Неточные совпадения
— То зачем же ее преследовать, тревожить, волновать ее воображение?.. О, я тебя хорошо знаю! Послушай, если ты хочешь, чтоб я тебе верила, то приезжай через неделю
в Кисловодск; послезавтра мы переезжаем туда. Княгиня
остается здесь дольше. Найми
квартиру рядом; мы будем жить
в большом доме близ источника,
в мезонине; внизу княгиня Лиговская, а рядом есть дом того же хозяина, который еще не занят… Приедешь?..
Например, затеявши какое-нибудь благотворительное общество для бедных и пожертвовавши значительные суммы, мы тотчас
в ознаменование такого похвального поступка задаем обед всем первым сановникам города, разумеется, на половину всех пожертвованных сумм; на остальные нанимается тут же для комитета великолепная
квартира, с отоплением и сторожами, а затем и
остается всей суммы для бедных пять рублей с полтиною, да и тут
в распределении этой суммы еще не все члены согласны между собою, и всякий сует какую-нибудь свою куму.
На переднем плане, возле самых усачей, составлявших городовую гвардию, стоял молодой шляхтич или казавшийся шляхтичем,
в военном костюме, который надел на себя решительно все, что у него ни было, так что на его
квартире оставалась только изодранная рубашка да старые сапоги.
Он уже прежде знал, что
в этой
квартире жил один семейный немец, чиновник: «Стало быть, этот немец теперь выезжает, и, стало быть,
в четвертом этаже, по этой лестнице и на этой площадке,
остается, на некоторое время, только одна старухина
квартира занятая.
На лестнице спрятался он от Коха, Пестрякова и дворника
в пустую
квартиру, именно
в ту минуту, когда Дмитрий и Николай из нее выбежали, простоял за дверью, когда дворник и те проходили наверх, переждал, пока затихли шаги, и сошел себе вниз преспокойно, ровно
в ту самую минуту, когда Дмитрий с Николаем на улицу выбежали, и все разошлись, и никого под воротами не
осталось.
— Но позвольте, позвольте же мне, отчасти, все рассказать… как было дело и…
в свою очередь… хотя это и лишнее, согласен с вами, рассказывать, — но год назад эта девица умерла от тифа, я же
остался жильцом, как был, и хозяйка, как переехала на теперешнюю
квартиру, сказала мне… и сказала дружески… что она совершенно во мне уверена и все… но что не захочу ли я дать ей это заемное письмо,
в сто пятнадцать рублей, всего что она считала за мной долгу.
Зурин тотчас распорядился. Он сам вышел на улицу извиняться перед Марьей Ивановной
в невольном недоразумении и приказал вахмистру отвести ей лучшую
квартиру в городе. Я
остался ночевать у него.
Особенно тяжело памятной
осталась для него одна из таких бесед
в квартире Леонида Андреева.
Клим понимал, что Лидия не видит
в нем замечательного мальчика,
в ее глазах он не растет, а
остается все таким же, каким был два года тому назад, когда Варавки сняли
квартиру.
Остаться — значит надевать рубашку наизнанку, слушать прыганье Захаровых ног с лежанки, обедать с Тарантьевым, меньше думать обо всем, не дочитать до конца путешествия
в Африку, состареться мирно на
квартире у кумы Тарантьева…
Он велел Захару и Анисье ехать на Выборгскую сторону, где решился
оставаться до приискания новой
квартиры, а сам уехал
в город, отобедал наскоро
в трактире и вечер просидел у Ольги.
За отсутствием Татьяны Марковны Тушин вызвался быть хозяином Малиновки. Он называл ее своей зимней
квартирой, предполагая ездить каждую неделю, заведовать домом, деревней и прислугой, из которой только Василиса, Егор, повар и кучер уезжали с барыней
в Новоселово. Прочие все
оставались на месте, на своем положении. Якову и Савелью поручено было состоять
в распоряжении Тушина.
Действительно, на столе,
в шкафу и на этажерках было много книг (которых
в маминой
квартире почти совсем не было); были исписанные бумаги, были связанные пачки с письмами — одним словом, все глядело как давно уже обжитой угол, и я знаю, что Версилов и прежде (хотя и довольно редко) переселялся по временам на эту
квартиру совсем и
оставался в ней даже по целым неделям.
