Неточные совпадения
— Кто же иные? Скажи, ядовитая змея, уязви, ужаль: я, что ли?
Ошибаешься. А если хочешь знать правду, так я и тебя научил любить его и чуть не довел до добра. Без меня ты бы прошла мимо его, не заметив. Я дал тебе понять, что в нем есть и ума не меньше других, только зарыт, задавлен он всякою дрянью и заснул в праздности. Хочешь, я скажу тебе, отчего он тебе
дорог, за что ты еще любишь его?
Рассуждает она о людях, ей знакомых, очень метко, рассуждает правильно о том, что делалось вчера, что будет делаться завтра, никогда не
ошибается; горизонт ее кончается — с одной стороны полями, с другой Волгой и ее горами, с третьей городом, а с четвертой —
дорогой в мир, до которого ей дела нет.
По этой
дороге человек в первый раз, может быть, прошел в 1845 году, и этот человек, если не
ошибаюсь, был преосвященный Иннокентий, архиепископ камчатский и курильский.
— Ну, брат, шалишь: у нее сегодня сеанс с Лепешкиным, — уверял «Моисей», направляясь к выходу из буфета; с половины
дороги он вернулся к Привалову, долго грозил ему пальцем, ухмыляясь глупейшей пьяной улыбкой и покачивая головой, и, наконец, проговорил: — А ты, брат, Привалов, ничего… Хе-хе! Нет, не
ошибся!.. У этой Тонечки, черт ее возьми, такие амуры!.. А грудь?.. Ну, да тебе это лучше знать…
Шли мы теперь без проводника, по приметам, которые нам сообщил солон. Горы и речки так походили друг на друга, что можно было легко
ошибиться и пойти не по той
дороге. Это больше всего меня беспокоило. Дерсу, наоборот, относился ко всему равнодушно. Он так привык к лесу, что другой обстановки, видимо, не мог себе представить. Для него было совершенно безразлично, где ночевать — тут или в ином месте…
Чем более мы углублялись в горы, тем порожистее становилась река. Тропа стала часто переходить с одного берега на другой. Деревья, упавшие на землю, служили природными мостами. Это доказывало, что тропа была пешеходная. Помня слова таза, что надо придерживаться конной тропы, я удвоил внимание к югу. Не было сомнения, что мы
ошиблись и пошли не по той
дороге. Наша тропа, вероятно, свернула в сторону, а эта, более торная, несомненно, вела к истокам Улахе.
Я рассчитывал, что буря, захватившая нас в
дороге, скоро кончится, но
ошибся. С рассветом ветер превратился в настоящий шторм. Сильный ветер подымал тучи снегу с земли и с ревом несся вниз по долине. По воздуху летели мелкие сучья деревьев, корье и клочки сухой травы. Берестяная юрточка вздрагивала и, казалось, вот-вот тоже подымется на воздух. На всякий случай мы привязали ее веревками от нарт за ближайшие корни и стволы деревьев.
— О, как вы в моем случае
ошибаетесь, — подхватил швейцарский пациент, тихим и примиряющим голосом, — конечно, я спорить не могу, потому что всего не знаю, но мой доктор мне из своих последних еще на
дорогу сюда дал, да два почти года там на свой счет содержал.
Повторяю вам, вы очень
ошибаетесь, если думаете, что вот я призову мужика, да так и начну его собственными руками обдирать… фи! Вы забыли, что от него там бог знает чем пахнет… да и не хочу я совсем давать себе этот труд. Я просто призываю писаря или там другого, et je lui dis:"Mon cher, tu me dois tant et tant", [и я ему говорю «
Дорогой мой, ты мне должен столько то и столько то» (франц.).] — ну, и дело с концом. Как уж он там делает — это до меня не относится.
