Неточные совпадения
Сейчас же, еще за ухой, Гагину подали шампанского, и он велел наливать в четыре стакана. Левин не отказался от предлагаемого вина и спросил
другую бутылку. Он проголодался и ел и пил с большим удовольствием и еще с большим удовольствием принимал участие в веселых и простых разговорах
собеседников. Гагин, понизив голос, рассказывал новый петербургский анекдот, и анекдот, хотя неприличный и глупый, был так смешон, что Левин расхохотался так громко, что на него оглянулись соседи.
— Смотрю я на вас, мои юные
собеседники, — говорил между тем Василий Иванович, покачивая головой и опираясь скрещенными руками на какую-то хитро перекрученную палку собственного изделия, с фигурой турка вместо набалдашника, — смотрю и не могу не любоваться. Сколько в вас силы, молодости, самой цветущей, способностей, талантов! Просто… Кастор и Поллукс! [Кастор и Поллукс (они же Диоскуры) — мифологические герои-близнецы, сыновья Зевса и Леды. Здесь — в смысле: неразлучные
друзья.]
А
другой человек, с длинным лицом, в распахнутой шубе, стоя на углу Кузнецкого моста под фонарем, уговаривал
собеседника, маленького, но сутулого, в измятой шляпе...
— То есть — как это отходят? Куда отходят? — очень удивился
собеседник. — Разве наукой вооружаются не для политики? Я знаю, что некоторая часть студенчества стонет: не мешайте учиться! Но это — недоразумение. Университет, в лице его цивильных кафедр, — военная школа, где преподается наука командования пехотными массами. И, разумеется, всякая
другая военная мудрость.
— Грабеж среди белого дня, — бормотал стрелок, Самгин промолчал, он не нуждался в
собеседнике.
Собеседник понял это и, дойдя до поворота в
другую улицу, насмешливо выговорил...
Между
собеседниками по большей части царствует глубокое молчание: все видятся ежедневно
друг с
другом; умственные сокровища взаимно исчерпаны и изведаны, а новостей извне получается мало.
Лето проводила в огороде и саду: здесь она позволяла себе, надев замшевые перчатки, брать лопатку, или грабельки, или лейку в руки и, для здоровья, вскопает грядку, польет цветы, обчистит какой-нибудь куст от гусеницы, снимет паутину с смородины и, усталая, кончит вечер за чаем, в обществе Тита Никоныча Ватутина, ее старинного и лучшего
друга,
собеседника и советника.
Мы дошли до какого-то вала и воротились по тропинке, проложенной по берегу прямо к озерку. Там купались наши, точно в купальне, под сводом зелени. На берегу мы застали живописную суету: варили кушанье в котлах, в палатке накрывали… на пол, за неимением стола.
Собеседники сидели и лежали. Я ушел в
другую палатку, разбитую для магнитных наблюдений, и лег на единственную бывшую на всем острове кушетку, и отдохнул в тени. Иногда врывался свежий ветер и проникал под тент, принося прохладу.
Неимоверный хохот поднялся между Накамурой и
другими японскими
собеседниками.
Но так как каждый старался говорить так, чтобы его расслышал его
собеседник, и соседи хотели того же, и их голоса мешали
друг другу, то каждый старался перекричать
другого.
Это замечание его вызвало возражение Нехлюдова, и загорелся опять спор на ту же тему, где всё было не договорено, и оба
собеседника не высказались, а остались при своих взаимно осуждающих
друг друга убеждениях.
В половодовском кабинете велась долгая интимная беседа, причем оба
собеседника остались, кажется, особенно довольны
друг другом, и несколько раз, в порыве восторга, принимались жать
друг другу руки.
На
другой день после своего возвращения Пантелей Еремеич призвал к себе Перфишку и, за неимением
другого собеседника, принялся рассказывать ему — не теряя, конечно, чувства собственного достоинства и басом, — каким образом ему удалось отыскать Малек-Аделя.
Марья Алексевна и ругала его вдогонку и кричала
других извозчиков, и бросалась в разные стороны на несколько шагов, и махала руками, и окончательно установилась опять под колоннадой, и топала, и бесилась; а вокруг нее уже стояло человек пять парней, продающих разную разность у колонн Гостиного двора; парни любовались на нее, обменивались между собою замечаниями более или менее неуважительного свойства, обращались к ней с похвалами остроумного и советами благонамеренного свойства: «Ай да барыня, в кою пору успела нализаться, хват, барыня!» — «барыня, а барыня, купи пяток лимонов-то у меня, ими хорошо закусывать, для тебя дешево отдам!» — «барыня, а барыня, не слушай его, лимон не поможет, а ты поди опохмелись!» — «барыня, а барыня, здорова ты ругаться; давай об заклад ругаться, кто кого переругает!» — Марья Алексевна, сама не помня, что делает, хватила по уху ближайшего из
собеседников — парня лет 17, не без грации высовывавшего ей язык: шапка слетела, а волосы тут, как раз под рукой; Марья Алексевна вцепилась в них.
