Неточные совпадения
В дорогу!
в дорогу! прочь набежавшая на чело морщина и строгий
сумрак лица! Разом и вдруг окунемся
в жизнь со всей ее беззвучной трескотней и бубенчиками и
посмотрим, что делает Чичиков.
Шум, хохот, беготня, поклоны,
Галоп, мазурка, вальс… Меж тем
Между двух теток, у колонны,
Не замечаема никем,
Татьяна
смотрит и не видит,
Волненье света ненавидит;
Ей душно здесь… Она мечтой
Стремится к жизни полевой,
В деревню, к бедным поселянам,
В уединенный уголок,
Где льется светлый ручеек,
К своим цветам, к своим романам
И
в сумрак липовых аллей,
Туда, где он являлся ей.
Огонь лампы, как бы поглощенный медью самовара, скупо освещал три фигуры, окутанные жарким
сумраком. Лютов, раскачиваясь на стуле, двигал челюстями, чмокал и
смотрел в сторону Туробоева, который, наклонясь над столом, писал что-то на измятом конверте.
В окно
смотрели три звезды, вкрапленные
в голубоватое серебро лунного неба. Петь кончили, и точно от этого стало холодней. Самгин подошел к нарам, бесшумно лег, окутался с головой одеялом, чтоб не видеть сквозь веки фосфорически светящегося лунного
сумрака в камере, и почувствовал, что его давит новый страшок, не похожий на тот, который он испытал на Невском; тогда пугала смерть, теперь — жизнь.
Клим
посмотрел на людей, все они сидели молча; его сосед, нагнувшись, свертывал папиросу. Диомидов исчез. Закипала, булькая, вода
в котлах; усатая женщина полоскала
в корыте «сычуги», коровьи желудки, шипели сырые дрова
в печи. Дрожал и подпрыгивал огонь
в лампе, коптило надбитое стекло.
В сумраке люди казались бесформенными, неестественно громоздкими.
Клим услышал нечто полупонятное, как бы некий вызов или намек. Он вопросительно взглянул на девушку, но она
смотрела в книгу. Правая рука ее блуждала
в воздухе, этой рукой, синеватой
в сумраке и как бы бестелесной, Нехаева касалась лица своего, груди, плеча, точно она незаконченно крестилась или хотела убедиться
в том, что существует.
Темные глаза женщины
смотрели на него
в упор, — ее спутник сел на стул у стены,
в сумраке, и там невнятно прорычал что-то.
Я
смотрел на городские огни: все кругом их таилось
в сумраке.
Было похоже, как будто он не может одолеть это первое слово, чтобы продолжать молитву. Заметив, что я
смотрю на него с невольным удивлением, он отвернулся с выражением легкой досады и, с трудом опустившись на колени, молился некоторое время, почти лежа на полу. Когда он опять поднялся, лицо его уже было, спокойно, губы ровно шептали слова, а влажные глаза светились и точно вглядывались во что-то
в озаренном
сумраке под куполом.
— И ты прости… — повторил он тоже тихо.
В окно
смотрел вечерний
сумрак, мутный холод давил глаза, все странно потускнело, лицо больного стало темным. Раздался шорох и голос Людмилы...
Нужное слово не находилось, это было неприятно ей, и снова она не могла сдержать тихого рыдания. Угрюмая, ожидающая тишина наполнила избу. Петр, наклонив голову на плечо, стоял, точно прислушиваясь к чему-то. Степан, облокотясь на стол, все время задумчиво постукивал пальцем по доске. Жена его прислонилась у печи
в сумраке, мать чувствовала ее неотрывный взгляд и порою сама
смотрела в лицо ей — овальное, смуглое, с прямым носом и круто обрезанным подбородком. Внимательно и зорко светились зеленоватые глаза.
О, да, я помнил ее!.. Когда она, вся покрытая цветами, молодая и прекрасная, лежала с печатью смерти на бледном лице, я, как зверек, забился
в угол и
смотрел на нее горящими глазами, перед которыми впервые открылся весь ужас загадки о жизни и смерти. А потом, когда ее унесли
в толпе незнакомых людей, не мои ли рыдания звучали сдавленным стоном
в сумраке первой ночи моего сиротства?
От множества мягкой и красивой мебели
в комнате было тесно, как
в птичьем гнезде; окна закрывала густая зелень цветов,
в сумраке блестели снежно-белые изразцы печи, рядом с нею лоснился черный рояль, а со стен
в тусклом золоте рам
смотрели какие-то темные грамоты, криво усеянные крупными буквами славянской печати, и под каждой грамотой висела на шнуре темная, большая печать. Все вещи
смотрели на эту женщину так же покорно и робко, как я.
