Неточные совпадения
— Но нигде
в мире вопрос этот не ставится с такою остротой, как у нас,
в России, потому что у нас есть категория людей, которых не мог
создать даже высококультурный Запад, — я говорю именно о русской интеллигенции, о людях, чья участь — тюрьма, ссылка, каторга, пытки, виселица, — не спеша говорил этот человек, и
в тоне его речи Клим всегда чувствовал нечто странное, как будто оратор не пытался убедить, а безнадежно уговаривал.
— Всегда были — и будут — люди, которые, чувствуя себя неспособными сопротивляться насилию над их внутренним
миром, — сами идут встречу судьбе своей, сами отдают себя
в жертву. Это имеет свой термин — мазохизм, и это
создает садистов, людей, которым страдание других — приятно.
В грубой схеме садисты и мазохисты — два основных типа людей.
Самгин вздрогнул, ему показалось, что рядом с ним стоит кто-то. Но это был он сам, отраженный
в холодной плоскости зеркала. На него сосредоточенно смотрели расплывшиеся, благодаря стеклам очков, глаза мыслителя. Он прищурил их, глаза стали нормальнее. Сняв очки и протирая их, он снова подумал о людях, которые обещают
создать «
мир на земле и
в человецех благоволение», затем, кстати, вспомнил, что кто-то — Ницше? — назвал человечество «многоглавой гидрой пошлости», сел к столу и начал записывать свои мысли.
— А вы убеждены
в достоверности знания? Да и — при чем здесь научное знание? Научной этики — нет, не может быть, а весь
мир жаждет именно этики, которую может
создать только метафизика, да-с!
Он сел
в кресло и, рассматривая работу, которая как будто не определялась понятием живописи, долго пытался догадаться: что думал художник Босх,
создавая из разрозненных кусков реального этот фантастический
мир?
Сама же история добавит только, что это те же люди, которые
в одном углу
мира подали голос к уничтожению торговли черными, а
в другом учили алеутов и курильцев жить и молиться — и вот они же
создали, выдумали Сибирь, населили и просветили ее и теперь хотят возвратить Творцу плод от брошенного Им зерна.
Из духа стал он материалистом,
создал могущественный материальный
мир, и дух его изошел
в материю.
По Фихте субъект теоретически,
в мысли,
создает мир; у Маркса же он должен
в действительности
создать, переделать
мир, радикально преобразить его.
Русский народ
создал могущественнейшее
в мире государство, величайшую империю.
Они
созидали богов и взывали друг к другу: «Бросьте ваших богов и придите поклониться нашим, не то смерть вам и богам вашим!» И так будет до скончания
мира, даже и тогда, когда исчезнут
в мире и боги: все равно падут пред идолами.
Сунцай назвал дикушек по-своему и сказал, что бог Эндури [Божество, сотворившее
мир.] нарочно
создал непугливую птицу и велел ей жить
в самых пустынных местах, для того чтобы случайно заблудившийся охотник не погиб с голоду.
Но
в условиях падшего
мира он отяжелевает, притягивается вниз, подчиняется необходимому заказу, он
создает не новую жизнь, а культурные продукты большего или меньшего совершенства.
Я старался выйти из затруднения путем привычки, которая,
создавая иллюзию как бы освобождения от материального
мира,
в действительности освобождает лишь от усилий, которых требует сопротивление материального
мира.
Советская конституция 1936 г.
создала самое лучшее
в мире законодательство о собственности.
Идея, высказанная уже Чаадаевым, что русский народ, более свободный от тяжести всемирной истории, может
создать новый
мир в будущем, развивается Герценом и народническим социализмом.
И вместе с тем это — народ-колонизатор и имеет дар колонизации, и он
создал величайшее
в мире государство.
Этот новый пустынножитель
создает себе иной
мир, ни
в чем не похожий на низкую современную действительность, отдается ему с готовностью пожертвовать своей жизнью.
