Неточные совпадения
Как ни сильно желала Анна свиданья
с сыном, как ни давно думала о том и готовилась к тому, она никак не ожидала, чтоб это свидание так сильно подействовало на нее. Вернувшись в свое одинокое отделение в гостинице, она долго не могла понять, зачем она здесь. «Да, всё это кончено, и я опять одна», сказала она себе и, не
снимая шляпы, села на стоявшее у камина кресло. Уставившись неподвижными глазами на бронзовые
часы, стоявшие на столе между окон, она стала думать.
— Нет, мне некогда, я только на одну секундочку, — отвечал Степан Аркадьич. Он распахнул пальто, но потом
снял его и просидел целый
час, разговаривая
с Левиным об охоте и о самых задушевных предметах.
В коридоре они столкнулись
с Лужиным: он явился ровно в восемь
часов и отыскивал нумер, так что все трое вошли вместе, но не глядя друг на друга и не кланяясь. Молодые люди прошли вперед, а Петр Петрович, для приличия, замешкался несколько в прихожей,
снимая пальто. Пульхерия Александровна тотчас же вышла встретить его на пороге. Дуня здоровалась
с братом.
Чтоб не думать, он пошел к Варавке, спросил, не нужно ли помочь ему? Оказалось — нужно.
Часа два он сидел за столом,
снимая копию
с проекта договора Варавки
с городской управой о постройке нового театра, писал и чутко вслушивался в тишину. Но все вокруг каменно молчало. Ни голосов, ни шороха шагов.
— Ну, что же, спать, что ли? — Но,
сняв пиджак, бросив его на диван и глядя на
часы, заговорил снова: — Вот, еду добывать рукописи какой-то сногсшибательной книги. — Петя Струве
с товарищами изготовил. Говорят: сочинение на тему «играй назад!». Он ведь еще в 901 году приглашал «назад к Фихте», так вот… А вместе
с этим у эсеров что-то неладно. Вообще — развальчик. Юрин утверждает, что все это — хорошо! Дескать — отсевается мякина и всякий мусор, останется чистейшее, добротное зерно… Н-да…
Ей становится тяжело, что-то давит грудь, беспокоит. Она
снимет мантилью, косынку
с плеч, но и это не помогает — все давит, все теснит. Она бы легла под дерево и пролежала так целые
часы.
Но когда настал
час — «пришли римляне и взяли», она постигла, откуда пал неотразимый удар, встала,
сняв свой венец, и молча, без ропота, без малодушных слез, которыми омывали иерусалимские стены мужья, разбивая о камни головы, только
с окаменелым ужасом покорности в глазах пошла среди павшего царства, в великом безобразии одежд, туда, куда вела ее рука Иеговы, и так же — как эта бабушка теперь — несла святыню страдания на лице, будто гордясь и силою удара, постигшего ее, и своею силою нести его.
Наконец уже в четыре
часа явились люди со станции
снимать нас
с мели, а между прочим, мы, в ожидании их, снялись сами. Отчего же просидели
часа четыре на одном месте — осталось неизвестно. Мы живо приехали на станцию. Там встретили нас бабы
с ягодами (брусникой),
с капустой и
с жалобами на горемычное житье-бытье: обыкновенный припев!
Часа через полтора могила была готова. Рабочие подошли к Дерсу и
сняли с него рогожку. Прорвавшийся сквозь густую хвою солнечный луч упал на землю и озарил лицо покойного. Оно почти не изменилось. Раскрытые глаза смотрели в небо; выражение их было такое, как будто Дерсу что-то забыл и теперь силился вспомнить. Рабочие перенесли его в могилу и стали засыпать землею.
В каком бы направлении ветер ни дул —
с материка в море или, наоборот,
с моря на материк, движение его всегда происходит по долинам. В тех случаях, если последние имеют северо-западное направление, ветер дует
с такой силой, что опрокидывает на землю деревья и
снимает с домов крыши. Обыкновенно
с восходом солнца ветер стихает, а
часа в четыре дня начинает дуть снова.
