Неточные совпадения
— Нашего брата, странника, на святой Руси много, — продолжал Пименов, — в иную
обитель придешь, так даже сердце не нарадуется, сколь тесно бывает от множества странников и верующих. Теперь вот далеко ли я от дому отшел, а и тут попутчицу себе встретил, а там: что ближе к святому месту подходить станем, то больше народу прибывать будет; со всех, сударь, дорог всё
новые странники прибавляются, и придешь уж не один, а во множестве… так, что ли, Пахомовна?
Решительный момент для
обители наступил, когда в степь был выдвинут
новый городок Усторожье.
Одним словом, наступало
новое время и
новые порядки, и тот же игумен Моисей предпочел бы стародавние времена, когда приходилось выстаивать
обители перед ордой одними своими силами, минуя всякую воинскую помощь.
Новая каста людопасов не состоялась; пасти людей стало труднее; люди смотрят на ученых дел мастеров как на равных, как на людей, да еще как на людей, не дошедших до полной жизни, а пробавляющихся одной
обителью из многих.
Размахнул лес зелёные крылья и показывает
обитель на груди своей. На пышной зелени ярко вытканы зубчатые белые стены, синие главы старой церкви, золотой купол
нового храма, полосы красных крыш; лучисто и призывно горят кресты, а над ними — голубой колокол небес, звонит радостным гомоном весны, и солнце ликует победы свои.
В
обители большим праздником считался Успеньев день, когда праздновался «престол» в
новой церкви. Вперед делались большие приготовления, чтобы накормить сотни богомольцев. Вся братия была погружена в хозяйственные заботы, и даже брат Ираклий должен был помогать на кухне, где месил тесто, чистил капусту и картофель. Половецкий забрался к брату Павлину за два дня и тоже принимал участие в общей братской работе в качестве пекаря.
— А
новых братьев принимают в
обитель? — спросил Половецкий.
Появление в
обители Половецкого дало брату Ираклию
новую пищу.
— Так пишут благодетели, — подтвердила Манефа. — Шлют, слышь, из Питера самых набольших чиновников, станут-де они Оленевски
обители переписывать, не строены ль которы после воспрещенья. И которы найдут
новыми, те тут же и порешат — запечатают…
Но самою богатою, самою знатною
обителью стала
обитель Манефы
Новой, оттого, что в ней прочно основано было общежительство, строги были уставы общины и не видано, не слыхано было про какие-нибудь от них отступления.
— Как не найтись! — ответила Манефа. — Воспрещенью-то теперь боле тридцати годов, а как пол-Оленева выгорело — и пятнадцати не будет… Новых-то, после пожару ставленных,
обителей чуть не половина… Шарпан тоже велено осмотреть, он тоже весь
новый, тоже после пожара строен. Казанску владычицу из Шарпана-то велено, слышь, отобрать… И по всем-де скитам такая же будет переборка, а которы не лицевые, тех, слышь, всех по своим местам, откуда пришли, разошлют…
Велено переписать все
обители Оленевского скита и узнать, давно ли стоят они, не построены ли после воспрещенья заводить
новые скиты, и те, что окажутся недозволенными, уничтожить…
Темная история Веры Иевлевны не повредила Манефиной
обители. Мать Екатерина, умная и строгая женщина, сумела поддержать былую славу ее. Ни с Москвой, ни с Казанью, ни с уральскими заводами связи не были ею порваны. Правда, к матери Екатерине не привозили осетров и масла с золотом, а из Москвы именитые купцы перестали наезжать за добытым в скитском подземелье песочком, но подаяния не оскудевали,
новая игуменья с нужными людьми ладить умела.
Потемкин!.. Княжна!..
Обитель Бояркина!.. Александровский орден!.. Эти слова имели сильное обаяние на раскольников… Со всех сторон текли
новые насельники и еще более
новые насельницы на Каменный Вражек. И с тех пор Комаров скит стал расти, прочим же скитам оставалось ма́литися.
Выбрали матери
новую настоятельницу, мать Екатерину, ту самую, при которой Манефа Чапурина в
обитель вступила.
Поехал Семен Петрович в Комаров и там, по обыкновению, пристал у Таисеи, в
обители Бояркиных. Не бывал там года полтора, с тех пор как увезли Василья Борисыча да Прасковью Патаповну, много
нового узнал он от Таисеи, узнал, что мать Манефа совсем разошлась с братом, а сама чуть не в затвор затворилась, передав управление обительскими делами Фленушке, для чего та постриглась в иночество и теперь стала матерью Филагрией.
Старые черные кожаные переплеты старинных книг и в
обители пригляделись ей, принялась она за
новые, за мирские.
Перечисляет в мыслях, сколько денег, сколько подарков получит
обитель от
нового «благодетеля», а уж насчет запасов, особенно рыбных, нечего и думать — завалит Смолокуров обительские погреба, хоть торг заводи: всю рыбу никак тогда не приесть.
За год до того, как Дуне домой под отеческий кров надо было возвратиться, еще
новый домик в Манефиной
обители построился, а убран был и разукрашен, пожалуй, лучше Дунина домика — Марья Гавриловна жить в Комаров из Москвы переехала.
Так раздумывает сам с собой, идучи из
обители Бояркиных, Петр Степаныч… Старая любовь долго помнится, крепче
новой на сердце она держится: побледнел в его памяти кроткий, миловидный образ Дуни Смолокуровой, а Фленушки, бойкой, пылкой, веселой Фленушки с мыслей согнать нельзя… Вспоминаются ночные беседы в перелеске, вспоминаются горячие ее поцелуи, вспоминаются жаркие ее объятия… «Ох, было, было времечко!..» — думает он.
— Работниц нам не надо, Марко Данилыч, в
обители своих трудниц довольно. Дунюшке все они сготовят: и помыть, и пошить, и поштопать, и
новое платьице могут сшить, даже башмачки, пожалуй, справят, — сказала Макрина.
В прошлом году, как
новый владыка посетил нашу
обитель, находился в большом неудовольствии и крепко журил меня, зачем я его к сторонним людям пускаю.
Васса вытянулась еще больше и еще как будто стала костлявее и угловатее… Но еще худее и бледнее Вассы стала Соня Кузьменко. Эта — настоящая монашка. Желтая, изнуренная, она бредит
обителью, постится по средам и пятницам, не говоря уже о постах, до полуночи простаивает на молитве. Еще больше девочек изменилась Павла Артемьевна, оставившая их для
новых среднеотделенок.
Вот как было дело. После обеда я легла спать, готовилась к ночи… В половине девятого я послала за каретой и поехала в Толмазов переулок. Туда был принесен мой костюм. Домбрович меня дожидался. Мы с ним немножко поболтали; он поправил мою куафюру на греческий манер. В начале десятого мы уже были на дворе нашей
обители. Порядок был все тот же. Мы сейчас отослали извощика. Когда я посылаю Семена нанимать карету, я ему говорю, чтоб он брал каждый раз
нового извощика и на разных биржах.