Неточные совпадения
— Нет, отец,
богатых слишком нет. У кого двадцать
душ, у кого тридцать, а таких, чтоб по сотне, таких нет.
Обнаруживала ли ими болеющая
душа скорбную тайну своей болезни, что не успел образоваться и окрепнуть начинавший в нем строиться высокий внутренний человек; что, не испытанный измлада в борьбе с неудачами, не достигнул он до высокого состоянья возвышаться и крепнуть от преград и препятствий; что, растопившись, подобно разогретому металлу,
богатый запас великих ощущений не принял последней закалки, и теперь, без упругости, бессильна его воля; что слишком для него рано умер необыкновенный наставник и нет теперь никого во всем свете, кто бы был в силах воздвигнуть и поднять шатаемые вечными колебаньями силы и лишенную упругости немощную волю, — кто бы крикнул живым, пробуждающим голосом, — крикнул
душе пробуждающее слово: вперед! — которого жаждет повсюду, на всех ступенях стоящий, всех сословий, званий и промыслов, русский человек?
Знаю только то, что он с пятнадцатого года стал известен как юродивый, который зиму и лето ходит босиком, посещает монастыри, дарит образочки тем, кого полюбит, и говорит загадочные слова, которые некоторыми принимаются за предсказания, что никто никогда не знал его в другом виде, что он изредка хаживал к бабушке и что одни говорили, будто он несчастный сын
богатых родителей и чистая
душа, а другие, что он просто мужик и лентяй.
Услыша, что у батюшки триста
душ крестьян, «легко ли! — сказала она, — ведь есть же на свете
богатые люди!
Все, что он сделает для истинного счастия своих ближних, никогда не убавит его духовного богатства, а напротив — чем он более черпает из своей
души, тем она становится
богаче.
— Вы, разумеется, знаете, что Локтев — юноша очень способный и
душа — на редкость чистая. Но жажда знания завлекла его в кружок гимназистов и гимназисток — из
богатых семей; они там, прикрываясь изучением текущей литературы… тоже литература, я вам скажу! — почти вскрикнул он, брезгливо сморщив лицо. — На самом деле это — болваны и дурехи с преждевременно развитым половым любопытством, — они там… — Самойлов быстро покрутил рукою над своей головой. — Вообще там обнажаются, касаются и… черт их знает что!
— Вообще — скучновато. Идет уборка после домашнего праздника, людишки переживают похмелье, чистятся, все хорошенькое, что вытащили для праздника из нутра своего, — прячут смущенно. Догадались, что вчера вели себя несоответственно званию и положению. А начальство все старается о упокоении, вешает злодеев. Погодило бы
душить, они сами выдохнутся. Вообще, живя в провинции, представляешь себе центральных людей… ну,
богаче, что ли, с начинкой более интересной…
— Ныне скудоумные и маломысленные, соблазняемые смертным грехом зависти, утверждают, что
богатые суть враги людей, забывая умышленно, что не в сокровищах земных спасение
душ наших и что все смертию помрем, яко же и сей верный раб Христов…
Потом помолчала, вижу, так она глубоко дышит: «Знаете, — говорит вдруг мне, — маменька, кабы мы были грубые, то мы бы от него, может, по гордости нашей, и не приняли, а что мы теперь приняли, то тем самым только деликатность нашу доказали ему, что во всем ему доверяем, как почтенному седому человеку, не правда ли?» Я сначала не так поняла да говорю: «Почему, Оля, от благородного и
богатого человека благодеяния не принять, коли он сверх того доброй
души человек?» Нахмурилась она на меня: «Нет, говорит, маменька, это не то, не благодеяние нужно, а „гуманность“ его, говорит, дорога.
Городовой желал всей
душой услужить владельцу
богатой коляски и пропустить его, приостановив арестантов, но он чувствовал, что в этом шествии была мрачная торжественность, которую нельзя было нарушить даже и для такого
богатого господина.
Чтобы выполнить во всех деталях этот грандиозный план, у Заплатиных не хватало средств, а главное, что было самым больным местом в
душе Хионии Алексеевны, — ее салон обходили первые узловские
богачи — Бахаревы, Ляховские и Половодовы.
