Неточные совпадения
— Вперед, вперед! — говорит Ольга, — выше, выше, туда, к той черте, где сила нежности и грации
теряет свои права и где начинается царство
мужчины!
Вы знаете, как
мужчины самолюбивы, — я знаю это понаслышке, но, как член этого многочисленного стада, боюсь не быть исключением [из] общего правила. Про женщин не говорю. Кроме хорошего, до сих пор в них ничего не вижу — этого убеждения никогда не
потеряю, оно мне нужно. Насчет востока мы многое отгадали: откровенно говорить теперь не могу, — когда-нибудь поболтаем не на бумаге. Непременно уверен, что мы с вами увидимся — даже, может быть, в Туринске…
— Тоже и товарища привели! — нечего сказать! — заговорила Тамара насмешливо и сердито. — Я думала, он в самом деле
мужчина, а это девчонка какая-то! Скажите, пожалуйста, жалко ему свою невинность
потерять. Тоже нашел сокровище! Да возьми назад, возьми свои два рубля! — закричала она вдруг на Петрова и швырнула на стол две монеты. — Все равно отдашь их горняшке какой-нибудь! А то на перчатки себе прибереги, суслик!
В такое время, когда прелестнейшие женщины в мире забывают предания de la vieille courtoisie franГaise, pour fraterniser avec la soldatesque, [старинной французской учтивости ради братания с солдатней (франц.)] когда весь мир звучит любезными, но отнюдь не запечатленными добродетелью мотивами из «La fille de m-me Angot», [«Дочери мадам Анго» (франц.)] когда в наиболее высокопоставленных салонах танцуют кадрили под звуки «ah, j'ai un pied qui r'mue», когда все «моды и робы», турнюры и пуфы, всякий бант, всякая лента, всякая пуговица на платье, все направлено к тому, чтобы
мужчина, не
теряя времени на праздные изыскания, смотрел прямо туда, куда нужно смотреть, — в такое время, говорю я, некогда думать об aperГus, [отвлеченностях (франц.)] а нужно откровенно, franchement, [чистосердечно (франц.)] сказать себе: «хватай, лови, пей, ешь и веселись!»
— Что же, она сама виновата, если позволила себе слишком много. Есть известная граница… да. Не забывайте, что жизнь так и пройдет меж пальцев, а спохватитесь — уже поздно. Я вашего Пепку презираю, но он не
теряет напрасно времени. Он — настоящий
мужчина.
Я почему-то вперед возненавидел этого трутня, который
потерял всякий облик
мужчины, как главы дома.
— Ты права! — говорил он, — чего мне желать теперь? — пускай придут убийцы… я был счастлив!.. чего же более для меня? — я видал смерть близко на ратном поле, и не боялся… и теперь не испугаюсь: я
мужчина, я тверд душой и телом, и до конца не
потеряю надежды спастись вместе с тобою… но если надобно умереть, я умру, не вздрогнув, не простонав… клянусь, никто под небесами не скажет, что твой друг склонил колена перед низкими палачами!..
Холодна, равнодушна лежала Ольга на сыром полу и даже не пошевелилась, не приподняла взоров, когда взошел Федосей; фонарь с умирающей своей свечою стоял на лавке, и дрожащий луч, прорываясь сквозь грязные зеленые стекла, увеличивал бледность ее лица; бледные губы казались зеленоватыми; полураспущенная коса бросала зеленоватую тень на круглое, гладкое плечо, которое, освободясь из плена, призывало поцелуй; душегрейка, смятая под нею, не прикрывала более высокой, роскошной груди; два мягкие шара, белые и хладные как снег, почти совсем обнаженные, не волновались как прежде: взор
мужчины беспрепятственно покоился на них, и ни малейшая краска не пробегала ни по шее, ни по ланитам: женщина, только
потеряв надежду, может
потерять стыд, это непонятное, врожденное чувство, это невольное сознание женщины в неприкосновенности, в святости своих тайных прелестей.
Устинька. Ах нет, зачем же! Пускай
мужчины защищают свое звание, а женщины свое; вот и пойдет разговор. А другой разговор еще антиресней. Что тяжеле: ждать и не дождаться или иметь и
потерять?
