Неточные совпадения
Господа актеры особенно должны обратить внимание на последнюю сцену. Последнее произнесенное
слово должно произвесть электрическое потрясение на всех разом, вдруг. Вся группа должна переменить положение в один миг ока. Звук изумления должен вырваться у всех женщин разом, как будто из одной груди. От несоблюдения сих замечаний может исчезнуть весь эффект.
Городничий. Ах, боже мой, вы всё с своими глупыми расспросами! не дадите ни
слова поговорить о деле. Ну что, друг, как твой
барин?.. строг? любит этак распекать или нет?
Крестьяне, как заметили,
Что не обидны
баринуЯкимовы
слова,
И сами согласилися
С Якимом: —
Слово верное:
Нам подобает пить!
Пьем — значит, силу чувствуем!
Придет печаль великая,
Как перестанем пить!..
Работа не свалила бы,
Беда не одолела бы,
Нас хмель не одолит!
Не так ли?
«Да, бог милостив!»
— Ну, выпей с нами чарочку!
— Вы не верите? — продолжал он, — даю вам честное, благородное
слово, что все это сущая правда, и в доказательство я вам, пожалуй, назову этого
господина.
— Не радуйся, однако. Я как-то вступил с нею в разговор у колодца, случайно; третье
слово ее было: «Кто этот
господин, у которого такой неприятный тяжелый взгляд? он был с вами, тогда…» Она покраснела и не хотела назвать дня, вспомнив свою милую выходку. «Вам не нужно сказывать дня, — отвечал я ей, — он вечно будет мне памятен…» Мой друг, Печорин! я тебя не поздравляю; ты у нее на дурном замечании… А, право, жаль! потому что Мери очень мила!..
— Да как же в самом деле: три дни от тебя ни слуху ни духу! Конюх от Петуха привел твоего жеребца. «Поехал, говорит, с каким-то
барином». Ну, хоть бы
слово сказал: куды, зачем, на сколько времени? Помилуй, братец, как же можно этак поступать? А я бог знает чего не передумал в эти дни!
Праздность, драка, сплетни и всякие ссоры завелись между прекрасным полом такие, что мужья то и дело приходили к нему с такими
словами: «
Барин, уйми беса-бабу!
Так хорошо и верно видел он многие вещи, так метко и ловко очерчивал в немногих
словах соседей помещиков, так видел ясно недостатки и ошибки всех, так хорошо знал историю разорившихся
бар — и почему, и как, и отчего они разорились, так оригинально и метко умел передавать малейшие их привычки, что они оба были совершенно обворожены его речами и готовы были признать его за умнейшего человека.
Достаточно сказать только, что есть в одном городе глупый человек, это уже и личность; вдруг выскочит
господин почтенной наружности и закричит: «Ведь я тоже человек, стало быть, я тоже глуп», —
словом, вмиг смекнет, в чем дело.
— Такой приказ, так уж, видно, следует, — сказал швейцар и прибавил к тому
слово: «да». После чего стал перед ним совершенно непринужденно, не сохраняя того ласкового вида, с каким прежде торопился снимать с него шинель. Казалось, он думал, глядя на него: «Эге! уж коли тебя
бары гоняют с крыльца, так ты, видно, так себе, шушера какой-нибудь!»
В ворота гостиницы губернского города nn въехала довольно красивая рессорная небольшая бричка, в какой ездят холостяки: отставные подполковники, штабс-капитаны, помещики, имеющие около сотни душ крестьян, —
словом, все те, которых называют
господами средней руки.
Перегиб такой, как у камергера или у такого
господина, который так чешет по-французски, что перед ним сам француз ничего, который, даже и рассердясь, не срамит себя непристойно русским
словом, даже и выбраниться не умеет на русском языке, а распечет французским диалектом.
Словом, стал замечать
барин, что мужик просто плутует, несмотря на все льготы.
Странные люди эти
господа чиновники, а за ними и все прочие звания: ведь очень хорошо знали, что Ноздрев лгун, что ему нельзя верить ни в одном
слове, ни в самой безделице, а между тем именно прибегнули к нему.
К довершению этого, кричал кричмя дворовый ребятишка, получивший от матери затрещину; визжал борзой кобель, присев задом к земле, по поводу горячего кипятка, которым обкатил его, выглянувши из кухни, повар.
Словом, все голосило и верещало невыносимо.
Барин все видел и слышал. И только тогда, когда это делалось до такой степени несносно, что даже мешало
барину ничем не заниматься, высылал он сказать, чтоб шумели потише.
В ту минуту, когда все трое, Разумихин, Раскольников и она, остановились на два
слова на тротуаре, этот прохожий, обходя их, вдруг как бы вздрогнул, нечаянно на лету поймав
слова Сони: «и спросила:
господин Раскольников где живет?» Он быстро, но внимательно оглядел всех троих, в особенности же Раскольникова, к которому обращалась Соня; потом посмотрел на дом и заметил его.
