Неточные совпадения
Первое время деревенской жизни было для Долли очень трудное. Она живала в деревне в детстве, и у ней осталось впечатление, что деревня есть спасенье от всех городских неприятностей, что жизнь там хотя и не красива (с этим Долли легко мирилась),
зато дешева и удобна: всё есть, всё дешево, всё можно достать, и детям хорошо.
Но теперь, хозяйкой приехав в деревню, она увидела, что это всё совсем не так, как она думала.
Она запела: ее голос недурен,
но поет она плохо… впрочем, я не слушал.
Зато Грушницкий, облокотясь на рояль против нее, пожирал ее глазами и поминутно говорил вполголоса: «Charmant! de€licieux!» [Очаровательно! прелестно (фр.)]
Собакевича знаешь?» — спросил он и тут же услышал, что старуха знает не только Собакевича,
но и Манилова, и что Манилов будет поделикатней Собакевича: велит тотчас сварить курицу, спросит и телятинки; коли есть баранья печенка, то и бараньей печенки спросит, и всего только что попробует, а Собакевич одного чего-нибудь спросит, да уж
зато всё съест, даже и подбавки потребует за ту же цену.
— Хорошо; положим, он вас оскорбил,
зато вы и поквитались с ним: он вам, и вы ему.
Но расставаться навсегда из пустяка, — помилуйте, на что же это похоже? Как же оставлять дело, которое только что началось? Если уже избрана цель, так тут уже нужно идти напролом. Что глядеть на то, что человек плюется! Человек всегда плюется; да вы не отыщете теперь во всем свете такого, который бы не плевался.
Зато любовь красавиц нежных
Надежней дружбы и родства:
Над нею и средь бурь мятежных
Вы сохраняете права.
Конечно так.
Но вихорь моды,
Но своенравие природы,
Но мненья светского поток…
А милый пол, как пух, легок.
К тому ж и мнения супруга
Для добродетельной жены
Всегда почтенны быть должны;
Так ваша верная подруга
Бывает вмиг увлечена:
Любовью шутит сатана.
Меж тем комната наполнилась так, что яблоку упасть было негде. Полицейские ушли, кроме одного, который оставался на время и старался выгнать публику, набравшуюся с лестницы, опять обратно на лестницу.
Зато из внутренних комнат высыпали чуть не все жильцы г-жи Липпевехзель и сначала было теснились только в дверях,
но потом гурьбой хлынули в самую комнату. Катерина Ивановна пришла в исступление.
Но об том — об том он совершенно забыл;
зато ежеминутно помнил, что об чем-то забыл, чего нельзя забывать, — терзался, мучился, припоминая, стонал, впадал в бешенство или в ужасный, невыносимый страх.
Запущенный под облака,
Бумажный Змей, приметя свысока
В долине мотылька,
«Поверишь ли!» кричит: «чуть-чуть тебя мне видно;
Признайся, что тебе завидно
Смотреть на мой высокий столь полёт». —
«Завидно? Право, нет!
Напрасно о себе ты много так мечтаешь!
Хоть высоко,
но ты на привязи летаешь.
Такая жизнь, мой свет,
От счастия весьма далёко;
А я, хоть, правда, невысоко,
Зато лечу,
Куда хочу;
Да я же так, как ты, в забаву для другого,
Пустого,
Век целый не трещу».
—
Но, видно, это было неизбежно:
зато как я покоен теперь и… как счастлив! — с упоением прибавил он.
Зато в положенные дни он жил, как летом, заслушивался ее пения или глядел ей в глаза; а при свидетелях довольно было ему одного ее взгляда, равнодушного для всех,
но глубокого и знаменательного для него.
— Да, вы совершенны, кузина;
но ведь Венера Милосская, головки Грёза, женщины Рубенса — еще совершеннее вас.
Зато… ваша жизнь, ваши правила… куда как несовершенны!
Он только хотел уличить ее, что он там караулил и что ее не было,
но удержался,
зато у него вырвался взгляд изумления и был ею замечен.
Но она даже не дала себе труда объясниться, отчего вышло противоречие и каким путем она воротилась с берега.
— Да, правда: мне, как глупой девочке, было весело смотреть, как он вдруг робел, боялся взглянуть на меня, а иногда, напротив, долго глядел, — иногда даже побледнеет. Может быть, я немного кокетничала с ним, по-детски, конечно, от скуки… У нас было иногда… очень скучно!