— Только и говорит мне намедни Степанида Ильинишна Бедрягина, купчиха она,
богатая: возьми ты, говорит, Прохоровна, и запиши ты, говорит, сыночка своего в поминанье, снеси в церковь, да и помяни за упокой. Душа-то его, говорит, затоскует, он и напишет письмо. «И это, — говорит Степанида Ильинишна, — как есть верно, многократно испытано». Да только я сумлеваюсь… Свет ты наш, правда оно аль неправда, и хорошо ли так будет?
Это мы узнали после, а тогда полагали, конечно, что он одной фамилии с теми Рахметовыми, между которыми много
богатых помещиков, у которых, у всех однофамильцев вместе, до 75 000
душ по верховьям Медведицы, Хопра, Суры и Цны, которые бессменно бывают уездными предводителями тех мест, и не тот так другой постоянно бывают губернскими предводителями то в той, то в другой из трех губерний, по которым текут их крепостные верховья рек.
Поместья были, однако ж, не очень велики, всего
душ тысячи две с половиною, а детей на деревенском досуге явилось много, человек 8; наш Рахметов был предпоследний, моложе его была одна сестра; потому наш Рахметов был уже человек не с
богатым наследством: он получил около 400
душ да 7 000 десятин земли.
Зато сестру одевали как куколку и приготовляли
богатое приданое. Старались делать последнее так, чтоб все знали, что в таком-то доме есть
богатая невеста. Кроме того, матушка во всеуслышанье объявляла, что за дочерью триста незаложенных
душ и надежды в будущем.
Правда, что природа, лелеявшая детство Багрова, была
богаче и светом, и теплом, и разнообразием содержания, нежели бедная природа нашего серого захолустья, но ведь для того, чтобы и
богатая природа осияла
душу ребенка своим светом, необходимо, чтоб с самых ранних лет создалось то стихийное общение, которое, захватив человека в колыбели, наполняет все его существо и проходит потом через всю его жизнь.
Для понимания сложности и хитрости человеческой
души нужно прибавить: у меня это было вроде того, как
богатый человек чувствует, что совсем не дорожит материальными средствами.
«Вторничные» обеды были особенно многолюдны. Здесь отводили свою
душу богачи-купцы, питавшиеся всухомятку в своих амбарах и конторах, посылая в трактир к Арсентьичу или в «сундучный ряд» за горячей ветчиной и белугой с хреном и красным уксусом, а то просто покупая эти и другие закуски и жареные пирожки у разносчиков, снующих по городским рядам и торговым амбарам Ильинки и Никольской.
У него на совести несколько темных дел. Весь город знает, что два года тому назад он женился на
богатой семидесятилетней старухе, а в прошлом году
задушил ее; однако ему как-то удалось замять это дело. Да и остальные четверо тоже видели кое-что в своей пестрой жизни. Но, подобно тому как старинные бретеры не чувствовали никаких угрызений совести при воспоминании о своих жертвах, так и эти люди глядят на темное и кровавое в своем прошлом, как на неизбежные маленькие неприятности профессий.
Проснулся купец, а вдруг опомниться не может: всю ночь видел он во сне дочерей своих любезныих, хорошиих и пригожиих, и видел он дочерей своих старшиих: старшую и середнюю, что они веселым-веселехоньки, а печальна одна дочь меньшая, любимая; что у старшей и середней дочери есть женихи
богатые и что сбираются они выйти замуж, не дождавшись его благословения отцовского; меньшая же дочь любимая, красавица писаная, о женихах и слышать не хочет, покуда не воротится ее родимый батюшка; и стало у него на
душе и радошно и не радошно.
Отец у него был человек
богатый и дворянин, и нашему Фейеру, сказывают, восемьсот
душ оставил.
Иной
богатый купец тысячи бросит, чтоб прихоть свою на народе удовольствовать, а умирай у него с голоду на дворе
душа християнская — он и с места не двинется…
В маленьком городишке все пало ниц перед ее величием, тем более что генеральша оказалась в обращении очень горда, и хотя познакомилась со всеми городскими чиновниками, но ни с кем почти не сошлась и открыто говорила, что она только и отдыхает
душой, когда видится с князем Иваном и его милым семейством (князь Иван был подгородный
богатый помещик и дальний ее родственник).
