Неточные совпадения
Нет, братцы, так любить, как русская
душа, — любить не то чтобы умом или чем другим, а всем, чем дал Бог, что ни есть в тебе, а… — сказал Тарас, и махнул рукой, и
потряс седою головою, и усом моргнул, и сказал: — Нет, так любить никто не может!
—
Потряс он меня до корней
души. Ночевал и всю ночь бредословил, как тифозный. Утром же просил прощения и вообще как бы устыдился. Но…
Около чайного стола Обломов увидал живущую у них престарелую тетку, восьмидесяти лет, беспрерывно ворчавшую на свою девчонку, которая,
тряся от старости головой, прислуживала ей, стоя за ее стулом. Там и три пожилые девушки, дальние родственницы отца его, и немного помешанный деверь его матери, и помещик семи
душ, Чекменев, гостивший у них, и еще какие-то старушки и старички.
Вот эти-то два совпадения и
потрясли его
душу.
Вчерашний же поступок его со мной, так сказать,
потряс мою
душу, и даже в эту минуту, верите ли, я как бы еще не пришел в себя.
Ракитин удивлялся на их восторженность и обидчиво злился, хотя и мог бы сообразить, что у обоих как раз сошлось все, что могло
потрясти их
души так, как случается это нечасто в жизни. Но Ракитин, умевший весьма чувствительно понимать все, что касалось его самого, был очень груб в понимании чувств и ощущений ближних своих — отчасти по молодой неопытности своей, а отчасти и по великому своему эгоизму.
Алеша немедленно покорился, хотя и тяжело ему было уходить. Но обещание слышать последнее слово его на земле и, главное, как бы ему, Алеше, завещанное,
потрясло его
душу восторгом. Он заспешил, чтоб, окончив все в городе, поскорей воротиться. Как раз и отец Паисий молвил ему напутственное слово, произведшее на него весьма сильное и неожиданное впечатление. Это когда уже они оба вышли из кельи старца.
«Джакобы Саназары» писаны для них: тысячи раз изображенная борьба непризнанного таланта с людьми, с целым миром
потрясает их до дна
души…
Внезапный перелом в ее судьбе
потряс ее до основания; в два каких-нибудь часа ее лицо похудело; но она и слезинки не проронила. «Поделом!» — говорила она самой себе, с трудом и волнением подавляя в
душе какие-то горькие, злые, ее самое пугавшие порывы.
Беды и злоключения любовников в тюрьме, насильственное отправление Манон в Америку и самоотверженность де Грие, добровольно последовавшего за нею, так овладели воображением Любки и
потрясли ее
душу, что она уже забывала делать свои замечания.
Простые, но горячие слова западали мне глубоко в
душу,
потрясали какие-то неведомые струны и пробуждали какие-то неизвестные томительные и сладкие чувства.
И чем более волнения, чем более смущения и труда стоил мне прием новых впечатлений, тем милее они были мне, тем сладостнее
потрясали всю
душу.
Она веселится от всей
души: вертится, оглядывается,
трясет головою и светлыми кудряшками, ее ручки и ножки в беспрестанном нетерпеливом движении.
В публике, узнавшей своего любимца, раздалось рукоплескание; трагик, не слыша ничего этого и проговорив несколько с старавшимся его успокоить Варнером, вместе с ним уходит со сцены,
потрясая своими поднятыми вверх руками; но в воздухе театральной залы как бы еще продолжал слышаться его мелодический и проникающий каждому в
душу голос.
Тишину прервал отдаленный звон бубен и тулумбасов, который медленно приближался к площади. Показалась толпа конных опричников, по пяти в ряд. Впереди ехали бубенщики, чтобы разгонять народ и очищать дорогу государю, но они напрасно
трясли свои бубны и били вощагами в тулумбасы: нигде не видно было живой
души.
