Неточные совпадения
Войдя в комнату, он из всех сил стукнул им по полу и, скривив брови и чрезмерно
раскрыв рот, захохотал самым страшным и неестественным
образом.
— Сиди смирно, — сказал он. — Да, иногда можно удачно хлестнуть стихом по больному месту. Сатира — плеть: ударом обожжет, но ничего тебе не выяснит, не даст животрепещущих
образов, не
раскроет глубины жизни с ее тайными пружинами, не подставит зеркала… Нет, только роман может охватывать жизнь и отражать человека!
Но плодоносно, когда национальность творческими усилиями
раскрывает в себе вселенское, не обезличивая своего индивидуально-неповторяемого
образа, но вознося его до значения всечеловеческого.
…Сбитый с толку, предчувствуя несчастия, недовольный собою, я жил в каком-то тревожном состоянии; снова кутил, искал рассеяния в шуме, досадовал за то, что находил его, досадовал за то, что не находил, и ждал, как чистую струю воздуха середь пыльного жара, несколько строк из Москвы от Natalie. Надо всем этим брожением страстей всходил светлее и светлее кроткий
образ ребенка-женщины. Порыв любви к Р. уяснил мне мое собственное сердце,
раскрыл его тайну.
Он явным
образом в ложном положении, одна военная служба может разом
раскрыть карьеру и поправить его.
А между тем дряннейшие людишки получили вдруг перевес, стали громко критиковать всё священное, тогда как прежде и рта не смели
раскрыть, а первейшие люди, до тех пор так благополучно державшие верх, стали вдруг их слушать, а сами молчать; а иные так позорнейшим
образом подхихикивать.
Дмитрий Павлыч остановился, чтобы перевести дух и в то же время дать возможность почтенным представителям сказать свое слово. Но последние стояли, выпучивши на него глаза, и тяжко вздыхали. Городской голова понимал, однако ж, что надобно что-нибудь сказать, и даже несколько раз
раскрывал рот, но как-то ничего у него, кроме «мы, вашество, все силы-меры», не выходило. Таким
образом, Митенька вынужден был один нести на себе все тяжести предпринятого им словесного подвига.
Татьяна Власьевна
раскрыла книгу, зажгла несколько новых свеч пред
образами и мерным ровным голосом начала говорить канун.
Широко
раскрыв глаза, удерживая дыхание, мальчик смотрел в ночной сумрак, наполнявший комнату, видел, как тихо он трепещет от огонька лампады пред
образом…
«Галлюцинация», — подумал я вдруг, и это слово меня успокоило. Я сделал усилие, водворил
образ Тита на место и закрыл глаза…
Раскрыл… Тит был один, голова кружилась меньше… Хорошо? Нет, я все-таки не знаю, кто это.
Он помолился на
образ, пошатываясь, широко
раскрывая свои пьяные, красные глаза, и продолжал...
— А! Лермонтов! Прекрасно! Пушкин выше, конечно… Помнишь: «Снова тучи надо мною собралися в тишине…» или: «В последний раз твой
образ милый дерзаю мысленно ласкать». Ах, чудо! чудо! Но и Лермонтов хорош. Ну, знаешь что, брат, возьми,
раскрой наудачу и читай!
Таким
образом, Леонид
раскрыл предо мною всю семейную драму. Мы долго еще с ним толковали, придумывали различные способы, как бы поправить дело, и ничего не придумали. Он ушел. Я остался в грустном раздумье. Начинавшаяся в сердце моем любовь к Лидии Николаевне была сильно поражена мыслию, что она должна выйти замуж, и выйти скоро. Мне сделалось грустно и досадно на Лиду.
Обняв крепко-накрепко свата своего Стегнея, он только лобызал его в бороду, повторяя: «Сенька, Сенька, запой! запой!..», вследствие чего сват
раскрывал рот наибезобразнейшим
образом, испуская сиплый, раздирающий звук, — только то и было.
Отжившую для мира черницу перестали тревожить воспоминанья о прежних днях, и если порой возникал перед ее душевными очами милый когда-то
образ, строгая инокиня принимала его уже за наваждение лукавого,
раскрывала Добротолюбие и, читая наставление об умной молитве, погружалась в созерцательное богомыслие и, Господу помогающу, прогоняла находившее на нее искушение.
