Неточные совпадения
«И ударившему в
правую щеку подставь левую, и снявшему кафтан
отдай рубашку», подумал Алексей Александрович.
— Я вовсе не убежден. Я, напротив, чувствую, что не имею
права отдать, что у меня есть обязанности и к земле и к семье.
«Двадцать копеек мои унес, — злобно проговорил Раскольников, оставшись один. — Ну пусть и с того тоже возьмет, да и отпустит с ним девочку, тем и кончится… И чего я ввязался тут помогать? Ну мне ль помогать? Имею ль я
право помогать? Да пусть их переглотают друг друга живьем, — мне-то чего? И как я смел
отдать эти двадцать копеек. Разве они мои?»
Теперь он имеет
право отдать им всю свою жизнь, служить им…
— Какое
право вы имеете так говорить с ней! — горячо вступилась Пульхерия Александровна, — чем вы можете протестовать? И какие это ваши
права? Ну,
отдам я вам, такому, мою Дуню? Подите, оставьте нас совсем! Мы сами виноваты, что на несправедливое дело пошли, а всех больше я…
Не манил я вас в глубокую бездну учености, ни на грубый, неженский труд, не входил с вами в споры о
правах,
отдавая вам первенство без спора.
— А ведь действительно, Татьяна Павловна сказала мне новое, — твердо обернулся я наконец к Версилову, — ведь действительно я настолько лакей, что никак не могу удовлетвориться только тем, что Версилов не
отдал меня в сапожники; даже «
права» не умилили меня, а подавай, дескать, мне всего Версилова, подавай мне отца… вот чего потребовал — как же не лакей?
Он в первый раз понял тогда всю жестокость и несправедливость частного землевладения и, будучи одним из тех людей, для которых жертва во имя нравственных требований составляет высшее духовное наслаждение, он решил не пользоваться
правом собственности на землю и тогда же
отдал доставшуюся ему по наследству от отца землю крестьянам.
В сделанный перерыв из этой залы вышла та самая старушка, у которой гениальный адвокат сумел отнять ее имущество в пользу дельца, не имевшего на это имущество никакого
права, — это знали и судьи, а тем более истец и его адвокат; но придуманный ими ход был такой, что нельзя было не отнять имущество у старушки и не
отдать его дельцу.
— Здравствуйте пожалуйста, — сказал Иван Петрович, встречая его на крыльце. — Очень, очень рад видеть такого приятного гостя. Пойдемте, я представлю вас своей благоверной. Я говорю ему, Верочка, — продолжал он, представляя доктора жене, — я ему говорю, что он не имеет никакого римского
права сидеть у себя в больнице, он должен
отдавать свой досуг обществу. Не правда ли, душенька?
Подробнее на этот раз ничего не скажу, ибо потом все объяснится; но вот в чем состояла главная для него беда, и хотя неясно, но я это выскажу; чтобы взять эти лежащие где-то средства, чтобы иметь
право взять их, надо было предварительно возвратить три тысячи Катерине Ивановне — иначе «я карманный вор, я подлец, а новую жизнь я не хочу начинать подлецом», — решил Митя, а потому решил перевернуть весь мир, если надо, но непременно эти три тысячи
отдать Катерине Ивановне во что бы то ни стало и прежде всего.
На вопрос прокурора: где же бы он взял остальные две тысячи триста, чтоб
отдать завтра пану, коли сам утверждает, что у него было всего только полторы тысячи, а между тем заверял пана своим честным словом, Митя твердо ответил, что хотел предложить «полячишке» назавтра не деньги, а формальный акт на
права свои по имению Чермашне, те самые
права, которые предлагал Самсонову и Хохлаковой.
— Нет, не могу допустить. Брат, — проговорил вдруг с засверкавшими глазами Алеша, — ты сказал сейчас: есть ли во всем мире существо, которое могло бы и имело
право простить? Но существо это есть, и оно может все простить, всех и вся и за всё, потому что само
отдало неповинную кровь свою за всех и за всё. Ты забыл о нем, а на нем-то и созиждается здание, и это ему воскликнут: «
Прав ты, Господи, ибо открылись пути твои».
— Гм. Вероятнее, что
прав Иван. Господи, подумать только о том, сколько
отдал человек веры, сколько всяких сил даром на эту мечту, и это столько уж тысяч лет! Кто же это так смеется над человеком? Иван? В последний раз и решительно: есть Бог или нет? Я в последний раз!
В
праве своем Чертопханов был во всяком случае вполне уверен; он не колебался, он спешил исполнить приговор над виновным, не
отдавая себе, впрочем, ясного отчета: кого он собственно обзывал этим именем?..
