Неточные совпадения
На ночь он уносил рисунок в дортуар, и однажды, вглядываясь в эти нежные глаза, следя за линией наклоненной шеи, он вздрогнул, у него сделалось такое замиранье в груди, так захватило ему дыханье, что он в забытьи, с закрытыми глазами и невольным, чуть сдержанным стоном, прижал рисунок обеими руками
к тому
месту, где было так тяжело дышать. Стекло хрустнуло и со звоном
полетело на пол…
Кажется, довольно одного прикосновения
к этим глыбам, чтоб они
полетели вниз, между тем здесь архимедов рычаг бессилен. Нужно по крайней мере землетрясение или мистера Бена, чтоб сдвинуть их с
места.
— А мы тятеньку вашего, покойничка, знавали даже очень хорошо, — говорил Лепешкин, обращаясь
к Привалову. — Первеющий человек по нашим
местам был… Да-с. Ноньче таких и людей, почитай, нет… Малодушный народ пошел ноньче. А мы и о вас наслышаны были, Сергей Александрыч. Хоть и в лесу живем, а когда в городе дрова рубят — и
к нам щепки
летят.
В то время когда мы сидели у костра и пили чай, из-за горы вдруг показался орлан белохвостый. Описав большой круг, он ловко, с налета, уселся на сухоствольной лиственнице и стал оглядываться. Захаров выстрелил в него и промахнулся. Испуганная птица торопливо снялась с
места и
полетела к лесу.
Отчаянный колдун
летел в Киев
к святым
местам.
В это время они уже весьма неохотно поднимаются с земли;
летят очень тяжело и медленно и, отлетев несколько сажен, опять садятся, выдерживают долгую стойку собаки, находясь у ней под самым рылом, так что ловчивая собака нередко ловит их на
месте, а из-под ястреба [Это выражение буквально точно, но относится уже
к травле перепелок ястребами.
Когда же снег растает, а где не растает, по крайней мере обмелеет, так что ездить хотя как-нибудь и хоть на чем-нибудь, то сделается возможен и подъезд
к тетеревам: сначала рано по утрам, на самых токах, а потом, когда выстрелы их разгонят, около токов: ибо далеко они не
полетят, а все будут биться вокруг одного
места до тех пор, пока придет время разлетаться им с токов по своим
местам, то есть часов до девяти утра.
Пролетная птица торопится без памяти, спешит без оглядки
к своей цели,
к местам обетованным, где надобно ей приняться за дело: вить гнезда и выводить детей; а прилетная
летит ниже, медленнее, высматривает привольные
места, как-будто переговаривается между собою на своем языке, и вдруг, словно по общему согласию, опускается на землю.
На
место смуты
полетел Родион Потапыч, но его встретили чуть не кольями и даже близко не пустили
к работам.
Телега сейчас же была готова. Павел, сам правя,
полетел на ней в поле, так что
к нему едва успели вскочить Кирьян и Сафоныч. Подъехали
к месту поражения. Около куста распростерта была растерзанная корова, а невдалеке от нее, в луже крови, лежал и медведь: он очень скромно повернул голову набок и как бы не околел, а заснул только.
Но, кроме этой, оказались и другие причины отказа от
места воспитателя: его соблазняла гремевшая в то время слава одного незабвенного профессора, и он, в свою очередь,
полетел на кафедру,
к которой готовился, чтобы испробовать и свои орлиные крылья.
Так директор и четверо инженеров
полетели со своих
мест к черту.
Где-то в глубине моей души, еще не притупившейся
к человеческому страданию, я разыскал теплые слова. Прежде всего я постарался убить в ней страх. Говорил, что ничего еще ровно не известно и до исследования предаваться отчаянию нельзя. Да и после исследования ему не
место: я рассказал о том, с каким успехом мы
лечим эту дурную боль — сифилис.
Когда их работа кончена и мокрая сеть вновь лежит на носовой площадке баркаса, я вижу, что все дно застлано живой, еще шевелящейся рыбой. Но нам нужно торопиться. Мы делаем еще круг, еще и еще, хотя благоразумие давно уже велит нам вернуться в город. Наконец мы подходим
к берегу в самом глухом
месте. Яни приносит корзину, и с вкусным чмоканьем
летят в нее охапки большой мясистой рыбы, от которой так свежо и возбуждающе пахнет.
И все, сколько в избе ни было народу, не исключая даже Антона и самого хозяина, все
полетели стремглав на двор. Антон бросился
к тому
месту, куда привязал вечор пегашку, и, не произнося слова, указал на него дрожащими руками… оно было пусто; у столба болталась одна лишь веревка…
И если как-нибудь на миг удастся мне
Забыться, — памятью
к недавней старине
Лечу я вольной, вольной птицей;
И вижу я себя ребёнком, и кругом
Родные всё
места: высокий барский дом
И сад с разрушенной теплицей...
При моем приближении она испугалась, снялась с
места и торопливо
полетела к кустам лозняка.
— Так вот его три года врачи
лечили, а брат платил; и по разным
местам целители его исцеляли, и тоже не исцелили, а только деньги на молитвы брали. И вся огромнейшая семья богатыря в разор пришла. А Лидия приехала
к дяде гостить и говорит: «Этому можно попробовать помочь, только надо это с терпением».
Телеграммы шли все самые противоречивые: одна — за мир, другая — за войну. Окончательное заседание постоянно отсрочивалось. Вдруг приносилась весть: «Мир заключен!» Оказывалось, неправда. Наконец,
полетели черные, зловещие телеграммы: Витте не соглашается ни на какие уступки, ему уже взято
место на пароходе, консультант профессор Мартенс упаковывает свои чемоданы… Прошел слух, что командующие армиями съехались
к Линевичу на военный совет, что на днях готовится наступление.
Думаем, нужно еще прибавить
к заключению нашей повести, что
место лекаря Антона при дворе великого князя заступил, по рекомендации Поппеля, мистра Леон, родом жидовин; что этот мейстер
лечил и залечил Иоанна-младого и за то казнен всенародно на Болвановке, за Москвой-рекой. Об этом никто не жалел: поделом была вору мука!
— Уж лошади ж были! — продолжал рассказ Балага. — Я тогда молодых пристяжных
к каурому запрег, — обратился он
к Долохову, — так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери
летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до
места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.
Мираж ли это, столь возможный в сем пустынном
месте, при таком капризном освещении, или это действительно что-то живое спешит ко мне, но оно во всяком случае
летит прямо на меня, и именно не идет, а
летит: я вижу, как оно чертит, наконец различаю фигуру — вижу у нее ноги, — я вижу, как они штрихуют одна за другою и… вслед за тем снова быстро перехожу от радости
к отчаянию.