Она стремительно выбежала из
квартиры, накидывая на бегу платок и шубку, и пустилась по лестнице. Мы
остались одни. Я сбросил шубу, шагнул и затворил за собою дверь. Она стояла предо мной как тогда,
в то свидание, с светлым лицом, с светлым взглядом, и, как тогда, протягивала мне обе руки. Меня точно подкосило, и я буквально упал к ее ногам.
Я прямо пришел
в тюрьму князя. Я уже три дня как имел от Татьяны Павловны письмецо к смотрителю, и тот принял меня прекрасно. Не знаю, хороший ли он человек, и это, я думаю, лишнее; но свидание мое с князем он допустил и устроил
в своей комнате, любезно уступив ее нам. Комната была как комната — обыкновенная комната на казенной
квартире у чиновника известной руки, — это тоже, я думаю, лишнее описывать. Таким образом, с князем мы
остались одни.
В деревне мы встали по
квартирам, но гольд не хотел идти
в избу и, по обыкновению,
остался ночевать под открытым небом. Вечером я соскучился по нему и пошел его искать.
Хозяйка начала свою отпустительную речь очень длинным пояснением гнусности мыслей и поступков Марьи Алексевны и сначала требовала, чтобы Павел Константиныч прогнал жену от себя; но он умолял, да и она сама сказала это больше для блезиру, чем для дела; наконец, резолюция вышла такая. что Павел Константиныч
остается управляющим,
квартира на улицу отнимается, и переводится он на задний двор с тем, чтобы жена его не смела и показываться
в тех местах первого двора, на которые может упасть взгляд хозяйки, и обязана выходить на улицу не иначе, как воротами дальними от хозяйкиных окон.
Племянник, вместо того чтобы приезжать, приходил, всматривался
в людей и, разумеется, большею частию
оставался недоволен обстановкою:
в одном семействе слишком надменны;
в другом — мать семейства хороша, отец дурак,
в третьем наоборот, и т. д.,
в иных и можно бы жить, да условия невозможные для Верочки; или надобно говорить по — английски, — она не говорит; или хотят иметь собственно не гувернантку, а няньку, или люди всем хороши, кроме того, что сами бедны, и
в квартире нет помещения для гувернантки, кроме детской, с двумя большими детьми, двумя малютками, нянькою и кормилицею.
— Ну, я этому очень рада, что мы можем
остаться с вами
в дружбе. Я награжу вас за это. Теперь же готова наградить. По парадной лестнице, где живет портной,
квартира во 2-м этаже ведь свободна?
Когда, месяца через полтора, две удобные
квартиры рядом нашлись и Кирсановы поселились на одной, Бьюмонты на другой, старик Полозов предпочел
остаться на заводской
квартире, простор которой напоминает ему, хотя
в слабой степени, прежнее его величие.
Я
оставался жить
в нашей
квартире с фамильной мебелью, с портретами на стенах моих предков, генералов
в лентах,
в звездах, с георгиевскими крестами.
В праздничные дни, когда мужское большинство уходило от семей развлекаться по трактирам и пивным, мальчики-ученики играли
в огромном дворе, — а дома
оставались женщины, молодежь собиралась то
в одной
квартире, то
в другой, пили чай, грызли орехи, дешевые пряники, а то подсолнухи.
От Келбокиани мы узнали, что умерла женщина свободного состояния Ляликова, муж которой, поселенец, уехал
в Николаевск; после нее
осталось двое детей, и теперь он, Келбокиани, живший у этой Ляликовой на
квартире, не знает, что ему делать с детьми.
— Как истинный друг отца вашего, желаю предупредить, — сказал генерал, — я, вы видите сами, я пострадал, по трагической катастрофе; но без суда! Без суда! Нина Александровна — женщина редкая. Варвара Ардалионовна, дочь моя, — редкая дочь! По обстоятельствам содержим
квартиры — падение неслыханное! Мне, которому
оставалось быть генерал-губернатором!.. Но вам мы рады всегда. А между тем у меня
в доме трагедия!
