Неточные совпадения
Но Прыщ был совершенно искренен в своих
заявлениях и твердо решился следовать
по избранному пути. Прекратив все дела, он ходил
по гостям, принимал обеды и балы и даже завел стаю борзых и гончих собак, с которыми травил на городском выгоне зайцев, лисиц, а однажды заполевал [Заполева́ть — добыть на охоте.] очень хорошенькую мещаночку. Не без иронии отзывался он о своем предместнике, томившемся в то время в заточении.
Перечислил,
по докладу Мережковского в «Религиозно-философском собрании», все грехи Толстого против религии, науки, искусства, напомнил его
заявление Льва, чтоб «затянули на старом горле его намыленную петлю», и объяснил все это болезнью совести.
Филофей, хотя и дурак,
по словам Ермолая, — не удовлетворился одним этим
заявлением.
Какие молодцы попадали сюда на службу уже после реформы 1884 г., видно из приказов о смещении с должностей, о предании суду или из официальных
заявлений о беспорядках
по службе, доходивших «до наглого разврата» (приказ № 87-й 1890 г.), или из анекдотов и рассказов, вроде хотя бы рассказа о каторжном Золотареве, человеке зажиточном, который водил компанию с чиновниками, кутил с ними и играл в карты; когда жена этого каторжника заставала его в обществе чиновников, то начинала срамить его за то, что он водит компанию с людьми, которые могут дурно повлиять на его нравственность.
(«Владивосток», № 38), говорится тоже, что айно делали какие-то
заявления, которые, по-видимому, не были уважены, и что они сильно желают выбраться с Сахалина на Матсмай.
В ответ на это было получено от них, тоже хоть не совсем определенное, но
по крайней мере успокоительное
заявление, что старшая, Александра, пожалуй, и не откажется.
Наконец, на неоднократное и точное
заявление, что он действительно князь Мышкин и что ему непременно надо видеть генерала
по делу необходимому, недоумевающий человек препроводил его рядом, в маленькую переднюю, перед самою приемной, у кабинета, и сдал его с рук на руки другому человеку, дежурившему
по утрам в этой передней и докладывавшему генералу о посетителях.
— Случилось это, — отвечал Живин, встав уже со своего стула и зашагав
по балкону… — возвратилась она от братьев, я пришел, разумеется, к ним, чтобы наведаться об тебе; она, знаешь, так это ласково и любезно приняла меня, что я, разумеется, стал у них часто бывать, а там… слово за слово, ну, и натопленную печь раскалить опять нетрудно, — в сердчишке-то у меня опять прежний пламень вспыхнул, — она тоже, вижу, ничего: приемлет благосклонно разные мои ей
заявления; я подумал: «Что, мол, такое?!» — пришел раз домой и накатал ей длиннейшее письмо: так и так, желаю получить вашу руку и сердце; ну, и получил теперь все оное!
— Но ведь это логически выходит из всех твоих
заявлений! Подумай только: тебя спрашивают, имеет ли право француз любить свое отечество? а ты отвечаешь:"Нет, не имеет, потому что он приобрел привычку анализировать свои чувства, развешивать их на унцы и граны; а вот чебоксарец — тот имеет, потому что он ничего не анализирует, а просто идет в огонь и в воду!"Стало быть, по-твоему, для патриотизма нет лучшего помещения, как невежественный и полудикий чебоксарец, который и границ-то своего отечества не знает!
Это обезличение людей в смысле нравственном и умственном и, напротив, слишком яркое выделение их с точки зрения покроя жилетов и количества съедаемых"шатобрианов", это отсутствие всяких поводов для
заявления о своей самостоятельности — вот в чем,
по моему мнению, заключается самая неприглядная сторона заграничных шатаний.
Он кричал в клубе, что войска надо больше, чтобы призвали из другого уезда
по телеграфу; бегал к губернатору и уверял его, что он тут ни при чем; просил, чтобы не замешали его как-нибудь,
по старой памяти, в дело, и предлагал немедленно написать о его
заявлении в Петербург, кому следует.
Я знал, что битые часто проникаются уважением и — как это ни странно — иногда даже симпатией к тем, кто их физически образумил. Судя
по тону и смыслу настойчивых
заявлений Геза, я решил, что сопротивляться будет напрасной жестокостью. Я открыл дверь и, не выпуская револьвера, стал на пороге.
Телеграммы опять составлены в стенах редакции, и
по этому поводу Ноздревым сделано следующее"
заявление...
Зачем же было унижать ее еще в глазах постороннего человека?» — думала княгиня и при этом проклинала себя, зачем она написала это глупое письмо князю, зная
по опыту, как он и прежде отвечал на все ее нежные
заявления.