Ее вопли будили меня; проснувшись, я
смотрел из-под одеяла и со страхом слушал жаркую молитву. Осеннее утро мутно заглядывает
в окно кухни, сквозь стекла, облитые дождем; на полу,
в холодном
сумраке, качается серая фигура, тревожно размахивая рукою; с ее маленькой головы из-под сбитого платка осыпались на шею и плечи жиденькие светлые волосы, платок все время спадал с головы; старуха, резко поправляя его левой рукой, бормочет...
В темной зелени садов острова разгораются золотые шары апельсин, желтые лимоны
смотрят из
сумрака, точно глаза огромных сов. Вершины апельсиновых деревьев освещены молодыми побегами желтовато-зеленой листвы, тускло серебрится лист оливы, колеблются сети голых лоз винограда.
Густые, тёмные ноты басовой партии торжественно колыхались
в воздухе, поддерживая пение детей; порою выделялись красивые и сильные возгласы тенора, и снова ярко блистали голоса детей, возносясь
в сумрак купола, откуда, величественно простирая руки над молящимися, задумчиво
смотрел вседержитель
в белых одеждах.
— раздавалось за стеной. Потом околоточный густо захохотал, а певица выбежала
в кухню, тоже звонко смеясь. Но
в кухне она сразу замолчала. Илья чувствовал присутствие хозяйки где-то близко к нему, но не хотел обернуться
посмотреть на неё, хотя знал, что дверь
в его комнату отворена. Он прислушивался к своим думам и стоял неподвижно, ощущая, как одиночество охватывает его. Деревья за окном всё покачивались, а Лунёву казалось, что он оторвался от земли и плывёт куда-то
в холодном
сумраке…
Стоя пред окном, он, нахмурив брови,
смотрел в сад, там,
в сумраке, тихо шевелились кусты бузины и тонкие, как бечёвки, ветви берёзы качались
в воздухе.
Сидя где-нибудь
в темном уголке сада или лежа
в постели, он уже вызывал пред собой образы сказочных царевен, — они являлись
в образе Любы и других знакомых барышень, бесшумно плавали перед ним
в вечернем
сумраке и
смотрели в глаза его загадочными взорами.
Широко раскрыв глаза, удерживая дыхание, мальчик
смотрел в ночной
сумрак, наполнявший комнату, видел, как тихо он трепещет от огонька лампады пред образом…
Порою Евсеем овладевала тяжёлая, ослабляющая скука, пальцы его становились вялыми, он откладывал перо
в сторону и, положив голову на стол, долго, неподвижно
смотрел в дымный
сумрак комнаты, стараясь что-то найти
в глубине своей души.
Долго
смотрела Елена Петровна на свое отражение и многое успела передумать: о муже, которого она до сих пор не простила, о вечном страхе за Сашу и о том, что будет завтра; но, о чем бы ни думала она и как бы ни колотилось сердце, строгое лицо оставалось спокойным, как глубокая вода
в предвечерний
сумрак.
Он пошёл быстро, обдумывая на ходу, что надо сказать сыну, придумал что-то очень строгое и достаточно ласковое, но, тихо отворив дверь
в комнату Ильи, всё забыл. Сын стоял на коленях, на стуле, упираясь локтями о подоконник, он
смотрел в багрово-дымное небо;
сумрак наполнял маленькую комнату бурой пылью; на стене,
в большой клетке, возился дрозд: собираясь спать, чистил свой жёлтый нос.
И, подняв стакан против луны,
посмотрел на мутную влагу
в нём. Луна спряталась за колокольней, окутав её серебряным туманным светом и этим странно выдвинув из тёплого
сумрака ночи. Над колокольней стояли облака, точно грязные заплаты, неумело вшитые
в синий бархат. Нюхая землю, по двору задумчиво ходил любимец Алексея, мордастый пёс Кучум; ходил, нюхал землю и вдруг, подняв голову
в небо, негромко вопросительно взвизгивал.
Майская чудная ночь
смотрела в окно своим мягким душистым
сумраком и тысячью тысяч своих звезд отражалась
в расстилавшейся перед нашими глазами, точно застывшей поверхности небольшого заводского пруда; где-то далеко-далеко лаяла собака, обрывками доносилась далекая песня, слышался глухой гул со стороны заводской фабрики, точно там шевелилось какое-то скованное по рукам и ногам чудовище, — все эти неясные отрывистые звуки чутко отзывались
в дремлющем воздухе и ползли
в нашу комнату вместе с холодной струей ночного воздуха, веявшего на нас со стороны пруда.
