Неточные совпадения
Все это
произошло, впрочем, по крайней мере с одной стороны, в высшей степени натурально: он просто возвращался с одного ночного своего занятия (какого — объяснится потом), полупьяный, и в переулке, остановясь
у ворот на одну минуту, увидел меня.
Достаточно было одного этого крика, чтобы разом
произошло что-то невероятное. Весь круг смешался, и послышался глухой рев.
Произошла отчаянная свалка. Никитич пробовал было образумить народ, но сейчас же был сбит с ног и очутился под живою, копошившеюся на нем кучей. Откуда-то появились колья и поленья, а
у ворот груздевского дома раздался отчаянный женский вопль: это крикнула Аграфена Гущина.
Майданов декламировал нам отрывки из поэмы своей «Убийца» (дело
происходило в самом разгаре романтизма), которую он намеревался издать в черной обертке с заглавными буквами кровавого цвета;
у приказного от Иверских
ворот украли с колен шапку и заставили его, в виде выкупа, проплясать казачка; старика Вонифатия нарядили в чепец, а княжна надела мужскую шляпу…
— То-то-с, нынче, кажется, это невозможно, — проговорил губернский предводитель, — я вот даже слышал, что
у этого именно хлыста Ермолаева в доме бывали радения, на которые собиралось народу человек по сту; но чтобы
происходили там подобные зверства — никто не рассказывает, хотя, конечно, и то надобно сказать, что
ворота и ставни в его большущем доме, когда к нему набирался народ, запирались, и что там творилось, никто из православных не мог знать.
— Не замедлю-с, — повторил Тулузов и действительно не замедлил: через два же дня он лично привез объяснение частному приставу, а вместе с этим Савелий Власьев привел и приисканных им трех свидетелей, которые действительно оказались все людьми пожилыми и по платью своему имели довольно приличный вид, но физиономии
у всех были весьма странные: старейший из них, видимо, бывший чиновник, так как на груди его красовалась пряжка за тридцатипятилетнюю беспорочную службу, отличался необыкновенно загорелым, сморщенным и лупившимся лицом;
происходило это, вероятно, оттого, что он целые дни стоял
у Иверских
ворот в ожидании клиентов, с которыми и проделывал маленькие делишки; другой, более молодой и, вероятно, очень опытный в даче всякого рода свидетельских показаний, держал себя с некоторым апломбом; но жалчее обоих своих товарищей был по своей наружности отставной поручик.
Дня через три, в воскресенье,
у ворот рыбакова дома и на самом дворе снова стояли подводы; снова раздавались в избе говор и восклицания. Можно было подумать, что тут снова
происходило какое-нибудь веселье.
У ворот сада дамы стали прощаться; после того разговора, который
произошел у них при встрече, они не сказали между собою больше ни полслова.
В последнем случае сидевший на козлах маленький и худощавый в синем фраке с медными пуговицами Константин Гаврилович Лыков (Впоследствии я слыхал, что эти Лыковы
происходили от князей Лыковых). никогда не подвозил свою дебелую супругу Веру Алексеевну к крыльцу дома, а сдавал лошадь
у ворот конного завода конюхам.
И
произошло именно то, чего так боялся Яков: приходил жандарм, урядник курил в молельной, и Аглая набросилась на него с бранью и нагрубила становому приставу, и когда потом Якова и Аглаю вели со двора,
у ворот толпились мужики и говорили: «Богомолова ведут!» — и казалось, все были рады.
Немец долго не мог понять этой штуки и не нашел,
у кого бы спросить ей объяснение, потому что, пока это
происходило, в доме сник всякий след жизни, все огни везде погасли и все люди попрятались. Мертво, как в заколдованном замке, только луна светит, озаряя далекое поле, открывающееся за растворенными
воротами, да мороз хрустит и потрескивает.
Вглядитесь в эту сплошную толпу и перенесите ее в своем воображении к Лобному месту и к монументу Пожарского и Минина, тогда не существовавшего, и вообразите толпу в десять раз более, и вот вам Красная площадь. То же, но в меньшем размере,
происходило около Охотного ряда и на Неглинной, которая в то время еще давала воду мельнице
у Воскресенских
ворот.
Старик этот, по мнению одних, был «колдун», «кудесник», по мнению других «масон», третьи же утверждали, что он был «оборотень». Никто не посещал старика, не было
у него, видимо, ни родных, ни знакомых, только два раза в год, в определенное время и всегда ночью,
у «кровавого домика»
происходил съезд всевозможных, и городских, и дорожных экипажей. К старику собирались знатные бары, но что они делали там, оставалось неизвестным для самых любопытных, там
ворота были высоки, а окна запирались плотными ставнями.
Разговор их был прерван криком нескольких голосов
у ворот и приходом Мореля, который пришел объявить капитану, что приехали виртембергские гусары и хотят ставить лошадей на тот же двор, на котором стояли лошади капитана. Затруднение
происходило преимущественно оттого, что гусары не понимали того, что̀ им говорили.