Но он был, кажется, очень добр и несчастлив: у него не было родных никого. Я принимала большое участие в нем, и мне было с ним весело, это правда.
Зато как я дорого заплатила за эту глупость!..
Один только старый дом стоял в глубине двора, как бельмо в глазу, мрачный, почти всегда в тени, серый, полинявший, местами с забитыми окнами, с поросшим травой крыльцом, с тяжелыми дверьми, замкнутыми тяжелыми же задвижками,
но прочно и массивно выстроенный.
Зато на маленький домик с утра до вечера жарко лились лучи солнца, деревья отступили от него, чтоб дать ему простора и воздуха. Только цветник, как гирлянда, обвивал его со стороны сада, и махровые розы, далии и другие цветы так и просились в окна.
Нравственные женщины, строгие судьи, и между прочим Нил Андреевич, вслух порицали ее, Татьяна Марковна просто не любила, считала пустой вертушкой,
но принимала как всех, дурных и хороших.
Зато молодежь гонялась за Крицкой.
За обедом был, между прочим, суп из черепахи;
но после того супа, который я ел в Лондоне, этого нельзя было есть. Там умеют готовить, а тут наш Карпов как-то не так зарезал черепаху, не выдержал мяса, и оно вышло жестко и грубо. Подавали уток;
но утки значительно похудели на фрегате.
Зато крику, шуму, веселья было без конца! Я был подавлен, уничтожен зноем. А товарищи мои пили за обедом херес, портвейн, как будто были в Петербурге!
Но говорят и пишут, между прочим американец Вилькс, француз Малля (Mallat), что здесь нет отелей; что иностранцы, после 11-ти часов, удаляются из города, который на ночь запирается, что остановиться негде,
но что
зато все гостеприимны и всякий дом к вашим услугам. Это заставляет задумываться: где же остановиться, чтоб не быть обязанным никому? есть ли необходимые для путешественника удобства?
Католическое духовенство, правда, не встретит в массе китайского народа той пылкости, какой оно требует от своих последователей, разве этот народ перевоспитается совсем,
но этого долго ждать;
зато не встретит и не встречает до сих пор и фанатического сопротивления, а только ленивое, систематическое противодействие со стороны правительства как политическую предосторожность.
Но не на море только, а вообще в жизни, на всяком шагу, грозят нам опасности, часто, к спокойствию нашему, не замечаемые.
Зато, как будто для уравновешения хорошего с дурным, всюду рассеяно много «страшных» минут, где воображение подозревает опасность, которой нет. На море в этом отношении много клеплют напрасно, благодаря «страшным», в глазах непривычных людей, минутам. И я бывал в числе последних, пока не был на море.
«Дешево, конечно, — говорит агроном Лосев, —
но ведь
зато им не надо ни полушубков, ни сапог, ни рукавиц круглый год, притом их кормят на фабрике».
Дальнейшее тридцатиоднодневное плавание по Индийскому океану было довольно однообразно. Начало мая не лучше, как у нас: небо постоянно облачно; редко проглядывало солнце. Ни тепло, ни холодно. Некоторые, однако ж, оделись в суконные платья — и умно сделали. Я упрямился, ходил в летнем,
зато у меня не раз схватывало зубы и висок. Ожидали зюйд-вестовых ветров и громадного волнения, которому было где разгуляться в огромном бассейне, чистом от самого полюса;
но ветры стояли нордовые и все-таки благоприятные.
Если нет крупных бед или внешних заметных волнений,
зато сколько невидимых,
но острых игл вонзается в человека среди сложной и шумной жизни в толпе, при ежедневных стычках «с ближним»!
Но отделил
зато капитал малый, и когда узналось это, то и это стало всем на удивление.
Он тогда не послал ваши деньги, а растратил, потому что удержаться не мог, как животное», —
но все-таки ты мог бы прибавить: «
Зато он не вор, вот ваши три тысячи, посылает обратно, пошлите сами Агафье Ивановне, а сам велел кланяться».
Кушанье подавалось хоть и не изысканное,
но обильное, кулебяки готовились превосходные, а вина хоть и не блистали качеством,
зато брали количеством.
Но убранство комнат также не отличалось особым комфортом: мебель была кожаная, красного дерева, старой моды двадцатых годов; даже полы были некрашеные;
зато все блистало чистотой, на окнах было много дорогих цветов;
но главную роскошь в эту минуту, естественно, составлял роскошно сервированный стол, хотя, впрочем, и тут говоря относительно: скатерть была чистая, посуда блестящая; превосходно выпеченный хлеб трех сортов, две бутылки вина, две бутылки великолепного монастырского меду и большой стеклянный кувшин с монастырским квасом, славившимся в околотке.