Об отказе или хотя бы о малейшей нерешительности в ответе со стороны этих бедных дворян Плодомасов и не помышлял. Было бы несправедливо сказать, что,
по его мнению, он делал мелким сошкам Байцуровым слишком большую честь своим предложением: он — гораздо проще — вовсе и не думал о том, как могут быть приняты его желания. Он знал только одно, что желания его должны быть исполнены, и потому даже вовсе и не чинился в
заявлении своих требований.
И нельзя сказать, чтоб их мечты не имели основания: в первые годы царствования Екатерины каждый сколько-нибудь важный указ ее начинался
заявлением материнской ее заботливости о благе народном, и во многих указах действительно делались льготы и улучшения, какие были нужны
по тогдашнему времени.
Около него хлопотал заспанный полицейский фельдшер, а в канцелярии писали протокол
по словесному
заявлению инвалидного офицера и, с свойственною полицейским людям подозрительностью, недоумевали, как он сам весь сух из воды вышел? А офицер, который имел желание получить себе установленную медаль «за спасение погибавших», объяснял это счастливым стечением обстоятельств, но объяснял нескладно и невероятно. Пошли будить пристава, послали наводить справки.
Все эти спичи
по части прогресса, развития там симпатий,
заявлений и прочего — все это то же самое, что бешемель при телятине, то есть нечто, к самой сути дела, пожалуй, вовсе и не идущее.
На всякий случай Патап Максимыч отложил, сколько надо, денег ради умягчения консисторских сердец, на случай, ежели б свибловский поп Сушило подал
заявление, что, дескать, повенчанный им в церкви купец Василий Борисов купно со своим тестем, торгующим
по свидетельству первого рода крестьянином Патапом Максимовым Чапуриным, главнейшим коноводом зловредного раскола, окрестили новорожденного младенца в доме означенного Чапурина в не дозволенной правительством моленной при действии тайно проживающего при городецкой часовне беглого священника Иоанна Бенажавского.
— Ишь, какой ныне стал! Правильно, — говоришь? Следовало? А забыл ты, кутья пшеничная, как отец твой долгогривый из нас кровь сосал? Гражданин председатель, примай
заявление: его отец был дьякон! У него корова есть да свинья, его самого раскулачить надо! Мальчишка у него летось помер, так панихиду
по нем служил в церкви!
Оказалось из справки, что
по заявлению корнета Савина розыски Соколова производились, но безуспешно.
Представитель обвинения обратился к присяжным с
заявлением, что хотя укор защиты
по разбираемому делу, быть может, и справедлив, но что подсудимый Савин арестован за границей не
по одному разбираемому ныне делу.
По заявлению поручика Вакулина, контуженного в голову, состоявшего при двух американских военных агентах, эти последние вели себя настоящими «солдатами» — они всё время не покидали линии огня и с сигарами в зубах спокойно стояли под сыпавшимися вокруг них пулями.
Так значилось в
заявлении в квартал, писанном рукой Талицкого,
по просьбе обезумевшей от горя старухи.
— Что ты ненормален, в этом никто не может сомневаться, с этим согласишься и ты впоследствии. Разве нормально, разве разумно хотя бы твое настоящее
заявление о том, что ты сожалеешь, что тебе помешали покончить с твоею никому,
по твоему мнению, не нужною жизнью?
— Я, конечно, написала. Почему бы нет?.. Кричал, что это контрреволюция, что я вообще веду подрывную работу в крестьянстве, что еще сегодня утром об этом получено
заявление в ГПУ от товарища Бутыркина. Грозился отправить меня отсюда
по этапу. Я ему: «Вы говорите со мною, как с классовым врагом!» — «Вы, говорит, и есть классовый враг. Только помните, мы и не с такими, как вы, справлялись».
Варвара Ивановна между тем
по совету отца, князя Ивана Андреевича Прозоровского, а главным образом и самого Кржижановского, которому, видимо, далеко не улыбалась обуза в виде разведенной жены, готовящаяся связать его
по рукам и ногам, возвратилась к мужу и упросила его помириться. В январе 1780 года Суворов подал в этом смысле
заявление, и дело осталось без дальнейшего движения.
Так, Максимилиан, приведенный в присутствие
по отбыванию воинской повинности, на первый вопрос проконсула о том, как его зовут, отвечал: «Мое имя — христианин, и потому я сражаться не могу». Несмотря на это
заявление, его зачислили в солдаты, но он отказался от службы. Ему было объявлено, что он должен выбрать между отбыванием воинской повинности и смертью. Он сказал: «Лучше умру, но не могу сражаться». Его отдали палачам.
Оно незаконно или умышленно двусмысленно — потому, что если оно хочет быть отлучением от церкви, то оно не удовлетворяет тем церковным правилам,
по которым может произноситься такое отлучение; если же это есть
заявление о том, что тот, кто не верит в церковь и ее догматы, не принадлежит к ней, то это само собой разумеется, и такое
заявление не может иметь никакой другой цели, как только ту, чтобы, не будучи в сущности отлучением, оно бы казалось таковым, что собственно и случилось, потому что оно так и было понято.