Неточные совпадения
Друзья мои, вам жаль поэта:
Во цвете
радостных надежд,
Их не свершив еще для
света,
Чуть из младенческих одежд,
Увял! Где жаркое волненье,
Где благородное стремленье
И чувств и мыслей молодых,
Высоких, нежных, удалых?
Где бурные любви желанья,
И жажда знаний и труда,
И страх порока и стыда,
И вы, заветные мечтанья,
Вы, призрак жизни неземной,
Вы, сны поэзии святой!
Мне было весело смотреть на лица студентов; их объятия, восклицания, невинное кокетничанье молодости, горящие взгляды, смех без причины — лучший смех на
свете — все это
радостное кипение жизни юной, свежей, этот порыв вперед — куда бы то ни было, лишь бы вперед, — это добродушное раздолье меня трогало и поджигало.
Радостное известие было принято всеми 25 поселенцами молча; ни один не перекрестился, не поблагодарил, а все стояли с серьезными лицами и молчали, как будто всем им взгрустнулось от мысли, что на этом
свете всё, даже страдания, имеет конец.
Солнце только что поднялось над сплошным белым облаком, покрывающим восток, и вся окрестность озарилась спокойно-радостным
светом.
Заходила ли эта женщина в сырую утреннюю тень, падавшую от дома, выходила ли она на средину двора, освещенного
радостным молодым
светом, и вся стройная фигура ее в яркой одежде блистала на солнце и клала черную тень, — он одинаково боялся потерять хоть одно из ее движений.
Иногда у могилы я застаю Анюту Благово. Мы здороваемся и стоим молча или говорим о Клеопатре, об ее девочке, о том, как грустно жить на этом
свете. Потом, выйдя из кладбища, мы идем молча, и она замедляет шаг — нарочно, чтобы подольше идти со мной рядом. Девочка,
радостная, счастливая, жмурясь от яркого дневного
света, смеясь, протягивает к ней ручки, и мы останавливаемся и вместе ласкаем эту милую девочку.
Тетка вздрогнула и посмотрела туда, где кричали. Два лица: одно волосатое, пьяное и ухмыляющееся, другое — пухлое, краснощекое и испуганное — ударили ее по глазам, как раньше ударил яркий
свет… Она вспомнила, упала со стула и забилась на песке, потом вскочила и с
радостным визгом бросилась к этим лицам. Раздался оглушительный рев, пронизанный насквозь свистками и пронзительным детским криком...
А потом сразу угомонилась луна и тихо поплыла по небу, только изредка подергиваясь, но тотчас же и снова оправляясь; и уже в настоящем полусне, в одно долгое и
радостное почему-то сновидение превратились поля, тающие в неподвижном
свете, запахе пыли и грибной сырости, обремененные крупным майским листом, сами еще не окрепшие ветви.
Ибрагим с живостью оборотился, и молодой Корсаков, которого он оставил в Париже, в вихре большого
света, обнял его с
радостными восклицаниями.
И когда получил Иван Иванович
радостное известие, что завтра решится оно, тогда только выглянул на
свет и решился выйти из дому. Увы! с того времени палата извещала ежедневно, что дело кончится завтра, в продолжение десяти лет!
Солнце, склоняясь к крышам соседних флигелей за садом, освещало группу играющих детей, освещало их
радостные, веселые, раскрасневшиеся лица, играло на разбросанных повсюду пестрых игрушках, скользило по мягкому ковру, наполняло всю комнату мягким, теплым
светом. Все, казалось, здесь радовалось и ликовало.