Ружье у него было одноствольное, с кремнем, одаренное притом скверной привычкой жестоко «
отдавать», отчего у Ермолая
правая щека всегда была пухлее левой.
— Не в том смысле я говорил. Я такой обиды не нанесу тебе, чтоб думать, что ты можешь почесть меня за вора. Свою голову я
отдал бы в твои руки без раздумья. Надеюсь, имею
право ждать этого и от тебя. Но о чем я думаю, то мне знать. А ты делай, и только.
Дубровских несколько лет в бесспорном владении, и из дела сего не видно, чтоб со стороны г. Троекурова были какие-либо до сего времени прошения о таковом неправильном владении Дубровскими оного имения, к тому по уложению велено, ежели кто чужую землю засеет или усадьбу загородит, и на того о неправильном завладении станут бити челом, и про то сыщется допрямо, тогда
правому отдавать тую землю и с посеянным хлебом, и городьбою, и строением, а посему генерал-аншефу Троекурову в изъявленном на гвардии поручика Дубровского иске отказать, ибо принадлежащее ему имение возвращается в его владение, не изъемля из оного ничего.
На каковое имение, принадлежащее отцу его, представлен уже от него в доказательство крепостной акт, по которому и следует, на основании означенных узаконений, из неправильного владения помянутого Дубровского отобрав,
отдать ему по
праву наследства.
Дубровский видел, что теперь пользовались они происшедшим разрывом, и решился, вопреки всем понятиям о
праве войны, проучить своих пленников прутьями, коими запаслись они в его же роще, а лошадей
отдать в работу, приписав к барскому скоту.
Нам все почтения
отдавай, каких и не бывает-то даже, а тебя мы хуже чем последнего лакея третировать будем!» Истины ищут, на
праве стоят, а сами как басурмане его в статье расклеветали.
— Да что это вы говорите, — вмешалась Бертольди. — Какое же дело кому-нибудь верить или не верить. На приобретение ребенка была ваша воля, что ж, вам за это деньги платить, что ли? Это, наконец, смешно! Ну,
отдайте его в воспитательный дом. Удивительное требование: я рожу ребенка и в награду за это должна получать
право на чужой труд.
Он готов был бы в эти минуты всю остальную жизнь
отдать, чтобы только иметь
право обнять и расцеловать ее.
Если вы считаете себя в этом иске
правым, то для чего
отдавать?
— Обещал, все обещал. Он ведь для того меня и зовет теперь, чтоб завтра же обвенчаться потихоньку, за городом; да ведь он не знает, что делает. Он, может быть, как и венчаются-то, не знает. И какой он муж! Смешно,
право. А женится, так несчастлив будет, попрекать начнет… Не хочу я, чтоб он когда-нибудь в чем-нибудь попрекнул меня. Все ему
отдам, а он мне пускай ничего. Что ж, коль он несчастлив будет от женитьбы, зачем же его несчастным делать?
Ах, лучше бы, во сто крат лучше бы, если бы он у меня денег попросил, —
право, я с удовольствием пятьдесят, сто рублей
отдал бы!
Спросим себя прежде всего, имеем ли мы
право отдавать на поругание невежеству самые дорогие основы нашей гражданственности!
Теперь приготовляемся последний долг усопшему другу
отдать, а после того и об утверждении в
правах наследства подумать надо.
Евгений Константиныч проснулся довольно поздно, когда на фабрике
отдали свисток к послеобеденным работам. В приемных комнатах господского дома уже толклись с десяти часов утра все главные действующие лица. Платон Васильич с пяти часов утра не выходил с фабрики, где ждал «великого пришествия языков», как выразился Сарматов. Прейн сидел в спальне Раисы Павловны, которая, на
правах больной, приняла его, не вставая с постели.
Не имею полного
права никому
отдавать ружье, кроме как получу приказание от самого государя императора».
—
Право, совестно вас беспокоить. Да мне немного, рублей с десяток. Скоро
отдать не обещаюсь, но…
Ну что это за жизнь? спрашиваю я вас, и может ли, имеет ли человек
право отдавать себя в жертву геморрою?
Когда мы подошли к дверям, полковник отказывался, говоря, что он разучился танцевать, но все-таки, улыбаясь, закинув на левую сторону руку, вынул шпагу из портупеи,
отдал ее услужливому молодому человеку и, натянув замшевую перчатку на
правую руку, — «надо всё по закону», — улыбаясь, сказал он, взял руку дочери и стал в четверть оборота, выжидая такт.
