Неточные совпадения
Усталые
глаза его видели во тьме комнаты толпу призрачных,
серых теней и среди них маленькую
девушку с лицом птицы и гладко причесанной головой без ушей, скрытых под волосами.
Его обслуживала горничная Настя, худенькая
девушка с большими
глазами;
глаза были
серые, с золотой искрой в зрачках, а смотрели так, как будто Настя всегда прислушивалась к чему-то, что слышит только она. Еще более, чем Анфимьевна, она заботилась о том, чтобы напоить чаем и накормить защитников баррикады. Она окончательно превратила кухню в трактир.
Он был выше Марины на полголовы, и было видно, что
серые глаза его разглядывают лицо
девушки с любопытством. Одной рукой он поглаживал бороду, в другой, опущенной вдоль тела, дымилась папироса. Ярость Марины становилась все гуще, заметней.
Утреннее солнце ярко освещало суетливую группу птиц и самую
девушку. Райский успел разглядеть большие темно-серые
глаза, кругленькие здоровые щеки, белые тесные зубы, светло-русую, вдвое сложенную на голове косу и вполне развитую грудь, рельефно отливавшуюся в тонкой белой блузе.
Я запомнил только, что эта бедная
девушка была недурна собой, лет двадцати, но худа и болезненного вида, рыжеватая и с лица как бы несколько похожая на мою сестру; эта черта мне мелькнула и уцелела в моей памяти; только Лиза никогда не бывала и, уж конечно, никогда и не могла быть в таком гневном исступлении, в котором стояла передо мной эта особа: губы ее были белы, светло-серые
глаза сверкали, она вся дрожала от негодования.
Бледная
девушка нервно вскочила, оправляя выбившуюся из-за уха прядь волос, и испуганно уставилась своими большими
серыми глазами на входившего.
Подле них сидела полная, румяная, красивая
девушка с очень выпуклыми
глазами, в
сером платье и пелеринке.
Привалов поздоровался с
девушкой и несколько мгновений смотрел на нее удивленными
глазами, точно стараясь что-то припомнить. В этом спокойном девичьем лице с большими темно-серыми
глазами для него было столько знакомого и вместе с тем столько нового.
Надежда Васильевна, старшая дочь Бахаревых, была высокая симпатичная
девушка лет двадцати. Ее, пожалуй, можно было назвать красивой, но на Маргариту она уже совсем не походила. Сравнение Хионии Алексеевны вызвало на ее полном лице спокойную улыбку, но темно-серые
глаза, опушенные густыми черными ресницами, смотрели из-под тонких бровей серьезно и задумчиво. Она откинула рукой пряди светло-русых гладко зачесанных волос, которые выбились у нее из-под летней соломенной шляпы, и спокойно проговорила...
— Что вы на меня так смотрите? — с улыбкой спрашивала
девушка, быстро поднимая на Привалова свои большие темно-серые
глаза. — Я вас встречала, кажется, в клубе…
Вошла Феня, высокая и стройная
девушка, конфузившаяся теперь своего красного кумачного платка, повязанного по-бабьи. Она заметно похудела за эти дни и пугливо смотрела на брата и на зятя своими большими
серыми глазами, опушенными такими длинными ресницами.
Сидя на краю кровати, она и другая девица, Зоя, высокая, красивая
девушка, с круглыми бровями, с
серыми глазами навыкате, с самым типичным белым, добрым лицом русской проститутки, играют в карты, в «шестьдесят шесть».
Показалось Александрову, что он знал эту чудесную
девушку давным-давно, может быть, тысячу лет назад, и теперь сразу вновь узнал ее всю и навсегда, и хотя бы прошли еще миллионы лет, он никогда не позабудет этой грациозной, воздушной фигуры со слегка склоненной головой, этого неповторяющегося, единственного «своего» лица с нежным и умным лбом под темными каштаново-рыжими волосами, заплетенными в корону, этих больших внимательных
серых глаз, у которых раек был в тончайшем мраморном узоре, и вокруг синих зрачков играли крошечные золотые кристаллики, и этой чуть заметной ласковой улыбки на необыкновенных губах, такой совершенной формы, какую Александров видел только в корпусе, в рисовальном классе, когда, по указанию старого Шмелькова, он срисовывал с гипсового бюста одну из Венер.
В Головлево явилась на этот раз уж не та красивая, бойкая и кипящая молодостью
девушка, с румяным лицом,
серыми глазами навыкате, с высокой грудью и тяжелой пепельной косой на голове, которая приезжала сюда вскоре после смерти Арины Петровны, а какое-то слабое, тщедушное существо с впалой грудью, вдавленными щеками, с нездоровым румянцем, с вялыми телодвижениями, существо сутулое, почти сгорбленное.
Сама по себе Анна Петровна представляла собой серенькую, скромную
девушку лет двадцати, — у нее были и волосы
серые, и
глаза, и цвет лица, и платье.
Я чувствовал особенное волнение и опять пытался объяснить его по-своему… Где его источник? У нее толстая пепельная коса… У первой
девушки, в которую я был по-детски влюблен, была тоже пепельная коса… И она так красиво рисовалась на темном платье… И у нее тоже были
серые глаза… Очевидно, я не могу равнодушно видеть пепельную косу в сочетании с
серыми глазами…
Действительно, в дверях показалась высокая бледная
девушка, с черными волосами и большими
серыми глазами; она была одета в розовое ситцевое платье, а не в сарафан, как Фатевна и Феша. Поставив на стол железный поднос, на котором стоял графин с водкой и какая-то закуска,
девушка, опустив
глаза, неслышными шагами, как тень, вышла из комнаты; Мухоедов послал ей воздушный поцелуй, но
девушка не обратила никакого внимания на эту любезность и только хлопнула дверью.
Глаша — так звали эту юнейшую отрасль Фатевны — скрылась и через минуту внесла в комнату ожесточенно кипевший самовар; это была высокая стройная
девушка с смелым красивым лицом, бойкими движениями и вызывающим взглядом больших
серых глаз. Она с намерением долго возилась с двумя стаканами, мыла и терла их, взглядывая на меня исподлобья; выходя из комнаты, она остановилась на полдороге и, опустив
глаза, спросила...
В комнату, с книжкою в руках, вошла молодая
девушка в
сером платье — бледная, с круглыми, странно-светлыми голубыми
глазами. Токарев поднялся с кресла. — Здравствуйте, Татьяна Николаевна. Варенька скоро придет?
Стеша вышла и через несколько минут вернулась с маленькой, худенькой блондинкой,
девушкой лет восемнадцати. Светленькое, миловидное личико освещалось большими
серыми глазами, наивно-испуганное выражение которых невольно подкупало в пользу их обладательницы; слегка вздернутый носик придавал этому личику особую пикантность.
Его держала на руках свежая, белолиценькая и румяная
девушка лет восемнадцати, с очень большими, как будто даже непропорционально большими
серыми глазами и пристальным и добрым, но очень твердым взглядом (я описываю эту молодую «фефёлу» потому, что она не пройдет перед нами мельком, а у нее есть роль в моем воспоминании).