Сидел за столом — помню еще, подавали его любимый киселек со сливками, — молчал-молчал да как вскочит: «Обижают меня, обижают!» — «Да чем же, говорю, тебя, Фома Фомич, обижают?» — «Вы теперь, говорит, мною пренебрегаете; вы генералами теперь занимаетесь; вам теперь генералы дороже меня!» Ну, разумеется, я теперь все это вкратце тебе передаю; так сказать, одну только сущность; но если бы ты знал, что он еще говорил… словом,
потряс всю мою
душу!
— Что мне делать? — спросил Круциферский голосом, который
потряс бы всякого человека с
душою.
— Эти ваши крики! Они
потрясли мне
душу… бедный вы, мальчик мой!.. Я могу говорить вам так, ведь я уже старенькая…
За девять лет супружества жена родила ему четырех дочерей, но все они умерли. С трепетом ожидая рождения, Игнат мало горевал об их смерти — они были не нужны ему. Жену он бил уже на второй год свадьбы, бил сначала под пьяную руку и без злобы, а просто по пословице: «люби жену — как
душу,
тряси ее — как грушу»; но после каждых родов у него, обманутого в ожиданиях, разгоралась ненависть к жене, и он уже бил ее с наслаждением, за то, что она не родит ему сына.
Господь! Постигнуть дай Жуану,
Что смутно видел он вдали!
Души мучительную рану
Сознаньем правды исцели!
Но если, тщетно званный нами,
Он не поймет твоей любви,
Тогда сверкающий громами
Свой гневный лик ему яви,
Да
потрясет твой зов могучий
Его, как голос судных труб!
Но так до конца своих дней он никому не сказал, какое впечатление или какая галлюцинация так сильно
потрясла его
душу. Если об этом начинали разговаривать, он сердито замолкал и тотчас же покидал компанию. И в море он действительно больше не опускался ни одного раза…
Схватил я её,
трясу и от
души высказываю...
Владимир. Как! (С отчаяньем) Это превзошло мои ожиданья! И с такой открытой холодностью! с такой адской улыбкой? И я — ваш сын? Так, я ваш сын и потому должен быть врагом всего священного, врагом вашим… из благодарности! О, если б я мог мои чувства, сердце,
душу, мое дыхание превратить в одно слово, в один звук, то этот звук был бы проклятие первому мгновению моей жизни, громовой удар, который
потряс бы твою внутренность, мой отец… и отучил бы тебя называть меня сыном!
Сие воспоминание
потрясло ее
душу; страшнейшее сердечное мучение изобразилось на лице ее.
Наташа встретила его слова таким взглядом, который, как электрическая искра, проник до глубины
души молодого человека и
потряс все духовное существо его; в этом взгляде выражалось столько сочувствия и благоволения, что Шатов, очарованный им, повинуясь непреодолимому чувству любви, для которой блеснула в этом взгляде взаимность, позабыв все свои прежние намерения уехать, не объясняясь и не спрашивая согласия невесты, с несвойственной ему живостью и жаром сказал: «Наталья Васильевна!
И кто бы смел изобразить в словах,
Чтό дышит жизнью в красках Гвидо-Рени?
Гляжу на дивный холст:
душа в очах,
И мысль одна в
душе, — и на колени
Готов упасть, и непонятный страх,
Как струны лютни,
потрясает жилы;
И слышишь близость чудной тайной силы,
Которой в мире верует лишь тот,
Кто как в гробу в
душе своей живет,
Кто терпит все упреки, все печали,
Чтоб гением глупцы его назвали.
Нельзя заставить себя любить. Но то, что ты не любишь, не значит то, что в тебе нет любви, а только то, что в тебе есть что-то такое, что мешает любви. Как ни переворачивай и сколько ни
тряси бутылку, если в ней засела пробка, ничего не выльется, пока не вынешь пробку. То же и с любовью.