Пародия была впервые полностью развернута в рецензии Добролюбова на комедии «Уголовное дело» и «Бедный чиновник»: «В настоящее время, когда в нашем отечестве поднято столько важных вопросов, когда на служение общественному благу вызываются все живые силы народа, когда все в России стремится к
свету и гласности, — в настоящее время истинный патриот не может видеть без
радостного трепета сердца и без благодарных слез в очах, блистающих святым пламенем высокой любви к отечеству, — не может истинный патриот и ревнитель общего блага видеть равнодушно высокоблагородные исчадия граждан-литераторов с пламенником обличения, шествующих в мрачные углы и на грязные лестницы низших судебных инстанций и сырых квартир мелких чиновников, с чистою, святою и плодотворною целию, — словом, энергического и правдивого обличения пробить грубую кору невежества и корысти, покрывающую в нашем отечестве жрецов правосудия, служащих в низших судебных инстанциях, осветить грозным факелом сатиры темные деяния волостных писарей, будочников, становых, магистратских секретарей и даже иногда отставных столоначальников палаты, пробудить в сих очерствевших и ожесточенных в заблуждении, но тем не менее не вполне утративших свою человеческую природу существах горестное сознание своих пороков и слезное в них раскаяние, чтобы таким образом содействовать общему великому делу народного преуспеяния, совершающегося столь видимо и быстро во всех концах нашего обширного отечества, нашей родной Руси, которая, по глубоко знаменательному и прекрасному выражению нашей летописи, этого превосходного литературного памятника, исследованного г. Сухомлиновым, — велика и обильна, и чтобы доказать, что и молодая литература наша, этот великий двигатель общественного развития, не остается праздною зрительницею народного движения в настоящее время, когда в нашем отечестве возбуждено столько важных вопросов, когда все живые силы народа вызваны на служение общественному благу, когда все в России неудержимо стремится к
свету и гласности» («Современник», 1858, № XII).
А у меня даже и мыслей не было: просто стою на коленях и как бы молча
радостную песнь пою, радуюсь же тому, что понимаю — не один я на
свете, а под охраной божией и близко ему.
Нет! — решила я сама с собой, — все балы на
свете и лесть всех принцев на
свете отдам я за его
радостное смущение, за его тихую ласку».
Море, принимая солнце в свои недра, встречало его приветливой музыкой плеска волн, разукрашенных его прощальными лучами в дивные, богатые оттенками цвета. Божественный источник
света, творящего жизнь, прощался с морем красноречивой гармонией своих красок, чтобы далеко от трех людей, следивших за ним, разбудить сонную землю
радостным блеском лучей восхода.
Больше ничего я не мог узнать из области этой туманной генеалогии и вскоре покинул навсегда угрюмый Нюйский станок. Часа через два, повернув на другое плёсо, я увидел солнце прямо перед собою… Оно стояло невысоко, но все же заливало огненными блестками и берега, и воду… И его тихий, даже, пожалуй, печальный
свет показался мне в эту минуту и ярким, и
радостным.
Далее я слышал шум, смех, беготню… Черные, глубокие глаза заслонили мне
свет. Я видел их блеск, их смех… На сочных губах играла
радостная улыбка… То улыбалась моя цыганка Тина…
Постарайся полюбить того, кого ты не любил, осуждал, кто оскорбил тебя. И если это удастся тебе сделать, ты узнаешь новое,
радостное чувство. Как
свет яркий светит после темноты, так и, освободившись от нелюбви,
свет любви сильнее и
радостнее разгорится в тебе.
Поэтому религиозное мироощущение неизменно сопровождается известным разочарованием в этом мире, пессимизмом в отношении к данному его состоянию, тем, что иногда зовется «мировой скорбью», но в то же время пессимизм этот есть только тень, которую бросает
свет радостной веры, сулящей победу над миром, подающей надежду на освобождение и спасение.
Он как будто с большим только напряжением может представить себе, что есть на
свете радостный блеск солнца, синее небо, манящие полусветы ночи.
Одной дорого ее положение в
свете, другому — его свобода… Что же такое для них их любовь? Серьезное, важное и
радостное дело жизни или только запретное наслаждение? Помешали наслаждению, — и остается только плакать, «как плачут наказанные дети»? А ведь когда зарождалась любовь, Анна проникновенно говорила Вронскому: «Любовь… Это слово для меня слишком много значит, больше гораздо, чем вы можете понять…»
Вокруг него — непроходящий
свет и трепет
радостной жизни.