— Отпираю, а у самого руки трясутся, уже и денег не жаль: боюсь, вдруг пристрелят. Отпер. Забрали тысяч десять
с лишком, меня самого обыскали,
часы золотые
с цепочкой
сняли, приказали четверть
часа не выходить из конторы… А когда они ушли, уж и хохотал я, как их надул: пока они мне карманы обшаривали, я в кулаке держал десять золотых, успел со стола схватить… Не догадались кулак-то разжать! Вот как я их надул!.. Хи-хи-хи! — и раскатывался дробным смехом.
При мне в Корсаковске однажды унесло каторжного в море на сеноплавке; смотритель тюрьмы майор Ш. отправился в море на катере и, несмотря на бурю, подвергая свою жизнь опасности, плавал
с вечера до двух
часов ночи, пока ему не удалось отыскать в потемках сеноплавку и
снять с нее каторжного.
Мы, не мешкав нимало, вышли из нашего судна и поплыли в приехавших судах к берегу, не забыв
снять с камня сотоварища нашего, которой на оном около семи
часов находился.
Князь встал, поспешно
снял с себя плащ и остался в довольно приличном и ловко сшитом, хотя и поношенном уже пиджаке. По жилету шла стальная цепочка. На цепочке оказались женевские серебряные
часы.
Тогда его сейчас обыскали, пестрое платье
с него
сняли и
часы с трепетиром, и деньги обрали, а самого пристав велел на встречном извозчике бесплатно в больницу отправить.
Он беспрекословно выучивал наизусть заданные странички, от"мы прошлый раз сказали"до"об этом мы скажем в следующий раз"; он аккуратно в девять
часов снимал с себя курточку, и хотя не всегда имел желание почивать, но, во всяком случае, благонравно закрывал глазки и удерживал свое ровненькое дыханьице, чтобы оно как-нибудь не оскорбило деликатного слуха его наставника…
Оказалось, что портреты
снимает удивительно: рисунок правильный, освещение эффектное, характерные черты лица схвачены
с неподражаемой меткостью, но ни конца, ни отделки, особенно в аксессуарах, никакой; и это бы еще ничего, но хуже всего, что, рисуя
с вас портрет, он делался каким-то тираном вашим: сеансы продолжал
часов по семи, и — горе вам, если вы вздумаете встать и выйти: бросит кисть, убежит и ни за какие деньги не станет продолжать работы.
Часто, глядя на нее, когда она, улыбающаяся, румяная от зимнего холоду, счастливая сознанием своей красоты, возвращалась
с визитов и,
сняв шляпу, подходила осмотреться в зеркало, или, шумя пышным бальным открытым платьем, стыдясь и вместе гордясь перед слугами, проходила в карету, или дома, когда у нас бывали маленькие вечера, в закрытом шелковом платье и каких-то тонких кружевах около нежной шеи, сияла на все стороны однообразной, но красивой улыбкой, — я думал, глядя на нее: что бы сказали те, которые восхищались ей, ежели б видели ее такою, как я видел ее, когда она, по вечерам оставаясь дома, после двенадцати
часов дожидаясь мужа из клуба, в каком-нибудь капоте,
с нечесаными волосами, как тень ходила по слабо освещенным комнатам.
Егор Егорыч, ожидая возвращения своего камердинера, был как на иголках; он то усаживался плотно на своем кресле, то вскакивал и подбегал к окну, из которого можно было видеть, когда подъедет Антип Ильич. Прошло таким образом около
часу. Но вот входная дверь нумера скрипнула. Понятно, что это прибыл Антип Ильич; но он еще довольно долго
снимал с себя шубу, обтирал свои намерзшие бакенбарды и сморкался. Егора Егорыча даже подергивало от нетерпения. Наконец камердинер предстал перед ним.
Разговор продолжался еще
с четверть
часа в том же духе и направлении, после чего Анна Якимовна, в жару разговора выпившая еще три чашки чаю, стала собираться домой,
сняла очки, уложила их в футляр и послала в переднюю спросить, пришел ли Максютка проводить ее, и, узнавши, что Максютка тут, встала.
В то время как Ваня и Дуня проводили вечера неразлучно
с дедушкой, Гришка пропадал на лесистых берегах озера,
снимал галочьи гнезда, карабкался на крутых обрывах соседних озер и
часы целые проводил, повиснув над водою, чтобы только наловить стрижей (маленькие птички вроде ласточек, живущие в норках, которыми усеяны глинистые крутые берега рек и озер).