Разнообразная и вкусная еда на первых порах оттесняет на задний план всякие
другие интересы. Среди общего молчания слышно, как гости жуют и дуют. Только с половины обеда постепенно разыгрывается обычная беседа, темой для которой служат выяснившиеся результаты летнего урожая. Оказывается, что лето прошло благополучно, и потому все лица сияют удовольствием, и
собеседники не прочь даже прихвастнуть.
Как сейчас я его перед собой вижу. Тучный, приземистый и совершенно лысый старик, он сидит у окна своего небольшого деревянного домика, в одном из переулков, окружающих Арбат. С одной стороны у него столик, на котором лежит вчерашний нумер «Московских ведомостей»; с
другой, на подоконнике, лежит круглая табакерка, с березинским табаком, и кожаная хлопушка, которою он бьет мух. У ног его сидит его
друг и
собеседник, жирный кот Васька, и умывается.
Василий Порфирыч сам заваривает чай в особливом чайнике и начинает пить, переговариваясь с Коняшкой, за отсутствием
других собеседников.
У Голяшкина была странная манера во время разговора придвигаться к
собеседнику все ближе и ближе, что сейчас как-то особенно волновало Галактиона. Ему просто хотелось выгнать этого сладкого братца, и он с большим трудом удерживался. Они стояли
друг против
друга и смотрели прямо в глаза.
Но хотя и могло быть нечто достопримечательное собственно в миллионе и в получении наследства, князя удивило и заинтересовало и еще что-то
другое; да и Рогожин сам почему-то особенно охотно взял князя в свои
собеседники, хотя в собеседничестве нуждался, казалось, более механически, чем нравственно; как-то более от рассеянности, чем от простосердечия; от тревоги, от волнения, чтобы только глядеть на кого-нибудь и о чем-нибудь языком колотить.
В этом же роде несколько нравоучительных и напутственных слов произнесено было и
другими двумя
собеседниками из гостей Настасьи Филипповны, рассудившими пройти несколько пешком.
Паншин скоро догадался, с свойственным ему быстрым пониманием ощущений
другого, что не доставляет особенного удовольствия своему
собеседнику, и под благовидным предлогом скрылся, решив про себя, что Лаврецкий, может быть, и прекрасный человек, но несимпатичный, «aigri» [Озлобленный (фр.).] и «en somme» [В конце концов (фр.).] несколько смешной.
— Именно! Я вас очень люблю, Рязанов, за то, что вы умница. Вы всегда схватите мысль на лету, хотя должна сказать, что это не особенно высокое свойство ума. И в самом деле, сходятся два человека, вчерашние
друзья,
собеседники, застольники, и сегодня один из них должен погибнуть. Понимаете, уйти из жизни навсегда. Но у них нет ни злобы, ни страха. Вот настоящее прекрасное зрелище, которое я только могу себе представить!
В течение месяца он успел объездить всех знакомых, которых сумел накопить во время своих кочеваний. Некоторые из этих знакомых уже достигли высоких постов;
другие нажили хорошие состояния и жили в свое удовольствие; третьим, наконец, не посчастливилось. Но Бодрецов не забыл никого. К первым он был почтителен, со вторыми явил себя веселым
собеседником, к третьим отнесся дружески, сочувственно. Только с очень немногими, уже вполне отпетыми, встретился не вполне дружелюбно, но и то с крайнею осторожностью.
А что, если мой недавний
собеседник возьмет да вынырнет? — думалось мне. Ведь он меня тогда с кашей съест! Что я такое? много ли нужно, чтоб превратить мое бытие в небытие? Хотя, с
другой стороны, на какую потребу мне бытие? вот так бытие! Так не лучше ли сразу погрузиться в небытие, нежели остаться при бытии, с тем чтоб смотреть в окошко да улыбаться прохожим?