Я отвечал, что приехал на службу и явился по долгу своему к
господину капитану, и с этим
словом обратился было к кривому старичку, принимая его за коменданта; но хозяйка перебила затверженную мною речь.
Барин произнес над ним несколько сильных выражений в виде надгробного
слова и предложил мне сыграть партию.
Мнение мое было принято чиновниками с явною неблагосклонностию. Они видели в нем опрометчивость и дерзость молодого человека. Поднялся ропот, и я услышал явственно
слово «молокосос», произнесенное кем-то вполголоса. Генерал обратился ко мне и сказал с улыбкою: «
Господин прапорщик! Первые голоса на военных советах подаются обыкновенно в пользу движений наступательных; это законный порядок. Теперь станем продолжать собирание голосов. Г-н коллежский советник! скажите нам ваше мнение!»
Я сидел погруженный в глубокую задумчивость, как вдруг Савельич прервал мои размышления. «Вот, сударь, — сказал он, подавая мне исписанный лист бумаги, — посмотри, доносчик ли я на своего
барина и стараюсь ли я помутить сына с отцом». Я взял из рук его бумагу: это был ответ Савельича на полученное им письмо. Вот он от
слова до
слова...
— Эко
слово ты сказал,
барин. Тебе бы все шутить… — Он, видимо, обиделся.
(Евдоксия постоянно употребляла
слово «
господин» вместо «человек».)
—
Господа, это — Стрешнева, честное
слово!
—
Господа. Его сиятельс… — старик не договорил
слова, оно окончилось тихим удивленным свистом сквозь зубы. Хрипло, по-медвежьи рявкая, на двор вкатился грузовой автомобиль, за шофера сидел солдат с забинтованной шеей, в фуражке, сдвинутой на правое ухо, рядом с ним — студент, в автомобиле двое рабочих с винтовками в руках, штатский в шляпе, надвинутой на глаза, и толстый, седобородый генерал и еще студент. На улице стало более шумно, даже прокричали ура, а в ограде — тише.
— Благодару вам! — откликнулся Депсамес, и было уже совершенно ясно, что он нарочито исказил
слова, — еще раз это не согласовалось с его изуродованным лицом, седыми волосами. —
Господин Брагин знает сионизм как милую шутку: сионизм — это когда один еврей посылает другого еврея в Палестину на деньги третьего еврея. Многие любят шутить больше, чем думать…
Климу показалось, что эти
слова относятся не к нему, а к
господу.
— Не надо сердиться,
господа! Народная поговорка «Долой самодержавие!» сегодня сдана в архив, а «Боже, царя храни», по силе свободы
слова, приобрело такое же право на бытие, как, например, «Во лузях»…
— Никто из присутствующих здесь не произнес священное
слово — отечество! И это ужасно,
господа! Этим забвением отечества мы ставим себя вне его, сами изгоняемся из страны отцов наших.
Потом он ел холодную, безвкусную телятину, пил перепаренный, горьковатый чай и старался вспомнить
слова летописца Пимена: «Недаром… свидетелем
господь меня поставил» — и не мог вспомнить: свидетелем чего?
— Не моя, — ответил человек, отдуваясь, и заговорил громко,
словами, которые как бы усмехались: — Сотенку ухлопали, если не больше. Что же это значит,
господа, а? Что же эта… война с народонаселением означает?
Самгин молчал, пытаясь определить, насколько фальшива ирония и горечь
слов бывшего
барина. Туробоев встал, отнес пальто к вешалке. У него явились резкие жесты и почти не осталось прежней сдержанности движений. Курил он жадно, глубоко заглатывая дым, выпуская его через ноздри.
Обломов с упреком поглядел на него, покачал головой и вздохнул, а Захар равнодушно поглядел в окно и тоже вздохнул.
Барин, кажется, думал: «Ну, брат, ты еще больше Обломов, нежели я сам», а Захар чуть ли не подумал: «Врешь! ты только мастер говорить мудреные да жалкие
слова, а до пыли и до паутины тебе и дела нет».
— Огорчил! — шептал, растерявшись совсем, Захар от этого нового жалкого
слова. Он метал взгляды направо, налево и прямо, ища в чем-нибудь спасения, и опять замелькали перед ним и паутина, и пыль, и собственное отражение, и лицо
барина.
— Вы ничего не говорите, так что ж тут стоять-то даром? — захрипел Захар, за неимением другого голоса, который, по
словам его, он потерял на охоте с собаками, когда ездил с старым
барином и когда ему дунуло будто сильным ветром в горло.
Она так полно и много любила: любила Обломова — как любовника, как мужа и как
барина; только рассказать никогда она этого, как прежде, не могла никому. Да никто и не понял бы ее вокруг. Где бы она нашла язык? В лексиконе братца, Тарантьева, невестки не было таких
слов, потому что не было понятий; только Илья Ильич понял бы ее, но она ему никогда не высказывала, потому что не понимала тогда сама и не умела.