На большой станции,
часу в одиннадцатом, оба вышли и поужинали. Когда поезд пошел дальше, Панауров
снял пальто и свой картузик и сел рядом
с Юлией.
Днем для открытия вновь преобразованного училища барон выбрал воскресенье; он
с большим трудом, и то
с помощью Петицкой, уговорил княгиню
снять с себя глубокий траур и приехать на его торжество хоть в каком-нибудь сереньком платье. Г-жа Петицкая, тоже носившая по князе траур,
сняла его и надела форменное платье начальницы. К двенадцати
часам они прибыли в училище. Княгиню барон усадил на одно из почетнейших мест. Г-жа Петицкая села в числе служащих лиц, впрочем, рядом
с бароном и даже по правую его руку.
Нароков (останавливая Васю). Постойте, постойте! Вот вам мои
часы. (
Снимает с себя карманные
часы и отдает Васе.)
— Помилуйте, сударь! да если я не потешу Владимира Сергеевича, так не прикажите меня целой месяц к корыту подпускать. Смотрите, молодцы! держать ухо востро! Сбирай стаю. Да все ли довалились?.. Где Гаркало и Будило? Ну что ж зеваешь, Андрей, — подай в рог. Ванька! возьми своего полвапегова-то кобеля на свору; вишь, как он избаловался — все опушничает. Ну, ребята,
с богом! — прибавил ловчий,
сняв картуз и перекрестясь
с набожным видом, — в добрый
час! Забирай левее!
— Что, что, что? Да ты здесь рассуждать научился! ах ты, мужик ты этакой! ах ты, сопляк! Ну, жаль, некогда мне теперь
с тобой возиться, а то бы я… Ну да потом припомню! Давай ему шляпу, Гришка! Давай ему шубу! Здесь без меня все эти три комнаты прибрать; да зеленую, угловую комнату тоже прибрать. Мигом щетки в руки!
С зеркал
снять чехлы,
с часов тоже, да чтоб через
час все было готово. Да сам надень фрак, людям выдай перчатки, слышишь, Гришка, слышишь?
Через
час полковой закройщик по фамилии Лехота
снял с меня мерку и через два дня обещал одеть меня в рейтузы, подбитые кожей, и даже изготовить белую фуражку
с номером первого эскадрона.
Час, два проходит так. Но вот звонок в передней. Авось, доктор. Точно, это доктор, свежий, бодрый, жирный, веселый,
с тем выражением — что вот вы там чего-то напугались, а мы сейчас вам всё устроим. Доктор знает, что это выражение здесь не годится, но он уже раз навсегда надел его и не может
снять, как человек,
с утра надевший фрак и едущий
с визитами.
— Постойте, — говорит, — не пужайтесь; верно он Мишуткины
часы с собой захватил, а эти
с кого-нибудь
с другого еще раньше
снял.
— Ну да ведь какое? Вы вот оба в своем виде, а там на реке одного человека под лед спустили; два купца на Полешской площади все оглобли, слеги и лубки поваляли; один человек без памяти под корытом найден, да
с двоих
часы сняли. Я один и остаюсь при дежурстве, а все прочие бегают, подлетов ищут…
— Да-с, маменька,
снял. И ах, как
снял! — сшиб его в одну минуту
с ног, рот рукавом заткнул, чтобы он не кричал, а другою рукою за пазухой обвел и
часы вынул, и тогда его вместе
с дяденькой колотить начали.
— Да что же, — отвечаю, — разумеется, если бы можно узнать,
с кого я
часы снял…
С час она у меня молилась, все себя проклинала, потом
сняла образ со стены…
Дурнопечин(почти
с плачем в голосе).Что же это такое? Настасья Кириловна, собирай вещи-то со стола! Платье-то, черт
с ним. Трубка-то… Настасья Кириловна,
сними, матушка, со стены трубку-то, — полтораста рублей заплачено! (Ваничке.)Ваничка, у меня там, братец, в гостиной
часы стоят.
С этого
часа и до самого последнего дня моего актерства я разделял
с ним его крошечную полутемную комнатенку, которую он
снимал у бывшего с-ого исправника.
По отъезде визитеров я и граф сели за стол и продолжали завтракать. Завтракали мы до семи
часов вечера, когда
с нашего стола
сняли посуду и подали нам обед. Молодые пьяницы знают, как коротать длинные антракты. Мы всё время пили и ели по маленькому кусочку, чем поддерживали аппетит, который пропал бы у нас, если бы мы совсем бросили есть.
