Неточные совпадения
Вообще, скажет что-нибудь в этом духе. Он оделся очень парадно, надел новые перчатки и побрил растительность на подбородке. По улице, среди мокрых домов, метался тревожно осенний ветер, как будто искал где спрятаться, а над городом он чистил
небо, сметая с него грязноватые облака, обнажая удивительно прозрачную
синеву.
Побледневшее
небо стало опять синеть — но то уже была
синева ночи.
Подобно островам, разбросанным по бесконечно разлившейся реке, обтекающей их глубоко прозрачными рукавами ровной
синевы, они почти не трогаются с места; далее, к небосклону, они сдвигаются, теснятся,
синевы между ними уже не видать; но сами они так же лазурны, как
небо: они все насквозь проникнуты светом и теплотой.
Грациозные и подвижные чайки и изящные проворные крачки своей снежной белизной мелькали в
синеве лазурного
неба.
Я взглянул в указанном направлении и увидел какое-то темное пятно. Я думал, что это тень от облака, и высказал Дерсу свое предположение. Он засмеялся и указал на
небо. Я посмотрел вверх.
Небо было совершенно безоблачным: на беспредельной его
синеве не было ни одного облачка. Через несколько минут пятно изменило свою форму и немного передвинулось в сторону.
Узкая полоса
неба, видневшаяся сквозь лесную чащу, блестела яркою
синевою, хотя вдали уже погромыхивал гром.
Радостный, стал я глядеть в
небо, ожидая, что оттуда, сначала как две легкие пушинки, появятся крылья.
Небо по — прежнему горело, дышало и ласково глядело на меня. Но
синева была пуста.
Мне кажется, что я не спал, но все-таки место, где мы стоим, для меня неожиданно ново: невдалеке впереди мостик из свежих бревен, под ним темная речка, по сторонам лес, и верхушки дерев сонно качаются в
синеве ночного
неба…
— Это верно. Мы ждем, когда из-за туч проглянет опять эта глубокая
синева. Гроза пройдет, а
небо над нею останется все то же; мы это знаем и потому спокойно переживаем грозу. Так вот,
небо сине… Море тоже сине, когда спокойно. У твоей матери синие глаза. У Эвелины тоже.
Небо помалу очистилося от затмевавших
синеву его облаков.
Темная
синева московского
неба, истыканная серебряными звездами, бледнеет, роса засеребрится по сереющей в полумраке травке, потом поползет редкий седой туман и спокойно поднимается к
небу, то ласкаясь на прощанье к дремлющим березкам, то расчесывая свою редкую бороду о колючие полы сосен; в стороне отчетисто и звучно застучат зубами лошади, чешущиеся по законам взаимного вспоможения; гудя пройдет тяжелым шагом убежавший бык, а люди без будущего всё сидят.
Общество, собравшееся на шихане, куда был подан завтрак и чай, менее всего интересовалось вопросами лесной техники и натянуто восхищалось далекой воздушной перспективой, игрой света и теней, зеленью леса, сливавшегося на горизонте с
синевой голубого северного
неба.
Блаженно-синее
небо, крошечные детские солнца в каждой из блях, не омраченные безумием мыслей лица… Лучи — понимаете: все из какой-то единой, лучистой, улыбающейся материи. А медные такты: «Тра-та-та-там. Тра-та-та-там», эти сверкающие на солнце медные ступени, и с каждой ступенью — вы поднимаетесь все выше, в головокружительную
синеву…
И грозного холма вдали
Чернеет круглая вершина
Небес на яркой
синеве.
Небо тихо горело своими огнями в бездонной
синеве и Казалось ему чужим и далеким.
Садовая скамейка была к нашим услугам. Аграфена Петровна села и долго молчала, выводя на песке зонтиком какие-то фигуры. Через зеленую листву, точно опыленную серебристым лунным светом, глядела на нас бездонная
синева ночного
неба. Я замечтался и очнулся только от тихих всхлипываний моей дамы, — она плакала с открытыми глазами, и крупные слезы падали прямо на песок.
Порывистый ветер колебал деревья и, как дикой зверь, ревел по лесу; направо густые облака, освещенные пожаром Москвы, которого не видно было за деревьями, текли, как поток раскаленной лавы, по темной
синеве полуночных
небес.
И теперь, в верхнее запыленное, с прошлого лета не протиравшееся окно было видно очень странное и красивое
небо: на первый взгляд оно казалось молочно-серым, дымчатым, а когда смотреть дольше — в нем начинала проступать
синева, оно начинало голубеть все глубже, все ярче, все беспредельнее.
