Неточные совпадения
Самгин, не отрываясь, смотрел на багровое, уродливо вспухшее лицо и на
грудь поручика; дышал поручик так бурно и часто, что беленький крест на
груди его
подскакивал. Публика быстро исчезала, — широкими шагами подошел к поручику человек
в поддевке и, спрятав за спину руку с папиросой, спросил...
Сам он был одет щеголевато, жиденькие волосы его смазаны каким-то жиром и форсисто причесаны на косой пробор. Его новенькие ботинки негромко и вежливо скрипели.
В нем вообще явилось что-то вежливенькое и благодушное. Он сел напротив Самгина за стол, выгнул
грудь, обтянутую клетчатым жилетом, и на лице его явилось выражение готовности все сказать и все сделать. Играя золотым карандашиком, он рассказывал,
подскакивая на стуле, точно ему было горячо сидеть...
Захар, по обыкновению, колебля подносом, неловко подходил к столу с кофе и кренделями. Сзади Захара, по обыкновению, высовывалась до половины из двери Анисья, приглядывая, донесет ли Захар чашки до стола, и тотчас, без шума, пряталась, если Захар ставил поднос благополучно на стол, или стремительно
подскакивала к нему, если с подноса падала одна вещь, чтоб удержать остальные. Причем Захар разразится бранью сначала на вещи, потом на жену и замахнется локтем ей
в грудь.
То вдруг она умолкала, опускалась
в изнеможенье, словно неохотно щипала струны, и Чертопханов останавливался, только плечиком подергивал да на месте переминался, а Недопюскин покачивал головой, как фарфоровый китаец; то снова заливалась она как безумная, выпрямливала стан и выставляла
грудь, и Чертопханов опять приседал до земли,
подскакивал под самый потолок, вертелся юлой, вскрикивал: «Живо!»…
Лицо Анны Павловны мгновенно зеленеет; губы дрожат,
грудь тяжело дышит, руки трясутся.
В один прыжок она
подскакивает к Кирюшке.
И
в хороводах, и на боях везде бывал горазд Алеша Мокеев.
Подскочил к одному Мотовилову, ткнул кулаком-резуном
в грудь широкую, падал Сидор назад, и Алеша, не дав ему совсем упасть, ухватил его поперек дебелыми руками да изо всей мочи и грянул бойца о землю.
Я, все я, верный раб Сидор Тимофеев, я его из могилы унес, моим дыханьем отдышал! — закричал старик, начав колотить себя
в грудь, и вдруг
подскочил к самому столу, на котором лежал обезображенный мертвец, присел на корточки и зашамкал...
Не успела она сделать движение, чтобы броситься назад, как он выхватил из кармана револьвер,
подскочил к ней и почти
в упор выстрелил ей
в грудь. Она вскрикнула и упала навзничь.