На другой день, в десятом
часу утра, Маруся отправилась к Топоркову, Дверь отперла ей та же смазливая горничная. Введя княжну в переднюю и
снимая с нее пальто, горничная вздохнула и сказала...
Только по фырканью и редкому топоту можно было разобрать в этой непроницаемой темноте, где стоят запряженные передки и ящики, и по светящимся точкам пальников — где стоят орудия. Со словами: «
С богом», зазвенело первое орудие, за ним зашумел ящик, и взвод тронулся. Мы все
сняли шапки и перекрестились. Вступив в интервал между пехотою, взвод остановился и
с четверть
часа дожидался сбора всей колонны и выезда начальника.
Кузьмичев известен был на Волге не столько сведениями по шкиперной части, сколько удачей и сноровкой. Не прошло и получаса, как буксирный пароход
снял их
с мели в несколько минут, и к десяти
часам они уже миновали Балахну, где простояли всего четверть
часа, чтобы не так поздно прийти в Нижний.
На другой день много порол, и всех почти из своих рук. На кого ни взглянет, за каждым вину найдет, шляхетным знакомцам пришлось невтерпеж, — бежать из Заборья сбирались. В таком гневе
с неделю времени был. Полютовал-полютовал, на медведя поехал. И
с того
часу, как свалил он мишку ножом да рогатиной, и гнев и горе как рукой
сняло.
Снявши с капитана мерку и проводив его, Меркулов целый
час стоял посреди избы и
с отупением глядел на жену. Ему не верилось…
Было утро. Андрей Хрисанфыч стоял у двери и читал газету. Ровно в десять
часов вошел генерал, знакомый, один из обычных посетителей, а вслед за ним — почтальон. Андрей Хрисанфыч
снял с генерала шинель и сказал...
Тепловский. Ты мне предоставь это, Георгий, я
с ними умею обращаться.
Час покатаю по морозцу, и как рукой
снимет.
— Вот что, — начал он снова слабым голосом, — я чувствую, что не только мои дни, но и
часы уже сочтены, — здесь больной
снял с шеи зашитый холщевый мешочек на шнурке, — восемьсот рублев, скопленных во всю мою жизнь, пятьсот возьми себе на разживу, на пятьдесят рублев похоронишь и крест поставишь, другие пятьдесят раздашь нищим, а двести рублев внесешь в Невскую лавру — сто отдашь на поминовение о здравии рабы Божией Натальи, а сто на вечное поминовение за упокой души рабы Божией Настасьи… Не забудешь?
— Как не знать! Словно нарочно к этой оказии напротив дома Горлицына отдавались четыре комнаты в доме бессемейного купца, который хоть и в нужде, а ищет смирного, хорошего постояльца. Не хотел отдать барыне Чечеткиной оттого, что большая сутяжница и девок больно бьет.
Снимет с себя башмачище, в пору доброму мужику, да и начнет шлепать по щекам; а каков
час, и скалкой отваляет. Чего ж лучше этой квартиры для Волгина!
Убийственный огонь, высылаемый Вульфом,
снимал людей
с батарей, как проворный игрок шашки
с доски, подрезывал лафеты у мортир, рассыпал амбразуры и в несколько
часов уничтожал труды нескольких дней.
Великолепный Вицман, мастер из… из… ну хоть из Парижа, упадет передо мною на колени, когда
снимать будет
с меня мерку… а я себе важно, по-графски, обопруся на него и говорю ему: «Смотри, любезный Вицман, в рюмочку, да чтоб не лопнули ушки у пуговиц… и в двое суток, минута в минуту по моим
часам» (показывает, что он вынимает
часы из кармана).
Фанни Викторовна, не помня себя, вынула кошелек и положила ему в руку, затем быстро
сняла с себя серьги, брошь, золотые
часы, кольца, словом все, что было на ней драгоценное, и также отдала их Аристархову.
В 9
часов проснулась графиня, и Матрена Тимофевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m-me Schoss обижена, открылось, что ее сундук
сняли с подводы, и все подводы развязывают, добро
снимают и набирают
с собой раненых, которых граф по своей простоте приказал забирать
с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.