И чувство безутешной скорби готово было овладеть ими. Но казалось им, кто-то смотрит с высоты
неба, из
синевы, оттуда, где звезды, видит всё, что происходит в Уклееве, сторожит. И как ни велико зло, всё же ночь тиха и прекрасна, и всё же в божьем мире правда есть и будет, такая же тихая и прекрасная, и всё на земле только ждет, чтобы слиться с правдой, как лунный свет сливается с ночью.
Тогда? Зачем
Об этом думать? что за разговор?
Иль у тебя всегда такие мысли?
Приди — открой балкон. Как
небо тихо;
Недвижим теплый воздух, ночь лимоном
И лавром пахнет, яркая луна
Блестит на
синеве густой и темной,
И сторожа кричат протяжно: «Ясно!..»
А далеко, на севере — в Париже —
Быть может,
небо тучами покрыто,
Холодный дождь идет и ветер дует.
А нам какое дело? слушай, Карлос,
Я требую, чтоб улыбнулся ты…
— Ну то-то ж!
Небо густое, холодное, но его безоблачная
синева приятно ласкает взор.
Действительно, туман совершенно рассеялся, воздух стал прозрачнее и несколько мягче. На севере из-за гребня холмов, покрытых черною массой лесов, слабо мерцая, подымались какие-то белесоватые облака, быстро пробегающие по
небу. Казалось, кто-то тихо вздыхал среди глубокой холодной ночи, и клубы пара, вылетавшие из гигантской груди, бесшумно проносились по
небу от края и до края и затем тихо угасали в глубокой
синеве. Это играло слабое северное сияние.
Этапный двор казался угрюм и неприветлив. Ровная с прибитой пылью площадка замыкалась забором. Столбы частокола, поднявшись рядами, встали угрюмой тенью между взглядом и просторною далью. Зубчатый гребень как-то сурово рисовался на темной
синеве ночного
неба. Двор казался какой-то коробкой… в тени смутно виднелся ворот колодца и еще неясные очертания каких-то предметов. Глухое бормотание и дыхание спящих арестантов неслись из открытых окон…
Она села на подоконник. На фоне ослепительного, бело-голубого
неба сверху и густой
синевы моря снизу — ее высокая, немного полная фигура, в белом капоте, обрисовалась с тонкой, изящной и мягкой отчетливостью, а жесткие, рыжеватые против солнца завитки волос зажглись вокруг ее головы густым золотым сиянием.
Солнечный жар и блеск уже сменились прохладой ночи и неярким светом молодого месяца, который, образовывая около себя бледный светящийся полукруг на темной
синеве звездного
неба, начинал опускаться; в окнах домов и щелях ставень землянок засветились огни. Стройные раины садов, видневшиеся на горизонте из-за выбеленных, освещаемых луною землянок с камышевыми крышами, казались еще выше и чернее.
Наконец стало понемногу затихать волнение снежного океана, которое и тогда еще продолжается, когда
небо уже блестит безоблачной
синевою.
На душе у него было тихо, хорошо, плавно, как на
небе, в
синеве которого неподвижно стоит жаворонок, и это благодаря тому, что в прошлую ночь он видел во сне пожар, что означало счастье.
Я невольно в одно мгновение успел заметить и пасмурное, серыми кусками на темной
синеве,
небо, освещенное поднимающимся месяцем, и темно-зеленое гладкое озеро с отражающимися в нем огоньками, и вдали мглистые горы, и крики лягушек из Фрёшенбурга, и росистый свежий свист перепелов с того берега.
Ты была светлой точкой моего существования, звездой, сияющей на
небе во время бури и грозы и напоминающей, что за темными тучами есть еще бесконечная
синева.
Он недурно знал
небо, его глубокую дневную
синеву и белогрудые, не то серебряные, не то золотые облака, которые проплывают тихо: часто следил за ними, лежа на спине среди травы или на крыше. Но звезд полностью он не знал, так как рано ложился спать; и хорошо знал и помнил только одну звезду, зеленую, яркую и очень внимательную, что восходит на бледном
небе перед самым сном и, по-видимому, на всем
небе только одна такая большая.
Разрасталась, расширялась у него та дума, и, глядя на
синеву дремучего леса, что за речкой виднелся на краю небосклона, только о том и мыслил Гриша, как бы в том лесу келейку поставить, как бы там в безмятежной пустыне молиться, как бы диким овощем питаться, честным житием век свой подвизаться, столп ради подвига себе поставить и стоять на том столпе тридесять лет несходно, не ложась и колен не преклоняя, от персей рук не откладая, очей с
неба не спуская…
И непрозрачное плотное
небо низко и грозно висело над землею, и точно вся замутившаяся
синева его пронизана была тонкими, кроваво-красными жилками — такое оно было багровое, звонкое, с металлическими отсветами и переливами.
На
небе не виделось ни единого облака, и там, где грохотал ночью гром и откуда падал дождь на землю, теперь раскидывалась ясная и бездонная
синева.