то, брат, все какой — уж эти
не выдадут!
Радовалась саду и Елена Петровна, но
не умела по возрасту оценить его тайную
силу и думала главным образом о пользе для здоровья детей; для души же ихней своими руками захотела создать красоту, которой так больно
не хватало в прежней жизни с генералом.
Они
не могли рассмотреть всех лошадей на ходу. Хозяин закричал Нестера; и старик, торопливо постукивая каблуками бока пегого, рысцой выбежал вперед. Пегий ковылял, припадая на одну ногу, но бежал так, что, видно было, он ни в каком случае
не стал бы роптать, даже ежели бы ему велели бежать так, насколько
хватит силы, на край света. Он даже готов был бежать навскачь и даже покушался на это с правой ноги.
Если вы
не в
силах возвысить их до нормы, то у вас
хватит силы и уменья обезвредить их, то есть уничтожить.
—
Хватай ее! — крикнул Босс. В тот же момент обе мои руки были крепко схвачены сзади, выше локтя, и с
силой отведены к спине, так что, рванувшись, я ничего
не выиграл, а только повернул лицо назад, взглянуть на вцепившегося в меня Лемарена. Он обошел лесом и пересек путь. При этих движениях платок свалился с меня. Лемарен уже сказал: «Мо…», — но, увидев, кто я, был так поражен, так взбешен, что, тотчас отпустив мои руки, замахнулся обоими кулаками.
Несколько раз ночью атаман подходил к затвору, брался за дверную скобу — и уходил ни с чем:
не хватало его
силы.
Господин Голядкин хотел закричать, но
не мог, — протестовать каким-нибудь образом, но
сил не хватило.
— Наконец, преследуемый зверь утомится совершенно, выбьется из
сил и ляжет окончательно, или, вернее сказать, упадет, так что приближение охотника и близкое хлопанье арапником его
не поднимают; тогда охотник, наскакав на свою добычу, проворно бросается с седла и дубинкой убивает зверя; если же нужно взять его живьем, то
хватает за уши или за загривок, поближе к голове, и, с помощию другого охотника, который немедленно подскакивает, надевает на волка или лису намордник, род уздечки из крепких бечевок; зверь взнуздывается, как лошадь, веревочкой, свитой пополам с конскими волосами; эта веревочка углубляется в самый зев, так что он
не может перекусить ее, да и вообще кусаться
не может; уздечка крепко завязывается на шее, близ затылка, и соскочить никак
не может; уздечка, разумеется, привязана к веревке, на которой вести зверя или тащить куда угодно.
— Делают и у нас, да мало,
не хватает. Видите, какую кучу привезли. И скверная работа; придется здесь чинить: видите, шов расходится? Вот тут тоже заклепки расшатались. Знаете ли, как эта штука делается? Это, я вам скажу, адская работа. Человек садится в котел и держит заклепку изнутри клещами, что есть
силы напирая на них грудью, а снаружи мастер колотит по заклепке молотом и выделывает вот такую шляпку.
Разумеется, я
не пробью такой стены лбом, если и в самом деле
сил не будет пробить, но я и
не примирюсь с ней потому только, что у меня каменная стена и у меня
сил не хватило.
Снова вбежав в сарай, я нашел его полным густейшего дыма, в дыму гудело, трещало, с крыши свешивались, извиваясь, красные ленты, а стена уже превратилась в раскаленную решетку. Дым душил меня и ослеплял, у меня едва
хватило сил подкатить бочку к двери сарая, в дверях она застряла и дальше
не шла, а с крыши на меня сыпались искры, жаля кожу. Я закричал о помощи, прибежал Хохол, схватил меня за руку и вытолкнул на двор.
До дома было, вероятно, верст двенадцать, но
сил не хватало,
не было соображения, как идти; месяц блестел то спереди, то справа, и кричала всё та же кукушка, уже осипшим голосом, со смехом, точно дразнила: ой, гляди, собьешься с дороги!