Неточные совпадения
Лука Лукич (от испуга выронил сигару, плюнул и, махнув рукою, про себя).Черт
побери все! сгубила проклятая робость!
Жаль, что Иохим не дал напрокат кареты, а хорошо бы, черт
побери, приехать домой в карете, подкатить этаким чертом к какому-нибудь соседу-помещику под крыльцо, с фонарями, а Осипа сзади, одеть в ливрею.
Артемий Филиппович. Чтоб вас черт
побрал с вашим ревизором и рассказами!
Городничий. Я сам, матушка, порядочный человек. Однако ж, право, как подумаешь, Анна Андреевна, какие мы с тобой теперь птицы сделались! а, Анна Андреевна? Высокого полета, черт
побери! Постой же, теперь же я задам перцу всем этим охотникам подавать просьбы и доносы. Эй, кто там?
Жены Коробкина. Черт тебя
побери!
Черт
побери, есть так хочется, и в животе трескотня такая, как будто бы целый полк затрубил в трубы.
Митрофан (в сторону). Пострел их
побери и с Еремеевной.
— Ах, прах те
побери! Здесь и солнце-то словно назад пятится! — сказал бригадир, с негодованием поглядывая на небесное светило, медленно выплывавшее по направлению к зениту.
— Ах, ляд вас
побери! — говорил неустрашимый штаб-офицер, взирая на эту картину. — Что ж мы, однако, теперь будем делать? — спрашивал он в тоске помощника градоначальника.
«Чтоб вас черт
побрал всех, кто выдумал эти балы! — говорил он в сердцах.
Какие-то маленькие пребойкие насекомые кусали его нестерпимо больно, так что он всей горстью скреб по уязвленному месту, приговаривая: «А, чтоб вас черт
побрал вместе с Ноздревым!» Проснулся он ранним утром.
Лица у них были полные и круглые, на иных даже были бородавки, кое-кто был и рябоват, волос они на голове не носили ни хохлами, ни буклями, ни на манер «черт меня
побери», как говорят французы, — волосы у них были или низко подстрижены, или прилизаны, а черты лица больше закругленные и крепкие.
Это, выходит, просто: Андроны едут, [Андроны едут — выражение, употребляемое как синоним чепухи (андроны — телеги с жердями, концы которых тащатся по земле и производят шум).] чепуха, белиберда, сапоги всмятку! это просто черт
побери!..
Прежде было знаешь, по крайней мере, что делать: принес правителю дел красную, [Красная — ассигнация в десять рублей.] да и дело в шляпе, а теперь по беленькой, да еще неделю провозишься, пока догадаешься; черт бы
побрал бескорыстие и чиновное благородство!
«Ну, уж черт его
побери, — подумал про себя Чичиков, — по полтине ему прибавлю, собаке, на орехи!»
Его ли душе, стремящейся закружиться, загуляться, сказать иногда: «черт
побери все!» — его ли душе не любить ее?
Чичиков посмотрел: рукав новешенького фрака был весь испорчен. «Пострел бы тебя
побрал, чертенок проклятый!» — пробормотал он в сердцах про себя.
— Отчего ж неизвестности? — сказал Ноздрев. — Никакой неизвестности! будь только на твоей стороне счастие, ты можешь выиграть чертову пропасть. Вон она! экое счастье! — говорил он, начиная метать для возбуждения задору. — Экое счастье! экое счастье! вон: так и колотит! вот та проклятая девятка, на которой я всё просадил! Чувствовал, что продаст, да уже, зажмурив глаза, думаю себе: «Черт тебя
побери, продавай, проклятая!»
На это Плюшкин что-то пробормотал сквозь губы, ибо зубов не было, что именно, неизвестно, но, вероятно, смысл был таков: «А
побрал бы тебя черт с твоим почтением!» Но так как гостеприимство у нас в таком ходу, что и скряга не в силах преступить его законов, то он прибавил тут же несколько внятнее: «Прошу покорнейше садиться!»
Что занимаюсь философией да иной раз нет времени, так уж я и не отец? ан вот нет же, отец! отец, черт их
побери, отец!
— Передавай, передавай, Денис, Козьме! Козьма, бери хвост у Дениса! Фома Большой, напирай туды же, где и Фома Меньшой! Заходи справа, справа заходи! Стой, стой, черт вас
побери обоих! Запутали меня самого в невод! Зацепили, говорю, проклятые, зацепили за пуп.
«Черт
побери! — думал Чичиков, ворочаясь. — Просто не даст спать!»
И всех их
побрали руками.
— Мы — в равных условиях, меня тоже хотят купить, — понимаете? Черт их
побери, всех этих Бердниковых в штанах и в юбках, но ведь — хочешь не хочешь — а нам приходится продавать свои знания.
— Не видал такой. Там — две: Лидия и Алина. И три кавалера, черт бы их
побрал!
— И в любви, — серьезно ответила она, но затем, прищурясь, оскалив великолепные зубы, сказала потише: — Ты, разумеется, замечаешь во мне кое-что кокоточное, да? Так для ясности я тебе скажу: да, да, я вступаю на эту службу, вот! И — черт вас всех
побери, милейшие мои, — шепотом добавила она, глаза ее гневно вспыхнули.