Тихо дремлет ночь немая,
Месяц
свет лучистый льет,
A русалка молодая
Косы чешет и поет:
«Мы живем на дне, глубоко
Под студеной волной,
И выходим из потока
Поздно, поздно в час ночной!
Там, где лилии сверкают
Изумрудом их стеблей,
Там русалки выплывают
В пляске
радостной своей.
Тихо, тихо плещут воды,
Всюду сон, покой и тишь…
Мы заводим хороводы
Там, где шепчется камыш…
Там, где...
Михако схватил поводья и остановил Шалого… Минута… и я уже была у него в седле… Нас окружали папины казаки, разосланные на поиски за мною… Я видела при
свете месяца их загорелые
радостные лица. Михако плакал от счастья вместе со мною… Потом, будучи не в силах одолеть подступившей дремоты, я обняла грубо солдатскую шею Михако и… заснула…
Здесь же вот — теплый запах навоза, хрустение жующих лошадей, пыльная паутина и писк мышат. А все претворяется в такую красоту, перед которой тусклы и смешны бесценные японские ширмы. Ясным, идущим изнутри
светом озаряется вся жизнь сплошь, —
радостная и нежданно значительная.
Нас приютили у своего костра офицеры нежинского полка, остановившиеся с своим батальоном на короткую ночевку. Они радушно угостили нас коньяком, сардинками, чаем. Была горячая благодарность к ним и
радостное умиление, что есть на
свете такие хорошие люди.
Вспоминали они ему былое, бедное, но свободное от несродного житья-бытья время — время молодости, когда жилось веселей, а на
свете божьем было просторней и все смотрело ясней и
радостней.
Пошел я в палату. Раненые оживленно говорили и расспрашивали о предсказании кромца. Быстрее
света, ворвавшегося в тьму, предсказание распространилось по всей нашей армии. В окопах, в землянках, на биваках у костров, — везде солдаты с
радостными лицами говорили о возвещенной близости замирения. Начальство всполошилось. Прошел слух, что тех, кто станет разговаривать о мире, будут вешать.
— Господи, благодарю Тебя за твои неизреченные ко мне милости! — молитвенно воскликнула Марья Осиповна и обратила полные
радостными слезами глаза свои к кротко глядевшим при мерцании
света лампад ликам святых угодников.
Бледный
свет восковой свечи, одиноко горевшей на столе в противоположном углу горницы, не достигал разговаривавших, и глаза этих волка и волчицы в человеческом образе горели в полумраке зеленым огнем
радостного предвкушения мести.
Конечно, я был молод, и когда выпадал солнечный день, особенно
радостный среди ноябрьских беспросветных потемок, я смеялся над вымыслами своими; но вот шли туманы с моря, низко опускалось, придушая
свет, тяжелое мокрое небо, и я снова слышал, как скребут железом, сдирая следы, трое темных; и снова волновался.
— Друг ты мой единственный! — говорил Владимир Михайлович и гладил черную блестящую шерсть. Точно от полноты чувства, собака опрокидывалась на спину, скалила белые зубы и легонько ворчала,
радостная и возбужденная. А он вздыхал, ласкал ее и думал, что нет больше на
свете никого, кто любил бы его.
И странное дело: волнение
радостное, а к глазам все время подступают горячие слезы: как вспомню, что мы русские, что есть на
свете страна, которая называется Россия, так вдруг в носу и защиплет!
Друкарт был в этом уверен, а я нисколько, и зато впоследствии имел
радостный случай воскликнуть: «Блажен кто верует, — тепло ему на
свете!»
Их было много, и они были тех огромных и торжественных размеров, какими бывают комнаты и залы только во дворце; и всюду, во всех углах, стоял тот же неяркий, но спокойный и
радостный розово-утренний
свет.
И в это солнечное утро Юрий Михайлович был приятно молчалив и ясен по обыкновению, разве только особенным
светом глаз выдавал свое
радостное, все растущее волнение; и, как всегда это случалось, его видимое и ровное спокойствие передалось жене, Татьяне Алексеевне, ровным
светом зажгло и ее красивые черные, слишком блестящие глаза, немного по-азиатски приподнятые к вискам.