Двери растворили, отворили окно,
открыли трубу, Митя притащил из сеней ведро с водой, сперва намочил голову себе, а затем, найдя какую-то тряпку, окунул ее в воду и приложил к голове Лягавого.
Неточные совпадения
Бердников ответил не сразу. Он снял чайник с конфорки самовара, закрыл
трубу тушилкой,
открыл чайник, понюхал чай и начал разливать его по чашкам.
Здесь доктор
открыл осторожно
трубу, сунул в печку все принесенное им из погреба и, набив туда еще несколько старых араповских корректур, сжег все это и самым тщательным образом перемешал пепел с печною золою.
Казалось, в воздухе поет огромная медная
труба, поет и будит людей, вызывая в одной груди готовность к бою, в другой — неясную радость, предчувствие чего-то нового, жгучее любопытство, там — возбуждая смутный трепет надежд, здесь —
открывая выход едкому потоку годами накопленной злобы. Все заглядывали вперед, где качалось и реяло в воздухе красное знамя.
В тишине вечера я начал различать звук, неопределенный, как бормотание; звук с припевом, с гулом
труб, и я вдруг понял, что это музыка. Лишь я
открыл рот сказать о догадке, как послышались далекие выстрелы, на что все тотчас обратили внимание.
Евсей немедленно сделал это. Окно выходило на крышу соседнего дома. На ней —
трубы, четыре, все одинаковые. Посмотрел на звёзды тоскливыми глазами робкого зверька, посаженного в клетку, но звёзды ничего не говорили его сердцу. Свалился на сундук, закутался с головой одеялом и крепко закрыл глаза. Стало душно, он высунул голову и, не
открывая глаз, прислушался — в комнате хозяина раздался сухой, внятный голос...
Семен Иванов служил сторожем на железной дороге. От его будки до одной станции было двенадцать, до другой — десять верст. Верстах в четырех в прошлом году
открыли большую прядильню; из-за лесу ее высокая
труба чернела, а ближе, кроме соседних будок, и жилья не было.
— Иоле, милый Иоле. Это ты? — сквозь сон спрашивает девушка, позабыв о времени и месте, спросонья. И внезапно
открывает глаза. Перед ней незнакомая крошечная комнатка. Масса солнца и света. В окно смотрит с крыши
труба соседнего дома и кусок голубого неба над ней. A в дверь все стучат и стучат упорно…
Я дрожащими руками разорвал конверт. Было написано много, на двух вырванных из тетради четвертушках линованной бумаги. Перед испуганными глазами замелькали отрывки фраз: «Когда ты прочтешь это письмо, меня уж не будет в живых…
Открой дверь при Фене… Скажи ей, что я самоубийца… согласится дать показание. Вчера воротился сильно пьяный и, должно быть, закрыл
трубу, когда еще был угар».
И вдруг всё исчезло. Федор
открыл глаза и увидел свой стол, сапоги и жестяную лампочку. Ламповое стекло было черно и от маленького огонька на фитиле валил вонючий дым, как из
трубы. Около стоял заказчик в синих очках и кричал сердито...