— Повторяю, что вы изволите
ошибаться, ваше превосходительство: это ваша супруга просила меня прочесть — не лекцию, а что-нибудь литературное на завтрашнем празднике. Но я и сам теперь от чтения отказываюсь. Покорнейшая просьба моя объяснить мне, если возможно: каким образом, за что и почему я подвергнут был сегодняшнему обыску? У меня взяли некоторые книги, бумаги, частные,
дорогие для меня письма и повезли по городу в тачке…
Поэтому я думаю, что не мог поступить иначе, как поступил, чувствуя, однако, что можно будет обвинить меня в большой ошибке, если бы вздумалось Хаджи-Мурату уйти снова. В службе и в таких запутанных делах трудно, чтобы не сказать невозможно, идти по одной прямой
дороге, не рискуя
ошибиться и не принимая на себя ответственности; но раз что
дорога кажется прямою, надо идти по ней, — будь что будет.
Нет, нет, — я не шучу, клянусь творцом.
Браслет случайною судьбою
Попался баронессе и потом
Был отдан мне ее рукою.
Я
ошибался сам — но вашею женою
Любовь моя отвергнута была.
Когда б я знал, что от одной ошибки
Произойдет так много зла,
To верно б не искал ни взора, ни улыбки.
И баронесса — этим вот письмом
Вам открывается во всем.
Читайте же скорей — мне
дороги мгновенья…
Несчастливцев (Милонову). Меня?
Ошибаешься. (Вынимает пьесу Шиллера «Разбойники».) Цензуровано. Смотри! Одобряется к представлению. Ах ты, злокачественный мужчина! Где же тебе со мной разговаривать! Я чувствую и говорю, как Шиллер, а ты — как подьячий! Ну, довольно! В
дорогу, Аркашка! Прощайте! (Кланяется всем.) Тетушка, пожалуйте ручку!
— Не поминайте меня лихом, Иван Андреич. Забыть прошлого, конечно, нельзя, оно слишком грустно, и я не затем пришел сюда, чтобы извиняться или уверять, что я не виноват. Я действовал искренно и не изменил своих убеждений с тех пор… Правда, как вижу теперь, к великой моей радости, я
ошибся относительно вас, но ведь спотыкаются и на ровной
дороге, и такова уж человеческая судьба: если не
ошибаешься в главном, то будешь
ошибаться в частностях. Никто не знает настоящей правды.
— Eh, се n’est pas за, [Да нет, не так (фр.).] — с досадой и презрением перебил Де-Грие. (Решительно, он всем заправлял!) — Mon cher monsieur, notre cher general se trompe, [
Дорогой мой, наш любезный генерал
ошибается (фр.).] впадая в такой тон (продолжаю его речь по-русски), — но он хотел вам сказать… то есть вас предупредить или, лучше сказать, просить вас убедительнейше, чтобы вы не губили его, — ну да, не губили! Я употребляю именно это выражение…
Гоголь, взявши один из них, начал с самым простодушным видом и серьезным голосом уверять продавца, что это не пряники; что он
ошибся и захватил как-нибудь куски мыла вместо пряников, что и по белому их цвету это видно, да и пахнут они мылом, что пусть он сам отведает и что мыло стоит гораздо
дороже, чем пряники.
— Посмотри, — сказал он, наконец, жене, указывая пальцем на пыльную
дорогу, — как
ошибаемся мы, думая, что уж русский простолюдин непременно должен быть дюжий и здоровый: взгляни хоть вон на эту девку… вон, вон, что идет по
дороге с коромыслом, еле-еле в ней душонка держится… какая худая и желтая!
Дядя Сысой не
ошибся; избранная им
дорога сокращала путь по крайней мере целыми десятью минутами, что, впрочем, в ожидании магарыча не было безделицей. Вскоре путники наши миновали барский овес, расстилавшийся за ним ельник и вышли на берег.
— Ну уж это, Леонид Николаич, вы
ошибаетесь; у меня хоть лошади не
дорогие, а не дрянь, и я не жалею их и езжу, где можно.
Но Бодростина надеялась, что Горданов сам найдет
дорогу к сердцу Ларисы, и вдруг ей показалось, что она
ошиблась: Горданов стал и стоял упорно на одном месте.