Очень редко удавалось ему таким
образом обмануть карты; обыкновенно они догадывались, и, когда он
раскрывал прикуп, оттуда смеялись три шестерки и хмуро улыбался пиковый король, которого они затащили для компании.
Бемизм есть динамический спинозизм, концепция же отношения Бога к миру у обоих одна и та же [Cp., напр., у Спинозы: «Я
раскрыл природу Бога и его свойства, а именно, что он необходимо существует; что он един; что он существует и действует по одной только необходимости своей природы; что он составляет свободную причину всех вещей; что все существует в Боге и, таким
образом, зависит от него, что без него не может ни существовать, ни быть представляемо; и наконец, что все предопределено Богом и именно не из свободы вовсе или абсолютного благоизволения, а из абсолютной природы Бога, иными словами, бесконечного его могущества…
— Ах, ну этим, которые приходят смотреть! Но самое смешное в этой истории не то, что дурак — дурак, а то, что гений неуклонно обожает дурака под именем ближнего и страстно ищет его убийственной любви. Самым диким
образом гений не понимает, что его настоящий ближний — такой же гений, как и он, и вечно
раскрывает свои объятия человекоподобному… который туда и лезет охотно, чтобы вытащить часы из жилетного кармана! Да, милый Вандергуд, это очень смешная история, и я боюсь…
Но странным
образом этот апофеоз труда не
раскрывает смысла труда, он, скорее, означает освобождение от власти тяжелого труда над рабочими.
Такого рода антропология совсем не
раскрывает учения об
образе и подобии Божьем в человеке и может быть источником натуралистического понимания человеческой природы.
Такого рода антропология учит о человеке как о существе природном, а не духовном и потому не
раскрывает учение об
образе и подобии Божьем в человеке.
Вечным и непревзойдённым является лишь иудео-христианское учение о человеке как о существе, сотворенном Богом и носящем
образ и подобие Творца, но и оно не
раскрыло полностью и до конца учение о человеке и не сделало всех выводов из учения христологического, осталось более ветхозаветным, чем новозаветным.
Все свободное от службы время он занимался сапожным мастерством, по праздникам ходил в церковь, где было возможно, или ставил копеечную свечку перед
образом и
раскрывал псалтырь, единственную книгу, по которой он умел читать.
Я смеялся про себя необычным
образам и оборотам, непонятным разговорам, как будто записанным в сумасшедшем доме. Не дурачит ли он всех нас пародией?.. И вдруг, медленно и уверенно, в непривычных формах зашевелилось что-то чистое, глубокое, неожиданно-светлое. Оно ширилось и свободно развертывалось, божественно-блаженное от своего возникновения. Светлая задумчивость была в душе и грусть, — сколько в мире красоты, и как немногим она
раскрывает себя…
Сбивчивы и путаны были
образы, возникавшие в непослушном воображении Елены Дмитриевны, и были минуты столь трудных и неразрешимых противоречий, что сидела она как потерянная с совершенно бараньим видом,
раскрыв рот и выпуча свои голубые, побледневшие, бездумные глаза.
Греческая трагедия
раскрыла уже
образы безвинных страдальцев.
Только христология человека, обратная сторона антропологии Христа,
раскрывает в человеке подлинный
образ и подобие Бога-Творца.
Он
раскрыл ее идейные основы, ее внутреннюю диалектику и дал ее
образ.
Христос Грядущий никогда не явится тем, которые сами в себе свободным усилием не
раскроют иного, творческого
образа человека.
В творчестве сам человек
раскрывает в себе
образ и подобие Божье, обнаруживает вложенную в него божественную мощь.
Надвигающийся и угрожающий
образ антихриста принудит христианский мир к творческому усилию
раскрыть истинную, христологическую антропологию.
Он пророчески
раскрыл ее идейную диалектику и дал ее
образы.
Христианство призывает верить не в количественную массу, а в божественный
образ в человеке, который может быть закрыт и погружен во тьму, и который нужно
раскрыть трудным путем религиозного подвига и духовной культуры.