Но от участия
в конкурсах, которые могли бы ему
создать положение звезды
в шахматном
мире, он постоянно отказывался: «У меня нет
в натуре ни любви к этой ерунде, ни уважения, — говорил он, — просто я обладаю какой-то механической способностью ума, каким-то психическим уродством.
В ней не было слепого чувства мести и обиды, которое способно все разрушить, бессильное что-нибудь
создать, —
в этой песне не слышно было ничего от старого, рабьего
мира.
Я его встречал, кроме Петербурга,
в Молдавии и
в Одессе, наконец, знал эту даму,
в которую он был влюблен, — и это была прелестнейшая женщина, каких когда-либо
создавал божий
мир; ну, тогда, может быть, он желал казаться повесой, как было это тогда
в моде между всеми нами, молодежью… ну, а потом, когда пошла эта всеобщая слава, наконец, внимание государя императора, звание камер-юнкера — все это заставило его высоко ценить свое дарование.
Бог, когда
мир создавал, то
в конце каждого дня создания говорил: «Да, это правда, это хорошо».
Ах, если б все это забыть! если б можно было хоть
в мечте
создать что-нибудь иное, какой-нибудь волшебный
мир, который заслонил бы собою и прошедшее и настоящее.
Природа
создала его
в одну из тех минут благодатной тишины, когда из материнского ее лона на всех льется
мир и благоволение.
В эти краткие мгновения во множестве рождаются на свете люди не весьма прозорливые, но скромные и добрые; рождаются и, к сожалению, во множестве же и умирают… Но умные муниципии подстерегают уцелевших и, по достижении ими законного возраста, ходатайствуют об них перед начальством. И со временем пользуются плодами своей прозорливости, то есть бывают счастливы.
Точно так же, как рассказывал лесной охотник о своих ночных страхах и видениях
в лесу, рассказывает и рыбак
в своей семье о том, что видел на воде; он встречает такую же веру
в свой рассказы, и такое же воспламененное воображение
создает таинственных обитателей вод, называет их русалками, водяными девками, или чертовками, дополняет и украшает их образы и отводит им законное место
в мире народной фантазии; но как жители вод, то есть рыбы — немы, то и водяные красавицы не имеют голоса.
Здесь исчезает житейская нравственность: ты
создаешь себе новую
в своем новом
мире и
в нем чувствуешь свою правоту, достоинство или ничтожество и ложь по-своему, независимо от жизни.
Ларион отвергал сатану, а надо было принять его, жития святых заставили — без сатаны непонятно падение человека. Ларион видел бога единым творцом
мира, всесильным и непобедимым, — а откуда же тогда безобразное? По житиям святых выходило, что мастер всего безобразного и есть сатана. Я и принял его
в такой должности: бог
создает вишню, сатана — лопух, бог — жаворонка, сатана — сову.
Он имеет образ (Шехину [Шехина (арам.: пребывание вблизи) — термин иудейского богословия, означающий пребывание Бога
в мире; мистическое присутствие Бога
в мире.]), посредством которого
создал мир и охраняет его; но сам
в себе Он не имеет никакого образа, ибо необъемлем.
Бог
создал мир наверняка, с безошибочной верностью, а не гадательною только возможностью успеха или неуспеха, иначе бессильным и несовершенным оказался бы его Создатель, потому что
в таком случае открылось бы нечто новое и неожиданное для Него самого, чего Он не мог предвидеть.
И самое различие и противопоставление иудеев и языков только до времени и упразднено Крестом: «Христос есть
мир наш, соделавший из обоих одно — ποιήσας τα αμφότερα εν — и разрушивший стоявшую посреди преграду, упразднив вражду Плотию Своею, а закон заповедей учением, дабы из двух
создать в себе самом одного — τους δύο κτίση εν αϋτφ είς ένα, нового человека, устрояя
мир и
в одном теле примирить обоих — τους αμφότερους εν ένΐ σώματι — с Богом посредством креста, убив вражду на нем» (Ефес. 2:24-6).