Вечер, около пяти часов.
В окна
смотрит осенний
сумрак.
В большой комнате — почти темно. Татьяна, полулежа на кушетке, читает книгу, Поля у стола — шьет.
Меланхолически постучав ручкой пера по столу, он уменьшил огонь лампы и, когда комната погрузилась
в сумрак, стал
смотреть в окна.
— Вот, тоже, песок… Что такое — песок, однако? Из
сумрака появляется сутулая фигура Симы, на плечах у него удилища, и он похож на какое-то большое насекомое с длинными усами. Он подходит бесшумно и, встав на колени,
смотрит в лицо Бурмистрова, открыв немного большой рот и выкатывая бездонные глаза. Сочный голос Вавилы тяжело вздыхает...
Обогнув высокий мыс, пароход вошел
в залив. Арестанты толпились у люков и с тревожным любопытством
смотрели на горные высокие берега острова, все выраставшие среди
сумрака приближавшегося вечера.
На столе горела лампа, окна были открыты, жёлтый язык огня вздрагивал, вытягиваясь вверх и опускаясь; пред образами чуть теплился
в медной лампадке другой, синеватый огонёк,
в комнате плавал
сумрак. Николаю было неприятно
смотреть на эти огни и не хотелось войти к отцу, встречу шёпоту старухи Рогачёвой, стонам больного, чёрным окнам и умирающему огню лампады.
Матрёна
посмотрела в окно. От барака к городу
в вечернем
сумраке, под дождём и ветром быстро двигалось фигура мужчины. Одна, среди мокрого, серого поля…
И он поспешно входит
в тот покой,
Где часто с Тирзой пламенные ночи
Он проводил… Всё полно тишиной
И
сумраком волшебным; прямо
в очи
Недвижно
смотрит месяц золотой
И на стекле
в узоры ледяные
Кидает искры, блески огневые,
И голубым сиянием стена
Игриво и светло озарена.
И он (не месяц, но мой Сашка) слышит,
В углу на ложе кто-то слабо дышит.
Блажен, кто вырос
в сумраке лесов,
Как тополь дик и свеж,
в тени зеленой
Играющих и шепчущих листов,
Под кровом скал, откуда ключ студеный
По дну из камней радужных цветов
Струей гремучей прыгает сверкая,
И где над ним береза вековая
Стоит, как призрак позднею порой,
Когда едва кой-где сучок гнилой
Трещит вдали, и мрак между ветвями
Отвсюду
смотрит черными очами!
Поздним вечером этого дня, когда рабочие на промысле поужинали, Мальва, усталая и задумчивая, сидела на разбитой лодке, опрокинутой вверх дном, и
смотрела на море, одетое
сумраком. Там, далеко, сверкал огонь; Мальва знала, что это костер, зажженный Василием. Одинокий, точно заблудившийся
в темной дали моря, огонь то ярко вспыхивал, то угасал, как бы изнемогая. Мальве было грустно
смотреть на эту красную точку, потерянную
в пустыне, слабо трепетавшую
в неугомонном рокоте волн.
Дул легкий ветерок. Широким, прочным теплом неслось с полей. Степан стоял, свесив руки, и
смотрел в теплый
сумрак.
На дворе,
в белом
сумраке ночи, у флигелька виднелась тонкая фигура. Мы вгляделись.
В одном платье стояла иззябшая Прасковья. Она метнулась, хотела спрятаться, но как будто что вспомнила. Остановилась и недобрыми глазами
смотрела на нас.
Он молча стал глядеть на далекие, подернутые дымкою жнивья, и
в его взгляде была смиренная, нерассуждающая покорность. Мне вспомнилось, — совсем таким взглядом два года назад
смотрела в летний
сумрак Донька над Гремячим колодцем.
Я
смотрел на нее, и мне казалось — вот,
в сумраке летнего вечера, над этим прудом с трупом черта, сидит задумчивая и серьезная Сказка.
В сумраке, слабо побежденном таинственным светом от лампады, среди глубокой тишины, изредка нарушаемой вспышками светильни,
смотрят на вас со всех сторон темные лики Спасителя, божией матери и святых угодников.
Но
в то же утро я впервые увидел и его жену: я поднял глаза к ее окнам, и за зеркальным, фальшиво поблескивающим стеклом,
в сумраке комнаты, увидел такой же неверный, фальшивый образ: она стояла и
смотрела на разгулявшееся, грохочущее море.