Это они говорили, уже переходя из столовой в гостиную, в которой стоял самый покойный и манящий к себе турецкий диван, на каковой хозяйка и гость опустились, или, точнее сказать, полуприлегли, и камер-юнкер обнял было тучный стан Екатерины Петровны, чтобы приблизить к себе ее набеленное лицо и напечатлеть на нем поцелуй, но Екатерина Петровна, услыхав в это мгновение какой-то шум в зале, поспешила отстраниться от своего
собеседника и даже пересесть на
другой диван, а камер-юнкер, думая, что это сам Тулузов идет, побледнел и в струнку вытянулся на диване; но вошел пока еще только лакей и доложил Екатерине Петровне, что какой-то молодой господин по фамилии Углаков желает ее видеть.
Когда мы пришли домой, я предложил ему стакан чаю. От чаю он не отказался, выпил и поблагодарил. Мне пришло в голову раскошелиться и попотчевать его косушкой. Косушка нашлась и в нашей казарме. Петров был отменно доволен, выпил, крякнул и, заметив мне, что я совершенно оживил его, поспешно отправился в кухню, как будто там без него чего-то никак не могли решить. Вместо него ко мне явился
другой собеседник, Баклушин (пионер), которого я еще в бане тоже позвал к себе на чай.
В кабинете у Хрипача произошел оживленный разговор, — не потому собственно, что
собеседникам надо было многое сказать
друг другу, а потому, что оба любили поговорить.
Утро; старик сидит за чайным столом и кушает чай с сдобными булками; Анна Ивановна усердно намазывает маслом тартинки, которые незабвенный проглатывает тем с большею готовностью, что, со времени выхода в отставку, он совершенно утратил инстинкт плотоядности. Но мысль его блуждает инде; глаза, обращенные к окошкам, прилежно испытуют пространство, не покажется ли вдали пара саврасок, влекущая старинного
друга и
собеседника. Наконец старец оживляется, наскоро выпивает остатки молока и бежит к дверям.
О новом начальнике старик или вовсе умалчивает, или выражается иносказательно, то есть начинает, по поводу его, разговор о древнем языческом боге Меркурии, прославившемся не столько делами доблести, сколько двусмысленным своим поведением, и затем старается замять щекотливый разговор и обращает внимание
собеседников на молочные скопы и
другие предметы сельского хозяйства.
— И, игнорируя Григорьева, Казаков обратился ко мне, как к человеку новому, и продолжал рассказывать давно известное
другим собеседникам: — Играл я дон Педро; тогда еще я крепостным был.
Некоторые из
собеседников, особенно более молодые, взглянули на старика вопросительно; но
другой старик, сидевший в углу и все время дремавший, понял его.
Собеседники стояли с раскрытыми ртами, смотря на обличителя Чурилки, как будто ждали, что вот-вот придет новый Моисей и извлечет из этого кремня огонь. Но тут Неуважай-Корыто с такою силой задолбил носом, что я понял, что мне нечего соваться с моими сомнениями, и поспешил ретироваться к
другой группе.
Один принимает у себя
другого и думает: «С каким бы я наслаждением вышвырнул тебя, курицына сына, за окно, кабы…», а
другой сидит и тоже думает: «С каким бы я наслаждением плюнул тебе, гнусному пыжику, в лицо, кабы…» Представьте себе, что этого «кабы» не существует — какой обмен мыслей вдруг произошел бы между
собеседниками!
— Неужели же лучше так жениться, как в старину, когда жених и невеста и не видали даже
друг друга? — продолжала она, по привычке многих дам отвечая не на слова своего
собеседника, а на те слова, которые она думала, что он скажет.
Но если Лефорт имел достоинства только веселого
собеседника, то и
другие из первых сотрудников Петра не отличались особенно блестящими талантами.
Отчего, скажите мне, Настенька, разговор так не вяжется у этих двух
собеседников? отчего ни смех, ни какое-нибудь бойкое словцо не слетает с языка внезапно вошедшего и озадаченного приятеля, который в
другом случае очень любит и смех, и бойкое словцо, и разговоры о прекрасном поле, и
другие веселые темы?
Все себе дали слово: на
другой же день явиться к графу для засвидетельствования глубочайшего почтения, и только четыре лица не разделяли общего чувства; это были: Задор-Мановский, который, любя управлять чужими мнениями, не любил их принимать от
других; Анна Павловна, не замечавшая и не видевшая ничего, что происходило вокруг нее; потом Эльчанинов, которого в это время занимала какая-то мысль, — и, наконец, вдова, любовавшаяся в молчании задумчивым лицом своего
собеседника.