— Впрочем — ничего я не думал, а просто обрадовался человеку. Лес, знаешь. Стоят обугленные сосны, буйно цветет иван-чай. Птички ликуют, черт их
побери. Самцы самочек опевают. Мы с ним, Туробоевым, тоже самцы, а петь нам — некому. Жил я у помещика-земца, антисемит, но, впрочем, — либерал и надоел он мне пуще овода. Жене его под сорок, Мопассанов читает и мучается какими-то спазмами в животе.
«Черт вас
побери», — мысленно выругался Клим.
— Черт
побери — слышите? — спросил Правдин, ускоряя шаг, но, свернув за угол, остановился, поднял ногу и, спрятав ее под пальто, пробормотал, держась за стену, стоя на одной ноге: — Ботинок развязался.
— Слышали? Какой-то идиот стрелял в Победоносцева, с улицы, в окно, черт его
побери! Как это вам нравится, а?
— В сущности, в сущности, — передразнивал Варавка. — Черт ее
побери, эту вашу сущность! Гораздо важнее тот факт, что Карл Великий издавал законы о куроводстве и торговле яйцами.
— Лихо… черрт
побери!.. Тара-та-тта, тара-рарра-ра… та! И-их… Браво, Кухцинский!.. Лихо, Кухцинский!..
Легонько пошатываясь и улыбаясь рассеянной улыбкой захмелевшего человека, Бахарев вышел из комнаты. До ушей Привалова донеслись только последние слова его разговора с самим собой: «А Привалова я полюбил… Ей-богу, полюбил! У него в лице есть такое… Ах, черт
побери!..» Привалов и Веревкин остались одни. Привалов задумчиво курил сигару, Веревкин отпивал из стакана портер большими аппетитными глотками.
— Да не оказия ли… — удивлялся Лука, хлопая себя по ляжкам. — Совсем обошел старух-то, прах его
побери!..
— Какие знаки? Кому сообщил? Черт тебя
побери, говори яснее!
— Э, черт возьми! Почему ты так уверен, что придет падучая, черт тебя
побери? Смеешься ты надо мной или нет?
Обалдуй бросился ему на шею и начал душить его своими длинными, костлявыми руками; на жирном лице Николая Иваныча выступила краска, и он словно помолодел; Яков, как сумасшедший, закричал: «Молодец, молодец!» — даже мой сосед, мужик в изорванной свите, не вытерпел и, ударив кулаком по столу, воскликнул: «А-га! хорошо, черт
побери, хорошо!» — и с решительностью плюнул в сторону.
Кирсанов говорил, — они важно слушали, что он говорил, тому все важно поддакнули, — иначе нельзя, потому что, помните, есть на свете Клод Бернар и живет в Париже, да и кроме того, Кирсанов говорит такие вещи, которых — а черт бы
побрал этих мальчишек! — и не поймешь: как же не поддакивать?
— Мусье! а, мусье! дьявол тебя
побери.
Не вдруг возьмешь Купаву.
Без выкупа не отдадим. Ребята,
Горой стоять! Не выдавайте даром!
А то у нас всех девок
поберут,
А нам самим в слободке недостача.
— Ах, прах
побери! всех кучеров переморозили. Что Алемпий? как?
— Ах, прах
побери, да и совсем!
— Ведите, ведите ее на конюшню! — приказывала она, но через несколько минут одумывалась и говорила: — Ин прах ее
побери! не троньте! подожду, что еще будет!
— Нет, да вы представьте себе эту картину: стоит она перед ним, вытаращивши глаза, покуда он в карман завещание кладет, и думает, что во сне ей мерещится… ах, прах
побери да и совсем!
Сосед мой, в свеженькой коломянковой паре, шляпе калабрийского разбойника и шотландском шарфике, завязанном «неглиже с отвагой, а-ля черт меня
побери», был человек с легкой проседью на висках и с бритым актерским лицом.
«За кого они меня принимают, черт их всех
побери?» — с ожесточением думал про себя доктор, чувствуя, что всех ненавидит.
— Да опять гроб! Чорт бы его
побрал! — ответил он мне всердцах.
— О, прах тебя
побери! — восклицала Абрамовна каждый раз после такого казуса.
Больше всего они лгут, когда их спрашивают: «Как дошла ты до жизни такой?» Но какое же право ты имеешь ее об этом спрашивать, черт бы тебя
побрал?!
— Зачем же, черт
побери, ты здесь толчешься? Я чудесно же вижу, что многое тебе самому противно, и тяжело, и больно. Например, эта дурацкая ссора с Борисом или этот лакей, бьющий женщину, да и вообще постоянное созерцание всяческой грязи, похоти, зверства, пошлости, пьянства. Ну, да раз ты говоришь, — я тебе верю, что блуду ты не предаешься. Но тогда мне еще непонятнее твой modus vivendi [Образ жизни (лат.)], выражаясь штилем передовых статей.