Душа твоя полна любовью, но любовь эта не может проявиться, потому что грехи твои не дают ей хода. Освободи
душу от того, что засоряет ее, и ты полюбишь всех и даже того, кого называл врагом и ненавидел.
Оголение и уплощение таинственной, глубокой «живой жизни»
потрясает здесь
душу почти мистическим ужасом. Подошел к жизни поганый «древний зверь», — и вот жизнь стала так проста, так анатомически-осязаема. С девушки воздушно-светлой, как утренняя греза, на наших глазах как будто спадают одежды, она — уж просто тело, просто женское мясо. Взгляд зверя говорит ей: «Да, ты женщина, которая может принадлежать каждому и мне тоже», — и тянет ее к себе, и радостную утреннюю грезу превращает — в бурую кобылку.
Может быть, пришел он к реке, чтоб утопиться, — и вдруг маленькую
душу его
потрясли восторгом золотые небесные равнины, раскинувшиеся над разливом.
Смерть Калерии
потрясла ли его так могуче, чтобы воскресить в нем хранившуюся в изгибах
души жажду в порыве к тому, что стоит над нами в недосягаемой высоте мироздания и судеб вселенной?
Внезапный взрыв страсти и раскаяния
потряс его, и жалость влилась в
душу быстро, согрела его, перевернула взгляд на эту женщину, сложившийся в нем в течение года… Но порыва взять ее в объятия, осыпать поцелуями не было. Он не хотел обманывать себя и подогревать. Это заставило его тут же воздержаться от всякой неосторожной ласки.
Эти, вот эти, серые, бесцветные. С какой стороны к ним подойти? Если они живут и довольны жизнью, меня злость берет и негодование. Хочется толкать их,
трясти, чтоб они очнулись и взглянули кругом, — вы не живете, вы обманываете себя жизнью! А очнутся, взглянут, — вот Алеша. И охватит ужас. И кричит
душа, что есть, есть и должно быть что-то для всех.
Когда я вошел наверх в свою комнату и отворил окно на озеро, красота этой воды, этих гор и этого неба в первое мгновение буквально ослепила и
потрясла меня. Я почувствовал внутреннее беспокойство и потребность выразить как-нибудь избыток чего-то, вдруг переполнившего мою
душу. Мне захотелось в эту минуту обнять кого-нибудь, крепко обнять, защекотать, ущипнуть его, вообще сделать с ним и с собой что-нибудь необыкновенное.
Эта фраза всколыхнула и
потрясла все мое существо. Казалось, она перевернула сердце,
душу, зажгла жгучей безумной радостью меня всю…
— Взять бы его, знаешь, за ворот,
потрясти маленько этак — и
душа вон.
— Ну, говори же все начистоту, русский баран, а то сразу
душу вышибем, — продолжал он, схватив незнакомца за грудь и
тряся изо всей силы.
— Я от всей
души, — жидким голоском выговорил Мартыныч и, уже от себя,
потряс руку Анне Каранатовне.
Он
потряс мою
душу более, чем кто-либо из писателей и мыслителей.
Шумский пришел в церковь. Служба только что началась. Его поразил необыкновенный напев иноков Юрьева монастыря — они пели тихо, плавно, с особенными модуляциями. Торжественно и плавно неслись звуки по храму и медленно замирали под высокими его сводами. Это был не гром, не вой бури, а какой-то могущественный священный голос, вещающий слово Божие. До глубины
души проникал этот голос и
потрясал все нервы.
Ирония эта глубоко
потрясла религиозную
душу Образца. Он смутился, как бы проговорясь перед своим судьею, но, оправившись, отвечал...
— Ну, говори же все начистоту, русский барон, а то сразу
душу вышибем, — продолжал он, схватив незнакомца за грудь и
тряся изо всей силы.
Иешу Ганоцри, отдай мне его, парха!» — все это
потрясло меня до глубины
души… я, кажется, мог бы сказать даже — до своего рода отрешения от действительности и потери сознания…