— Если ты думал, что я тебя выписывала сюда по сердечным делам, то ты очень
ошибался. Я, cher ami, [
дорогой друг (франц.).] стара для этих дел — мне скоро двадцать восемь лет, да и потом, если б уж лукавый попутал, то как бы нибудь и без вас обошлась.
Он понял, какой червяк забрался в мою душу, и порешил помочь мне его выкурить; но
ошибся в расчете и вместо одного горя отпустил со мною на
дорогу два, из коих одно было злее другого, хотя оба они выводили меня на одну торную
дорогу, к глубочайшему раздору с собою и с миром, от которого скрыла меня черная мантия и воскрылия клобука — моего духовного шлема.
Положение опрометчивого, как мне казалось, иностранца, который в такое время пустился один в такой далекий путь, не зная ни наших
дорог, ни наших порядков, — казалось мне просто ужасным, и я в своих предположениях не
ошибся.
— Ай не у нее? ну, да пусто ей будь, кто их вспомнит. Смотрите, батюшка мой, чтобы не
ошибиться, товар недорогой, а всё денег зря бросать не следует, они
дороги; а я, извините, устал и домой пойду.
Оказалось, что слуги
ошиблись; это приехал из Александровской слободы князь Никита, с разрешения царя опередивший его по
дороге. С ним было множество слуг. С радостным лицом обнял он брата, поцеловал племянницу и дружески поздоровался с князем Владимиром, Яковом Потаповичем и священником отцом Михаилом.
— Пусть так, — продолжал он, — дай Бог, чтобы я
ошибался, но в наших
дорогих для меня отношениях я не желал бы и этого. Я не хочу, чтобы даже ошибочные мысли омрачали их.
— Только одно ты всем этим сказала: что ты молода, что в тебе много кипит силы, что все еще бродит и пенится, все бурлит и шипит. Не беда. Я чувствую твою душу. Выбьешься из этих настроений и выйдешь на широкую нашу
дорогу. А что будешь в стороны заезжать, что будешь
ошибаться…
Он пустил лошадей сперва мелкой рысью, а затем почти шагом. Стук колес слышался все ближе и ближе — он не
ошибся, по
дороге кто-то ехал.
Он и не
ошибся. Князь Владимир, выбежав, как сумасшедший, из квартиры своего поверенного, сел в пролетку и приказал ехать в Европейскую гостиницу.
Дорогой на него напало раздумье. От природы малодушный, он жил настоящей минутой, мало заботился о будущем; он начал сожалеть, что отказался от предложенных ему Николаем Леопольдовичем пяти тысяч, которые он считал нужными для него до зарезу.
—
Дорогая дочь моя… — взволнованным голосом прервала ее игуменья, — это было еще недавней моей заветной мечтой и повторяю, я осмеливалась думать, что на то есть воля Божия… Увы, я
ошиблась, и Бог наказал меня за горделивую самонадеянность в толковании Его предначертаний…
Я несколько раз вслух — на
дороге не было никого — повторил, как заклинание, эту фразу: я только репетитор в доме; и она была настолько убедительна и ясна, что на мгновение даже явилось желание поговорить с призраком и объяснить ему, что он
ошибается, что я — только репетитор в доме. Но разве с призраками говорят, разве им доказывают что-нибудь? Бессмыслица, бессмыслица!
Проезжая с Кавказа в Петербург, князь однажды почувствовал себя в
дороге нездоровым и позвал доктора. Было это, если я не
ошибаюсь, кажется, в Темир-Хан-Шуре. Доктор осмотрел больного и нашел, что опасного в его состоянии ничего нет, а что он просто утомился и ему необходимо отдохнуть один день без дорожной качки и тряски в экипаже.
Он хотя ничего не видел и не слышал вокруг себя, но инстинктом соображал
дорогу и не
ошибался переулками, выводившими его на Поварскую.