— Сударыня, если вы опытный доктор, то я
зато опытный больной, — слюбезничал через силу Митя, — и предчувствую, что если вы уж так следите за судьбой моею, то и поможете ей в ее гибели,
но для этого позвольте мне наконец изложить пред вами тот план, с которым я рискнул явиться… и то, чего от вас ожидаю… Я пришел, сударыня…
Но я
зато убежден теперь, что вы меня не презираете, а все это я сам выдумал.
Ну и страдают, конечно,
но… все же
зато живут, живут реально, не фантастически; ибо страдание-то и есть жизнь.
Впрочем, в последнее время хоть мальчик и не любил переходить в своих шалостях известной черты,
но начались шалости, испугавшие мать не на шутку, — правда, не безнравственные какие-нибудь,
зато отчаянные, головорезные.
В 1907 году в прибрежном районе был урожай кедровых орехов;
но к западу от Сихотэ-Алиня их не было вовсе.
Зато желудей много уродилось в бассейне Уссури, и наоборот, в Зауссурийском крае дуб был пустоцветным.
Сидит он обыкновенно в таких случаях если не по правую руку губернатора, то и не в далеком от него расстоянии; в начале обеда более придерживается чувства собственного достоинства и, закинувшись назад,
но не оборачивая головы, сбоку пускает взор вниз по круглым затылкам и стоячим воротникам гостей;
зато к концу стола развеселяется, начинает улыбаться во все стороны (в направлении губернатора он с начала обеда улыбался), а иногда даже предлагает тост в честь прекрасного пола, украшения нашей планеты, по его словам.
Не лучше ли вам пристроиться, жениться, поискать хорошей партии; богатые невесты редки,
но девицу бедную,
зато хорошей нравственности, найти можно».
Жил ты у великороссийского помещика Гура Крупяникова, учил его детей, Фофу и Зёзю, русской грамоте, географии и истории, терпеливо сносил тяжелые шутки самого Гура, грубые любезности дворецкого, пошлые шалости злых мальчишек, не без горькой улыбки,
но и без ропота исполнял прихотливые требования скучающей барыни;
зато, бывало, как ты отдыхал, как ты блаженствовал вечером, после ужина, когда отделавшись, наконец, от всех обязанностей и занятий, ты садился перед окном, задумчиво закуривал трубку или с жадностью перелистывал изуродованный и засаленный нумер толстого журнала, занесенный из города землемером, таким же бездомным горемыкою, как ты!
Во время пути я наступил на колючее дерево. Острый шип проколол обувь и вонзился в ногу. Я быстро разулся и вытащил занозу,
но, должно быть, не всю. Вероятно, кончик ее остался в ране, потому что на другой день ногу стало ломить. Я попросил Дерсу еще раз осмотреть рану,
но она уже успела запухнуть по краям. Этот день я шел,
зато ночью нога сильно болела. До самого рассвета я не мог сомкнуть глаз. Наутро стало ясно, что на ноге у меня образовался большой нарыв.
Но если никому из петербургских знакомых Рахметова не были известны его родственные и денежные отношения,
зато все, кто его знал, знали его под двумя прозвищами; одно из них уже попадалось в этом рассказе — «ригорист»; его он принимал с обыкновенною своею легкою улыбкою мрачноватого удовольствия.
Тут всего было: танцовали в 16 пар, и только в 12 пар,
зато и в 18, одну кадриль даже в 20 пар; играли в горелки, чуть ли не в 22 пары, импровизировали трое качелей между деревьями; в промежутках всего этого пили чай, закусывали; с полчаса, — нет, меньше, гораздо меньше, чуть ли не половина компании даже слушала спор Дмитрия Сергеича с двумя студентами, самыми коренными его приятелями из всех младших его приятелей; они отыскивали друг в друге неконсеквентности, модерантизм, буржуазность, — это были взаимные опорочиванья;
но, в частности, у каждого отыскивался и особенный грех.
Но если она терпела потери, которых избегал муж, разборчивый в приеме залогов,
зато и прибыль у нее шла быстрее.