Мы живем розно — я
остался на старой известной вам
квартире; теперь у меня такой простор, что
в городе поговаривают уже о новой женитьбе, но вы этому не верьте.
— Неправда. Вы читаете отчеты,
в которые не включается плата за
квартиру; вы не объявляете, сколько
остается занятых денег.
— Во всяком случае, — продолжала она, — я ни сама не хочу
оставаться в этих номерах; ни вас здесь оставлять с вашими приятелями и приятельницами-девицами. Поедем сейчас и наймем себе особую
квартиру. Я буду будто хозяйка, а ты у меня на хлебах будешь жить.
Младшие офицеры, по положению, должны были жить
в лагерное время около своих рот
в деревянных бараках, но Ромашов
остался на городской
квартире, потому что офицерское помещение шестой роты пришло
в страшную ветхость и грозило разрушением, а на ремонт его не оказывалось нужных сумм.
Румянцев до невероятности подделывался к новому начальнику. Он бегал каждое воскресенье поздравлять его с праздником, кланялся ему всегда
в пояс, когда тот приходил
в класс, и, наконец, будто бы даже, как заметили некоторые школьники, проходил мимо смотрительской
квартиры без шапки. Но все эти искания не достигали желаемой цели: Калинович
оставался с ним сух и неприветлив.
— Все еще не понимаешь! А затем, мой милый, что он сначала будет с ума сходить от ревности и досады, потом охладеет. Это у него скоро следует одно за другим. Он самолюбив до глупости.
Квартира тогда не понадобится, капитал
останется цел, заводские дела пойдут своим чередом… ну, понимаешь? Уж это
в пятый раз я с ним играю шутку: прежде, бывало, когда был холостой и помоложе, сам, а не то кого-нибудь из приятелей подошлю.
В квартире оставалась старушка прислуга.
— Пусть, но ведь это всё, что мне
остается! — сбился совсем капитан. — Прежде за ее службу там
в углах по крайней мере нам
квартиру давали, а теперь что же будет, если вы меня совсем бросите?
Затем, так как жена удерживает у меня пятнадцать рублей
в месяц за прокорм и
квартиру (и притом даже,
в таком случае, если б я ни разу не обедал дома), то на так называемые издержки представительства
остается никак не больше пяти рублей
в месяц.
Оставшись без всяких средств к существованию, Дарья Семеновна понадеялась было, что ей удастся продать латинскую грамматику, которую издал ее муж и бесчисленные экземпляры которой,
в ожидании судебного решения, украшали ее
квартиру, но, увы! судьба и тут не оказалась к ней благосклонною.
Однажды, когда барыня
осталась дома и она одна пошла
в церковь, девушка забежала
в знакомую
квартиру.
Когда пробило одиннадцать часов и Хаджи-Мурат поверил время на своих, подаренных ему Марьей Васильевной, часах, он спросил Лорис-Меликова, можно ли уехать. Лорис-Меликов сказал, что можно, но что было бы лучше
остаться. Несмотря на это, Хаджи-Мурат не
остался и уехал на данном
в его распоряжение фаэтоне
в отведенную ему
квартиру.
Передонов не сомневался, что раскрытие
в одном из гимназистов девочки обратит внимание начальства и что, кроме повышения, ему дадут и орден. Это поощряло его бдительно смотреть за поведением гимназистов. К тому же погода несколько дней под ряд стояла пасмурная и холодная, на биллиард собирались плохо, —
оставалось ходить по городу и посещать ученические
квартиры и даже тех гимназистов, которые жили при родителях.
— Нарочно они так придумали, чтобы Ардальона Борисыча подловить, — говорила Грушина, торопясь, размахивая руками и радостно волнуясь оттого, что передает такое важное известие. — Видите ли, у этой барышни есть двоюродный брат сирота, он и учился
в Рубани, так мать-то этой барышни его из гимназии взяла, а по его бумагам барышня сюда и поступила. И вы заметьте, они его поместили на
квартире, где других гимназистов нет, он там один, так что все шито-крыто, думали,
останется.