Однако
в этом единении с
миром для человека таится и опасность, которая может угрожать ему даже и смертью, хотя «Бог и не сотворил смерти», но «
создал человека для нетления и соделал его образом вечного бытия Своего» (Прем.
Бог
создал мир из самого себя, из своего существа, — отвечает Я. Беме [«Бог сделал все вещи из Ничто, и то же самое Ничто есть Он Сам, как
в себе живущее наслаждение любви» (IV, 309, § 8).
Одно для него стоит твердо, именно, что художник творит красоту наряду с природой, а до известной степени, и вопреки природе; он
создает свой собственный
мир красоты
в пределах своего искусства.
Мир сотворен Богом, есть творение,
в Творце он имеет начало бытия своего: «руце Твои сотвористе мя и
создаете мя», «Твой семь аз» (Пс. 118:73, 94), говорит сознание твари устами псалмопевца.
Создавая миры, божество освобождается от гнета избытка и преизбытка, от страдания теснящихся
в нем контрастов.
Но не эту ли именно пламенную жизнь с ее касанием к
мирам иным имеет
в виду Заратустра, когда говорит: «Все потусторонние
миры создало страдание и бессилие, и то короткое безумие счастья, которое испытывает только самый страдающий».
Рациональная теология
создала не только ложную теодицею, которая,
в сущности, оправдывает не Бога, а безбожие, она
создала и ложное учение о Промысле Божием
в мире.
Нельзя было
создавать мира, если
в основании его лежит несправедливое страдание.
Господин и раб будут делать нечеловеческие усилия помешать концу объективации, «концу
мира», наступлению царства Божьего — царства свободы и свободных, они будут
создавать все новые формы господства и рабства, будут совершать новые переодевания, все новые формы объективации,
в которых творческие акты человека будут претерпевать великие неудачи, будут продолжаться преступления истории.
Но деятельность духа
в пространственно-материальном
мире создает градации свободы вследствие ее умаления
в материи.
В познании этическом мы не только впускаем
в себя и отражаем этическую правду, мы неизбежно и
создаем ее, творим
мир ценностей.
И вот все греховные страсти
создают свои
миры фантазм, нарушают и разрушают первичное чувство реальности, делают человека антиреалистом, идеалистом
в дурном смысле слова.
Похоть наживы и корысти и похоть сладострастия и половых наслаждений разрушительно действуют на душевную жизнь и
создают свои фантазмы, свои
миры,
в которых человек живет вместо реального
мира Божьего.
Труд
создает социальную обыденность
в условиях греховного
мира, но он связан с истоками жизни, и смысл его лежит за пределами социальной обыденности.
Самолюбие
создает свой фантасмагорический
мир,
в котором все реальности смещены.
Они сами хотят
создать лучший
мир,
в котором не будет таких несправедливостей и страданий.
Эта теория противоречит, конечно, тому факту, что русский народ
создал величайшее
в мире государство, и означала разрыв с традициями не только Петра, но и великих князей московских.
И все же русский XIX век
создаст одну из величайших
в мире литератур и напряженную, своеобразную, очень свободную мысль.
Чтобы бороться воинственно со злом и неправдой, чтобы революционизировать жизнь,
создавать жизнь новую, для этого нужно признать самостоятельный источник зла и порабощения
в мире [
В христианстве было разработано учение о грехе, его последствиях и избавлении от него, но совсем не было раскрыто учение о зле как начале самобытном.
Те, которые
в своем человеческом своеволии и человеческом самоутверждении претендовали жалеть и любить человека более, чем его жалеет и любит Бог, которые отвергли Божий
мир, возвратили билет свой Богу и хотели сами
создать лучший
мир, без страданий и зла, с роковой неизбежностью приходят к царству шигалевщины.
Древний
мир создал фаллический культ, ставший религиозно невозможным
в христианскую эпоху.