По должности он не имел доходов; по дому — имел,
но умеренные: другой получал бы гораздо больше, а Павел Константиныч, как сам говорил, знал совесть;
зато хозяйка была очень довольна им, и в четырнадцать лет управления он скопил тысяч до десяти капитала.
«Хотя блондинка — то, то и то,
но черноволосая женщина
зато — то, то и то…» Главная особенность Пименова состояла не в том, что он издавал когда-то книжки, никогда никем не читанные, а в том, что если он начинал хохотать, то он не мог остановиться, и смех у него вырастал в припадки коклюша, со взрывами и глухими раскатами.
Впрочем, я лично знал только быт оброчных крестьян, да и то довольно поверхностно. Матушка охотно отпускала нас в гости к заболотским богатеям, и потому мы и насмотрелись на их житье.
Зато в Малиновце нас не только в гости к крестьянам не отпускали,
но в праздники и на поселок ходить запрещали. Считалось неприличным, чтобы дворянские дети приобщались к грубому мужицкому веселью. Я должен, однако ж, сказать, что в этих запрещениях главную роль играли гувернантки.
Завсегдатаи «вшивой биржи». Их мало кто знал,
зато они знали всех,
но у них не было обычая подавать вида, что они знакомы между собой. Сидя рядом, перекидывались словами, иной подходил к занятому уже столу и просил, будто у незнакомых, разрешения сесть. Любимое место подальше от окон, поближе к темному углу.
Когда появилось в печати «Путешествие в Арзрум», где Пушкин так увлекательно описал тифлисские бани, Ламакина выписала из Тифлиса на пробу банщиков-татар,
но они у коренных москвичей, любивших горячий полок и душистый березовый веник, особого успеха не имели, и их больше уже не выписывали.
Зато наши банщики приняли совет Пушкина и завели для любителей полотняный пузырь для мыла и шерстяную рукавицу.
Мой приятель не тратил много времени на учение,
зато все закоулки города знал в совершенстве. Он повел меня по совершенно новым для меня местам и привел в какой-то длинный, узкий переулок на окраине. Переулок этот прихотливо тянулся несколькими поворотами, и его обрамляли старые заборы.
Но заборы были ниже тех, какие я видел во сне, и из-за них свешивались густые ветки уже распустившихся садов.
Зато во всех остальных отношениях всякое шпионство и взаимные жалобы совершенно не терпелись. В тех случаях, когда какой-нибудь новичок приходил с жалобой или доносом, Рыхлинский немедленно вызывал виновного и производил строгое расследование. Если донос оказывался верным, — следовало наказание: шла в ход та же линейка или виновный ставился на колени.
Но при наказании непременно должен был присутствовать и доносчик. Иной раз Рыхлинский спрашивал его...
Завтрак был простой,
но Галактиону показалось жуткой царившая здесь чопорность, и он как-то сразу возненавидел белобрысую англичанку, смотревшую на него, как на дикаря. «Этакая выдра!» — думал Галактион, испытывая неловкое смущение, когда англичанка начинала смотреть на него своими рыбьими глазами.
Зато Устенька так застенчиво и ласково улыбалась ему.
— Со всячинкой. При помещиках лучше были; кованый был народ. А теперь вот все на воле, — ни хлеба, ни соли! Баре, конечно, немилостивы,
зато у них разума больше накоплено; не про всех это скажешь,
но коли барин хорош, так уж залюбуешься! А иной и барин, да дурак, как мешок, — что в него сунут, то и несет. Скорлупы у нас много; взглянешь — человек, а узнаешь, — скорлупа одна, ядра-то нет, съедено. Надо бы нас учить, ум точить, а точила тоже нет настоящего…
За недостатком средств армуданцы играют по очень маленькой,
но играют
зато без передышки, как в пьесе: «30 лет, или Жизнь игрока».
Отыскивать куропаток осенью по-голу — довольно трудно: издали не увидишь их ни в траве, ни в жниве; они, завидя человека, успеют разбежаться и попрятаться, и потому нужно брать с собой на охоту собаку,
но отлично вежливую, в противном случае она будет только мешать. Искать их надобно всегда около трех десятин, на которых они повадились доставать себе хлебный корм.
Зато по первому мелкому снегу очень удобно находить куропаток.
Я уже сказал, что с прилета вальдшнепы бывают довольно сыты,
но потом скоро худеют, и до самой осени мясо их становится сухим, черствым и теряет свое высокое достоинство;
зато чем позднее осень, тем жирнее становятся вальдшнепы и, наконец, совсем заплывают салом.