Сверх того, Захар и сплетник. В кухне, в лавочке, на сходках у ворот он каждый день жалуется, что житья нет, что этакого дурного
барина еще и не слыхано: и капризен-то он, и скуп, и сердит, и что не угодишь ему ни в чем, что,
словом, лучше умереть, чем жить у него.
Захару брань ничего, только бы «жалких
слов» не говорил
барин.
Так блаженствовал он с месяц: в комнатах чисто,
барин не ворчит, «жалких
слов» не говорит, и он, Захар, ничего не делает. Но это блаженство миновалось — и вот по какой причине.
— Видишь, и сам не знаешь! А там, подумай: ты будешь жить у кумы моей, благородной женщины, в покое, тихо; никто тебя не тронет; ни шуму, ни гаму, чисто, опрятно. Посмотри-ка, ведь ты живешь точно на постоялом дворе, а еще
барин, помещик! А там чистота, тишина; есть с кем и
слово перемолвить, как соскучишься. Кроме меня, к тебе и ходить никто не будет. Двое ребятишек — играй с ними, сколько хочешь! Чего тебе? А выгода-то, выгода какая. Ты что здесь платишь?
Анисью, которую он однажды застал там, он обдал таким презрением, погрозил так серьезно локтем в грудь, что она боялась заглядывать к нему. Когда дело было перенесено в высшую инстанцию, на благоусмотрение Ильи Ильича,
барин пошел было осмотреть и распорядиться как следует, построже, но, всунув в дверь к Захару одну голову и поглядев с минуту на все, что там было, он только плюнул и не сказал ни
слова.
— Да что это, Илья Ильич, за наказание! Я христианин: что ж вы ядовитым-то браните? Далось: ядовитый! Мы при старом
барине родились и выросли, он и щенком изволил бранить, и за уши драл, а этакого
слова не слыхивали, выдумок не было! Долго ли до греха? Вот бумага, извольте.
Гордость его страдала, и он мрачно обращался с женой. Когда же, однако, случалось, что Илья Ильич спрашивал какую-нибудь вещь, а вещи не оказывалось или она оказывалась разбитою, и вообще, когда случался беспорядок в доме и над головой Захара собиралась гроза, сопровождаемая «жалкими
словами», Захар мигал Анисье, кивал головой на кабинет
барина и, указывая туда большим пальцем, повелительным шепотом говорил: «Поди ты к
барину: что ему там нужно?»
— До сих пор еще не спросил! Только вчера в первый раз, как я в
слове оговорилась, удостоили обратить внимание, милостивый государь,
господин мудрец.
— Андрей Петрович, — прервала она с горькой усмешкой, — Андрей Петрович на мой прямой вопрос ответил мне тогда честным
словом, что никогда не имел ни малейших намерений на Катерину Николаевну, чему я вполне и поверила, делая шаг мой; а между тем оказалось, что он спокоен лишь до первого известия о каком-нибудь
господине Бьоринге.
Я до того закричал на лакея, что он вздрогнул и отшатнулся; я немедленно велел ему отнести деньги назад и чтобы «
барин его сам принес» — одним
словом, требование мое было, конечно, бессвязное и, уж конечно, непонятное для лакея. Однако ж я так закричал, что он пошел. Вдобавок, в зале, кажется, мой крик услышали, и говор и смех вдруг затихли.
Проберешься ли цело и невредимо среди всех этих искушений? Оттого мы задумчиво и нерешительно смотрели на берег и не торопились покидать гостеприимную шкуну. Бог знает, долго ли бы мы просидели на ней в виду красивых утесов, если б нам не были сказаны следующие
слова: «
Господа! завтра шкуна отправляется в Камчатку, и потому сегодня извольте перебраться с нее», а куда — не сказано. Разумелось, на берег.
Нехлюдов продолжал говорить о том, как доход земли должен быть распределен между всеми, и потому он предлагает им взять землю и платить зa нее цену, какую они назначат, в общественный капитал, которым они же будут пользоваться. Продолжали слышаться
слова одобрения и согласия, но серьезные лица крестьян становились всё серьезнее и серьезнее, и глаза, смотревшие прежде на
барина, опускались вниз, как бы не желая стыдить его в том, что хитрость его понята всеми, и он никого не обманет.
В мельничном флигельке скоро собрались все, то есть Нагибин, Телкин, поп Савел и Ипат, который теперь жил в деревне, так как в городе ему решительно нечего было делать. Впрочем, верный слуга Привалова не особенно горевал о таком перемещении:
барин своей женитьбой потерял в его глазах всякую цену. «Одним
словом, как есть пропащий человек!»
Лука только махнул рукой: «Уж што и за
барин только этот Миколай Иваныч,
слова спроста не вымолвит…»
Когда башкирам было наконец объявлено, что вот
барин поедет в город и там будет хлопотать, они с молчаливой грустью выслушали эти
слова, молча вышли на улицу, сели на коней и молча тронулись в свою Бухтарму. Привалов долго провожал глазами этих несчастных, уезжавших на верную смерть, и у него крепко щемило и скребло на сердце. Но что он мог в его дурацком положении сделать для этих людей!