— Много еще у него разных надежд останется! — продолжал насмешливо Тулузов. — Потом-с, вы хоть и помещица, но не имеете
права нарушать брак и принадлежащую вам крестьянку, отняв у мужа,
отдать вашему супругу; и зачем, спрашивается, вы это делаете? Ответ для каждого прост.
—
Право, бабушка! И всякий раз, как мы мимо Горюшкина едем, всякий-то раз он эту историю поднимает! И бабушка Наталья Владимировна, говорит, из Горюшкина взята была — по всем бы
правам ему в головлевском роде быть должно; ан папенька, покойник, за сестрою в приданое
отдал! А дыни, говорит, какие в Горюшкине росли! По двадцати фунтов весу — вот какие дыни!
— На-ко, вчера еще бабенька принесла, в полдень, да забыла я
отдать. Миленькая бабенька-то, а уж как она тебе приходится — не знаю,
право!
А между тем, казалось бы, ясно, что если люди, считая это несправедливым (как это считают теперь все рабочие),
отдают главную долю своего труда капиталисту, землевладельцу и платят подати, зная, что подати эти употребляются дурно, то делают они это прежде всего не по сознанию каких-то отвлеченных
прав, о которых они никогда и не слыхали, а только потому, что знают, что их будут бить и убивать, если они не сделают этого.
Отв. — Из слов, которые он при этом сказал. Он говорил: Вы слышали, что сказано древним: око за око, зуб за зуб. А я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в
правую щеку твою, обрати к нему и другую, и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку,
отдай ему и верхнюю одежду.
И если не может один человек купить у другого продаваемого ему из-за известной условной черты, названной границей, дешевого товара, не заплатив за это таможенной пошлины людям, не имевшим никакого участия в производстве товара, и если не могут люди не
отдавать последней коровы на подати, раздаваемые правительством своим чиновникам и употребляемые на содержание солдат, которые будут убивать этих самых плательщиков, то, казалось бы, очевидно, что и это сделалось никак не вследствие каких-либо отвлеченных
прав, а вследствие того самого, что совершилось в Орле и что может совершиться теперь в Тульской губернии и периодически в том или другом виде совершается во всем мире, где есть государственное устройство и есть богатые и бедные.
Его вообще и всегда обижало её внимание к простым людям; она как будто
отдавала им нечто такое, что ему было более нужно, чем этим людям, и на что он имел
право большее, чем они. Вот теперь явился этот тонконогий Алексей, и она целыми вечерами беседует с ним зачем?
Он водил тревожными глазами по зале и ничего не говорил, но
правая рука его постоянно то поднималась, то опускалась, — точно он хотел
отдать кому-то честь.
— Ну, в этом ларе, в овсе, и ищи узелок… в
правом углу… Только вот что: мне твоих денег не надо, а ты мне
отдай камешек, который лежит тут же с деньгами… только и всего…
В обоих случаях ты будешь
прав, дружок,
И только что
отдашь уроком за урок.
— Насилу-то эти дурачье угомонились! Я,
право, думал, что они до самой ночи протолкаются на площади. Куда, подумаешь, народ-то глуп! Сгоряча рады
отдать все; а там как самим перекусить нечего будет, так и заговорят другим голосом. Небось уймутся кричать: «Пойдем к матушке-Москве!»
Градобоев (пьет).
Право, брат,
отдай ее замуж, пора; по всему вижу, что пара.
Он представитель той безразличной, малочувствительной к высшим общественным интересам массы, которая во всякое время готова даром
отдать свои
права первородства, но которая ни за что не поступится ни одной ложкой чечевичной похлебки, составляющей ее насущный хлеб.
Однажды завожделев, он тотчас же воплотил свое
право и
отдал себя ему весь до конца!
Чугунов. Да
право! Лучше
отдайте, я их уничтожу.
— Конечно, Буркин
прав, — перервал старик, — да и на что нам иноземных архитекторов? Посмотрите на мой дом! Что, дурно, что ль, выстроен? А строил-то его не француз, не немец, а просто я, русской дворянин — Николай Степанович Ижорской. Покойница сестра, вот ее матушка — не тем будь помянута, — бредила французами. Ну что ж? И
отдала строить свой московской дом какому-то приезжему мусью, а он как понаделал ей во всем доме каминов, так она в первую зиму чуть-чуть, бедняжка, совсем не замерзла.
Ну,
право, здесь в одни сутки услышишь больше комеражей [сплетен (франц.)], чем в круглый год в нашем благочестивом Петербурге, который также не очень забавен — надобно
отдать ему эту справедливость.