— Вчера у окна подсматривал, — рассказывала Вершина. — Забрался в сад, когда мы ужинали. Кадка под окном стояла, мы подставили под дождь, — целая натекла. Покрыта была доской, воды не видно, он влез на кадку да и смотрит в окно. А у нас лампа горит, — он нас видит, а мы его не видим. Вдруг слышим шум. Испугались сначала, выбегаем. А это он
провалился в воду. Однако вылез до нас, убежал весь мокрый, — по дорожке так мокрый след. Да мы и по спине узнали.
Неточные совпадения
До половины не дойдёт —
Провалится и
в воду упадёт...
Изредка, воровато и почти бесшумно, как рыба
в воде, двигались быстрые, черные фигурки людей. Впереди кто-то дробно стучал
в стекла, потом стекло, звякнув, раскололось, прозвенели осколки, падая на железо, взвизгнула и хлопнула калитка, встречу Самгина кто-то очень быстро пошел и внезапно исчез, как бы
провалился в землю. Почти
в ту же минуту из-за угла выехали пятеро всадников, сгрудились, и один из них испуганно крикнул...
«Пруд посинел и надулся, ездить по нем опасно, мужик с возом
провалился, подпруда подошла под водяные колеса, молоть уж нельзя, пора спускать
воду; Антошкин овраг ночью прошел, да и Мордовский напружился и почернел, скоро никуда нельзя будет проехать; дорожки начали
проваливаться,
в кухню не пройдешь.
Показалось: именно эти желтые зубы я уже видел однажды — неясно, как на дне, сквозь толщу
воды — и я стал искать.
Проваливался в ямы, спотыкался о камни, ржавые лапы хватали меня за юнифу, по лбу ползли вниз,
в глаза, остросоленые капли пота…
Между тем машинально я шел все дальше. Лес редел понемногу, почва опускалась и становилась кочковатой. След, оттиснутый на снегу моей ногой, быстро темнел и наливался
водой. Несколько раз я уже
проваливался по колена. Мне приходилось перепрыгивать с кочки на кочку;
в покрывавшем их густом буром мху ноги тонули, точно
в мягком ковре.
Съехались извозчики, усадили пьяных и повезли; впереди, стоя, ехал друг человеческий и что-то кричал
в кулак, как
в рупор. Дождь прекратился, но небо было грозно чёрное, каким никогда не бывает наяву; над огромным корпусом караван-сарая сверкали молнии, разрывая во тьме огненные щели, и стало очень страшно, когда копыта лошадей гулко застучали по деревянному мосту через канал Бетанкура, — Артамонов ждал, что мост
провалится и все погибнут
в неподвижно застывшей, чёрной, как смола,
воде.
Лезу и
проваливаюсь,
в своих тяжелых русских башмаках,
в тяжелом буром, вроде как войлочном, платье сразу падаю
в воду (
в воду, а не
в море), а рыжий Володя меня вытаскивает и выливает
воду из башмаков, а потом я рядом с башмаками сижу и
в платье сохну — чтобы мать не узнала.
Чем холоднее лед, тем он крепче. Как согреется лед, так он слабнет, сделается, как каша; что
в нем вмерзло, рукой можно вынуть; он
проваливается под ногами и не удержит и фунта железа. Когда лед еще больше согреется, то он станет
водой. Из
воды всякую вещь легко вынуть, и
вода уже ничего не держит, кроме дерева. Если еще станешь согревать
воду, она еще меньше станет держать.
В холодной
воде легче плавать, чем
в теплой. А
в горячей
воде и дерево тонет.
Ствол потемнел… Оба образка тут. Теркин постоял, обернувшись
в ту сторону, где подальше шло болотце, считавшееся также святым. Про него осталось предание, что туда
провалилась целая обитель и затоплена была
водой… Но озерко давно стало высыхать и теперь — топкое болото, кое-где покрытое жидким тростником.
Но едва успели они переступить порог, как все
провалилось, и они услышали шум, похожий на тот, который бывает при спуске корабля на
воду. Мадам Крузе и великая княгиня упали на пол.
В эту минуту из противоположной двери, со стороны двора, вошел Левашев. Он поднял Екатерину Алексеевну и вынес из комнаты.
Мне было лет восемнадцать, дело было
в начале апреля, я хотел по льду Енисея на ту сторону перейти, а река-то уж посинела и вздулась — известно, молодечество — дошел я почти до половины, лед подо мной
провалился, и я — бултых
в воду.
Под одним из передних солдат треснул лед, и одна нога ушла
в воду; он хотел оправиться и
провалился по пояс.
Всеми силами разгоряченного мозга она вызывала милое лицо тихонького мальчика, напевала песенки, какие пел он, улыбалась, как он улыбался, представляла, как давился он и захлебывался молчаливой
водой; и, уже, казалось, становился близок он, и зажигалась
в сердце великая, страстно желанная скорбь, — когда внезапно, неуловимо для зрения и слуха, все
проваливалось, все исчезало, и
в холодной, мертвой пустоте появлялась страшная и неподвижная маска идиота.