«Хорошо жить на свете
богатым!» — подумал про себя Калинович и вздохнул от глубины
души.
— Я описываю, — начал он, — одно семейство…
богатое, которое живет, положим, в Москве и в котором есть, между прочим, дочь — девушка умная и, как говорится, с
душой, но светская.
В походке, взгляде, во всем обращении Александра было что-то торжественное, таинственное. Он вел себя с другими, как
богатый капиталист на бирже с мелкими купцами, скромно и с достоинством, думая про себя: «Жалкие! кто из вас обладает таким сокровищем, как я? кто так умеет чувствовать? чья могучая
душа…» — и проч.
(У самого генерал-лейтенанта было всего только полтораста
душ и жалованье, кроме того знатность и связи; а всё богатство и Скворешники принадлежали Варваре Петровне, единственной дочери одного очень
богатого откупщика.)
Он, как аристократ великий, окружил ее
богатою роскошью, но она — какая игра судьбы! — встретясь со мною в Иркутске, ринулась ко мне всей
душой, наплевала на своего магната и живет теперь со мной на моей маленькой квартирке.
— Нй с чего ей
богатой быть — оттого и бедна. Помещики все по службам разъехались, а мужичкам подняться нй из чего. Да их и всех-то с небольшим двести
душ в приходе!
Пусть сам
богач, в умилении
души, принесет ему наконец свое золото; пусть даже при этом случае произойдет соединение добродетели мужика с добродетелями его барина и, пожалуй, еще вельможи.
Дядя рекомендовал его одному
богатому графу, помещику, у которого было три тысячи
душ, в восьмидесяти верстах от Степанчикова, и который изредка наезжал в свои поместья.
И вот молодой, честный, скромный, пригожий собою мужчина, старинного дворянского рода, единственный сын, у отца которого было сто восемьдесят
душ, который должен был получить
богатое наследство от тетки, который любит, боготворит ее, — предлагает ей руку и сердце: с первого взгляда тут нечего и колебаться.
Мать ее была из рода Бактеевых и очень богата: она оставила дочери девятьсот
душ крестьян, много денег и еще более драгоценных вещей и серебра; после отца также получила она триста
душ; итак она была
богатая сирота и будущая
богатая невеста.
В двадцати девяти верстах от Уфы по казанскому тракту, на юго-запад, на небольшой речке Узе, впадающей в чудную реку Дему, окруженная
богатым чернолесьем, лежала татарская деревушка Узытамак, называемая русскими Алкино, по фамилии помещика; [Деревня Узытамак состоит теперь, по последней ревизии, из девяноста восьми ревизских,
душ мужеского пола, крепостных крестьян, принадлежащих потомку прежних владельцев помещику г-ну Алкину; она носит прежнее имя, но выстроена уже правильною улицею на прежнем месте.
Она была хорошего дворянского происхождения и с молодых лет вдова; имение ее состояло из четырех
душ крестьян, составлявших четырнадцатую часть наследства, выделенного ей родственниками ее, людьми очень
богатыми, которые, взойдя в ее вдовье положение, щедрой рукой нарезали для нее и для ее крестьян болото, обильное дупелями и бекасами, но не совсем удобное для мирных занятий хлебопашеством.
А Татьяне Власьевне крепко не по
душе это пришлось, потому что от нужды отчего же и женщин не посадить в лавке, особливо когда несчастный случай какой подвернется в семье; а теперь дело совсем другое: раньше небогато жили, да снохи дома сидели, а теперь с
богатой жилкой вдруг снох посадить в лавку…
Несчастливцев. На всякий случай не мешает. Другой актер поступил гораздо умнее. У одной
богатой помещицы был племянник, человек с благородною
душой, но бедный. Вздумал он навестить свою тетку, которую не видал лет пятнадцать. Вот собрался издалека, шел пешком долго; приходит, его принимают по-родственному. Вдруг тетка узнает, что он актер, гонит его из дому, не простясь, срамит его перед людьми, перед дворней.
