Неточные совпадения
— Maman, отчего же
папа не
поехать с нами? — сказала Кити. — И ему веселее и нам.
Ей надо было
с большими усилиями перетянуть свою подругу, и когда она достигала этого, один из выжлятников, ехавших сзади, непременно хлопал по ней арапником, приговаривая: «В кучу!» Выехав за ворота,
папа велел охотникам и нам
ехать по дороге, а сам повернул в ржаное поле.
— Да… но при теперешних обстоятельствах… Словом, вы понимаете, что я хочу сказать. Мне совсем не до веселья, да и
папа не хотел, чтобы я
ехала. Но вы знаете, чего захочет мама — закон, а ей пришла фантазия непременно вывозить нынче Верочку… Я и вожусь
с ней в качестве бонны.
— И тебя,
папа, возьму
с собой… Вместе
поедем.
— Она хотела тотчас же
ехать назад, — это мы ее удержали ночевать.
Папа без ее ведома отослал лошадь. Мы думали, что у вас никто не будет беспокоиться, зная, что Лиза
с нами.
— Что ж такое,
папа! Было так хорошо, мне хотелось повидаться
с Женею, я и
поехала. Я думала, что успею скоро возвратиться, так что никто и не заметит. Ну виновата, ну простите, что ж теперь делать?
— Ах, я и забыл было, — сказал
папа с досадливым подергиваньем и покашливаньем, — я к Епифановым обещал
ехать нынче. Помнишь Епифанову, la belle Flamande? еще езжала к вашей maman. Они славные люди. — И
папа, как мне показалось, застенчиво подергивая плечом, вышел из комнаты.
Впереди десятков двух казаков
ехали два человека: один — в белой черкеске и высокой
папахе с чалмой, другой — офицер русской службы, черный, горбоносый, в синей черкеске,
с изобилием серебра на одежде и на оружии.
— Слушаю, — сказал Полторацкий, приложив руку к
папахе, и
поехал к своей роте. Сам он свел цепь на правую сторону,
с левой же стороны велел это сделать фельдфебелю. Раненого между тем четыре солдата унесли в крепость.
— Я непременно хотела быть у вас, — заговорила она своим детским голосом и крепко пожимая и потрясая своей маленькой ручкой могучую руку Бегушева. —
Папа тоже непременно хотел
ехать со мною, но сегодня
с утра еще куда-то ушел и до сих пор нет. Я думаю: «Бог
с ним», — и
поехала одна.
Но
папа молчал и никому ни слова о том, что
с ним случилось, и где он был, и куда хотел
ехать.
Ольга Петровна(
с беспокойством). Мне поэтому сейчас же надо
ехать к
папа.
Со мною от Томска до Иркутска
едут два поручика и военный доктор. Один поручик пехотный, в мохнатой
папахе, другой — топограф,
с аксельбантом. На каждой станции мы, грязные, мокрые, сонные, замученные медленной ездой и тряской, валимся на диваны и возмущаемся: «Какая скверная, какая ужасная дорога!» А станционные писаря и старосты говорят нам...
В комнате на станции тускло горит лампочка. Пахнет керосином, чесноком и луком. На одном диване лежит поручик в
папахе и спит, на другом сидит какой-то бородатый человек и лениво натягивает сапоги; он только что получил приказ
ехать куда-то починять телеграф, а ему хочется спать, а не
ехать. Поручик
с аксельбантом и доктор сидят за столом, положили отяжелевшие головы на руки и дремлют. Слышно, как храпит
папаха и как на дворе стучат молотом.
Трудно допустить, чтобы столь заметный в польской конфедерации деятель, как Чарномский,
поехал с принцессой в Рим и забыл возложенные на него конфедерацией поручения единственно из дружбы к приятелю и из желания посмотреть на Рим, где на этот раз и
папы нельзя было видеть.
На лето
поехал домой. Присутствовал на домашних приемах
папы, принимал больных под его руководством в лечебнице Общества тульских врачей, директором которой был
папа, курировал несостоятельных его больных на дому, благодаря этому знакомился
с бытом тульской бедноты-мастеровщины.
Я испуганно таращил глаза и втягивал голову в плечи, мальчишка бил меня кулаком по шее, а извозчики, — такие почтительные и славные, когда я
ехал на них
с папой или мамой, — теперь грубо хохотали, а парень
с дровами свистел и кричал...
— Да ведь я узнал это уже после папиного отъезда, — оправдывался Бобка. — Я слышал, как Матрена сказала Аксинье: «Зарежь вечером цыплят, кроме черной молодки, барышниной любимицы».
Папа приедет только ночью, когда все уже будет кончено
с цыплятами… Он
поехал опять к этому противному учителю приглашать его поступить к нам. Так мне, по крайней мере, сказала Лидочка.
Смеющийся солдат
ехал, болтая ногами, на лошади
с обрубленными постромками. Лихо сдвинув
папаху на затылок, он рассказывал...
— Анжелика, — сказала она, —
папа просит тебя
поехать с ним кататься.
На породистой, худой,
с подтянутыми боками лошади, в бурке и
папахе,
с которых струилась вода,
ехал Денисов. Он так же, как и его лошадь, косившая голову и поджимавшая уши, морщился от косого дождя и озабоченно присматривался вперед. Исхудавшее и обросшее густою, короткою, черною бородой лицо его казалось сердито.
Рядом
с Денисовым, также в бурке и
папахе, на сытом, крупном донце
ехал казачий эсаул — сотрудник Денисова.