— Не стоит? Хе-хе… А почему же именно я должен был потерять деньги, а не кто-нибудь другой, третий, пятый, десятый? Конечно, десять рублей пустяки, но
в них заключалась плата за
квартиру, пища, одежда и пропой. Я теперь даже писать не могу… ей-богу! Как начну, так мне и полезет
в башку эта красная бумага: ведь я должен снова заработать эти десять рублей, и у меня опускаются руки. И мне начинает казаться, что я их никогда не отработаю… Сколько бы ни написал, а красная бумага все-таки
останется.
Проснувшись перед вечером на диване
в чужой
квартире, я быстро вскочил и с жесточайшею головною болью бросился скорей бежать к себе на
квартиру; но представьте же себе мое удивление! только что я прихожу домой на свою прежнюю
квартиру, как вижу, что комнату мою тщательно прибирают и моют и что
в ней не
осталось уже ни одной моей вещи, положительно, что называется, ни синя пороха.
Сегодня дала взятку Аллилуе, и у меня
осталось только триста рублей. На них мы откроем дело.
Квартира — это все, что есть у нас, и я выжму из нее все. К Рождеству мы будем
в Париже.
Притеснений — нет, свобода — самая широкая; даже трепетов нет — помните, как
в те памятные дни, когда, бывало, страшно одному
в квартире остаться — да вот поди ж ты!
Она хочет, чтобы у меня
в квартире пахло кухней и судомойками; ей нужно с шумом перебираться на новую
квартиру, разъезжать на своих лошадях, ей нужно считать мое белье и заботиться о моем здоровье; ей нужно каждую минуту вмешиваться
в мою личную жизнь и следить за каждым моим шагом и
в то же время искренно уверять, что мои привычки и свобода
останутся при мне.
В квартире Анны Михайловны не
оставалось ни души; даже девочки были отпущены веселиться на свадьбе. Двери с обоих подъездов были заперты, и Анна Михайловна, с работою
в руках, сидела на мягком диване
в комнате Долинского.
Кроме того, он немало удивил всех тем, что совсем не нанял себе
квартиры, а пристал
в училище, да так там и
остался: обед ему варил сторож, а спал он
в классе на столах.
На другой день опять допрос и ужин — с тою же обстановкой. На третий, на четвертый день и так далее — то же. Наконец, на седьмой день, мы так вклепались друг
в друга и того сами на себя наболтали, что хоть всех на каторгу, так впору
в тот же день нам было объявлено, что хотя мы по-прежнему
остаемся заарестованными на честном слове
в своих
квартирах, но совместное жительство уже не допускается.
Домна Осиповна заметно
осталась очень довольна всем этим разговором; ей давно хотелось объяснить и растолковать себя Бегушеву, что и сделала она, как ей казалось, довольно искусно. Услышав затем, что дверь за Бегушевым заперли, Домна Осиповна встала, прошла по всем комнатам своей
квартиры, сама погасила лампы
в зале, гостиной, кабинете и скрылась
в полутемной спальне.
— Прислуга их тоже удивляются тому, — отвечала Маремьяша. — «Что ж, говорят, мы при чем теперь
остались: жалованья не уплачено никому за месяц, сам господин доктор переехал на другую
квартиру и взял только мебель себе!»…
В доме все раскидано, разбросано — страсть взглянуть.
Наконец, взбешенный, с заболевшими от долгой стоянки ногами, голодный, потому что не мог же он
остаться ужинать
в качестве влюбленного и страдающего, воротился он на
квартиру, совершенно измученный и как будто кем-то прибитый.
Наутро город встал как громом пораженный, потому что история приняла размеры странные и чудовищные. На Персональной улице к полудню
осталось в живых только три курицы,
в крайнем домике, где снимал
квартиру уездный фининспектор, но и те издохли к часу дня. А к вечеру городок Стекловск гудел и кипел, как улей, и по нем катилось грозное слово «мор». Фамилия Дроздовой попала
в местную газету «Красный боец»
в статье под заголовком: «Неужели куриная чума?», а оттуда пронеслось
в Москву.