Бубнов. У-у-ррр! Барбос! Бррю, брлю, брлю! Индюк! Не лай, не ворчи! Пей, гуляй, нос не вешай… Я — всех угощаю! Я, брат, угощать люблю! Кабы я был
богатый… я бы… бесплатный трактир устроил! Ей-богу! С музыкой и чтобы хор певцов… Приходи, пей, ешь, слушай песни… отводи
душу! Бедняк-человек… айда ко мне в бесплатный трактир! Сатин! Я бы… тебя бы… бери половину всех моих капиталов! Вот как!
— Вот так — а-яй! — воскликнул мальчик, широко раскрытыми глазами глядя на чудесную картину, и замер в молчаливом восхищении. Потом в
душе его родилась беспокойная мысль, — где будет жить он, маленький, вихрастый мальчик в пестрядинных штанишках, и его горбатый, неуклюжий дядя? Пустят ли их туда, в этот чистый,
богатый, блестящий золотом, огромный город? Он подумал, что их телега именно потому стоит здесь, на берегу реки, что в город не пускают людей бедных. Должно быть, дядя пошёл просить, чтобы пустили.
Она любила богатство и в глаза величала тех
богачей, от которых можно было чем-нибудь пощетиться; но в
душе она не терпела всех, кто родом, племенем, личными достоинствами и особенно состоянием был поставлен выше и виднее ее, а выше и виднее ее были почти все.
—
Душа у праведного белая и гладкая, как мел, а у грешного как пемза.
Душа у праведного — олифа светлая, а у грешного — смола газовая. Трудиться надо, скорбеть надо, болезновать надо, — продолжал он, — а который человек не трудится и не скорбит, тому не будет царства небесного. Горе, горе сытым, горе сильным, горе
богатым, горе заимодавцам! Не видать им царствия небесного. Тля ест траву, ржа — железо…
Ахов. Ну, вот то-то же! Я душу-то твою всю насквозь вижу; что на уме-то у тебя, все знаю. Вот и думаешь: «выйду я за бедного, всю жизнь буду в забвении жить; молодой да
богатый меня не возьмет: дай-ка я послушаю умных людей да выйду за старичка с деньгами». Так ведь ты рассуждаешь?
Ахов. Ты
богатого человека, коли он до тебя милостив, блюди пуще ока своего. Потому, ты своего достатка не имеешь; нужда али что, к кому тебе кинуться? А второе: разве ты знаешь, разве тебе чужая
душа открыта, за что
богатый человек к тебе милостив? Может, он так только себе отвагу дает, а может, сурьёз! Потому что для нашего брата, ежели что захотелось, дорогого нет; а у вас, нищей братии, ничего заветного нет; все продажное. И вдруг из гроша рубль. Поняла?
Васса.
Богатые, конечно, умнее, а живут дрянно и скудно. И никогда
богатый не веселится так от
души, как бедный.
— Михайло Егорыч, — начал, наконец, дрожащим голосом Иван Александрыч, — я дворянин; не
богатый, но дворянин; понимаете, в
душе дворянин!
Не стало у Марфы Андревны ни отца, ни матери, ни мужа, она осталась на свете молодою тридцатилетнею вдовою с ослепительной красотою,
богатым состоянием, заключавшимся в трех тысячах
душ, и с единственным однолетним сыном.
Предводитель играл в карты с отставным действительным статским советником и
богатым барином, владельцем трех тысяч
душ.
— И-их, бабка, кажись, уж ты много больно берешь бедности на свою
душу, — вымолвил с досадою хозяин, — ишь вон сказывают, будто ты даром что ходишь в оборвышах да христарадничаешь, а
богаче любого из нашего брата… нагдысь орешкинские ребята говорили, у тебя, вишь, и залежные денежки водятся… правда, что ли?..
О себе думаю: вот уже давно я маюсь здесь, а что приобрёл
душе? Только раны и ссадины. Чем
обогатил разум? Только знанием пакости всякой и отвращением к человекам.
Глафира Фирсовна. А это Пивокурова,
богатая вдова, добрейшей
души женщина.