Жизнь общества тогдашнего отражалась в нем более, нежели в каком-либо из
других изданий, и причину этого, конечно, должны мы искать в самых условиях существования «
Собеседника».
О том, что происходило в провинциях, дают понятие следующие строки из IV части «
Собеседника»: «
Другой сосед наш был титулярный советник Язвин, знаменитого подьячего рода.
Из произведений Богдановича помещены в «
Собеседнике»: 1) «О древнем и новом стихотворении» (ч. II, ст. XVIII; ч. III, ст. II; ч. V, ст. III; ч. VIII, ст. II); 2) басни: «Пчелы и Шмель» (ч. I, ст. XVII), «Журавли и Комар» (ч. II, ст. XXI), «Слух и Видение» и «Лев и Ребята» (ч. V, ст. IV); басня на пословицу: «воля со мною твоя, а по правде усадьба моя» (ч. VI, ст. XII); 3) письмо о великодушных чувствованиях (ч. I, ст. XXVIII); 4) идиллия белыми стихами, перепечатанная откуда-то в исправленном виде (ч. III, ст. IV); 5) «К Д. Г. Левицкому» (ч. IV, ст. V); 6) «К моему
другу» (ч. V, ст. IV); 7) стихи на пословицу: «не всякая любовь свершается бедой» (ibid.); 8) «Гимн на бракосочетание великого князя Павла Петровича» (ч. VII, ст. XXI); 9) «Старина ненапечатанная» (ч. X, ст. Xll); 10) «Станс к Л. Ф. М.» (ч. XI, ст. V); 11) «Стане к М. М. Хераскову» (ч. XIII, ст. I); 12) «Приятность простой жизни» (ч. XVI, ст. VII).
Они могут нам послужить ключом для объяснения многих
других статей, помещенных в «
Собеседнике».
Об этом свидетельствуют многие письма к издателям «
Собеседника», свидетельствуют сами издатели, свидетельствуют мимолетные заметки и намеки в
других современных произведениях.
Вероятно, эта самая ода и помещена в «
Собеседнике»; по крайней мере
другой мы не знаем.
Это продолжение видим мы не во внутренней жизни, не в существенных убеждениях и взглядах журнала: в этом сходство между «
Собеседником» и «Вестником» разве немногим чем больше, как и между всеми
другими журналами, которые все отличались более или менее полным отсутствием убеждения и более или менее яркою пестротою противоречивых понятий и взглядов.
Кроме этих произведений, в «
Собеседнике» были еще следующие статьи, относящиеся к языку: «Сумнительные предложения одного невежды, желающего приобресть просвещение», где он делает несколько заметок на «Фелицу» и на некоторые
другие стихотворения, помещенные в I части «
Собеседника».
Разница между рассказом «Письмовника» и «
Собеседника» та, что там
друзья решаются настращать приятеля за богохульство, в котором он упражнялся с вечера, а здесь за то, что он оскорбляет божество Талии, осмеливаясь писать комедии по заказу одного господчика, который, побывав в Париже (как видно, это было в глазах издателей необходимое условие глупости), слыл между дворянами великим умником, да и от мещан тоже хотел получить дань поклонения своему гению.
И в то время, может быть, даже более, чем во всякое
другое, встречаем мы торжественных, льстивых од. Но это была дань своему веку, и, обеспечив себя подобным творением, каждый из писателей тем безбоязненнее и прямее мог изображать современное общество и подсмеиваться над его недостатками. Таков именно и есть характер «
Собеседника», как покажет подробный разбор его.
Нередко он отвечал в них на разные толки, которые возбуждало появление этих и
других статей, отвечал на письма, мнимо или действительно адресованные к нему, посредством редакции «
Собеседника».
(20) В своих «Записках» княгиня Дашкова говорит сама, что она работала для «
Собеседника» («Совр.», 1845, № 1, стр. 29), Митрополит Евгений, а за ним и
другие говорят, что здесь помещено много статей Дашковой. Впрочем, узнать их наверное довольно трудно. Ниже представлены некоторые соображения наши об этом предмете.
Кроме того, по сходству в слоге и мыслях с
другими произведениями княгини Дашковой, несомненно ей принадлежащими (57), можно предположить, что ею же написаны в «
Собеседнике»: «Послание к слову так», «Сокращение катехизиса честного человека», «О истинном благополучии», «Искреннее сожаление об участи издателей «
Собеседника», «Вечеринка», «Путешествующие», «Картины моей родни», «Нечто из английского «Зрителя»«.