Бригадир. Премудра! Вот-на, соседушка! Ты, жалуя нас, так говорить изволишь, а мне кажется, будто премудрость ее очень на глупость походит. Иное дело твоя Авдотья Потапьевна. О! я сказать ей могу, в глаза, и за глаза, что ума у нее целая палата. Я
мужчина и бригадир, однако ей-ей рад бы
потерять все мои патенты на чины, которые купил я кровию моею, лишь бы только иметь разум ее высокородия.
Амфитрион был предводитель —
И в день рождения жены,
Порядка ревностный блюститель,
Созвал губернские чины
И целый полк. Хотя бригадный
Заставил ждать себя изрядно
И после целый день зевал,
Но праздник в том не
потерял.
Он был устроен очень мило;
В огромных вазах по столам
Стояли яблоки для дам;
А для
мужчин в буфете было
Еще с утра принесено
В больших трех ящиках вино.
Все окна ее также выходили в сад и были растворены; свет и аромат в нее лил еще раздражительнее, и тут на длинной софе с золоченым загибом сидел у небольшого легкого столика… тот, кого я видел в последний раз, когда
потерял сознание: высокий
мужчина с полуседою головою — и он пел этот чудный псалом.
Все равно. Она резнула себя по живому мясу. Любовь ухнула. Ее место заняла беспощадная вражда к
мужчине, не к тому только, кто держал ее три года на цепи, как рабыню безответной страсти, а к
мужчине вообще, кто бы он ни был. Никакой жалости… Ни одному из них!.. И до тех пор пока не поблекнет ее красота — не
потеряет она власти над теми, кто подвержен женской прелести, она будет пить из них душу, истощать силы, выжимать все соки и швырять их, как грязную ветошь.
Спокойно, самоуверенно мысли о превосходстве
мужчины проникали в его голову, Где же женщине против
мужчины!.. Ехала бы она одна? И деньги
потеряла бы. Наверно!.. Без платья, без копейки, без паспорта… Должна была бы вернуться к мужу, если б осталась в живых.
— Кто жаждает, тот должен напиться, кто хочет есть, тот должен насытиться… Я этим не хочу сказать, чтобы источник, который человек меняет на другой,
потерял свои прекрасные свойства, второй только новый и в этом заключается вся его прелесть, достоинство скоро преходящее… Постоянство
мужчины основано, главным образом, на его непостоянстве…
Потому
мужчина более всего боится не
потерять любимую им женщину, а быть ею брошенным…
Страх
потерять этот призрак любви, так как самой любви такие женщины не Питают, доводит
мужчин до самозабвения, до слепоты относительно предмета его страсти, держащего его в постоянной неизвестности относительно завтрашнего дня.
От письменного вранья мы перешли к простому. Мы заставили каждого из
мужчин рассказать про свою первую любовь. Сколько было смеху! Все, лет по шестнадцати,
потеряли свою невинность. Домбрович рассказал историю, где выставил себя совершенно Иосифом Прекрасным.
Вот именно в них видите: то лихие соседи подметили свидание любовников, то намутили отцу и матери; в иной песне жена хочет
потерять своего старого мужа, в другой жалуется на неверность, в третьей оставляют отца и матерь для какого-нибудь молодца-разбойника — везде любовь женщины, готовой на трудные жертвы, везде разгулье и молодечество
мужчин.
Почему она с тех пор, как в муже ее начала происходить его"эволюция", — она знала это слово Александра Ильича, — не предостерегала его исподволь, умно, с тактом, не будила в нем, умело и настойчиво, тех идеалов, которыми он жил несомненно, и не один год, а всю свою молодость? Потому что она платила дань чувственности,
мужчина преобладал над нею, боязнь
потерять его, лишиться навсегда его ласк удерживала ее.
Это всегда так бывает. Женщина ценит
мужчину до тех пор, когда сознает опасность его
потерять. Как только же она убедится, что чувство, внушенное ею, приковывает его к ней крепкой цепью и делает из него раба желаний и капризов, она перестает интересоваться им и начинает им помыкать. Благо
мужчине, у которого найдется сила воли разом порвать эту позорную цепь, иначе погибель его в сетях бессердечной женщины неизбежна.
Если женщина в ней только подчиняется, то
теряет всю свою прелесть. К сожалению, немногие
мужчины понимают это.