Неточные совпадения
― То-то и есть, ты взял чужую мысль, отрезал от нее всё, что
составляет ее силу, и хочешь уверить, что это что-то
новое, ― сказал Николай, сердито дергаясь в своем галстуке.
Обе вещи были
новые и в
новом духе, и Левину хотелось
составить о них свое мнение.
Но тут уж начинается
новая история, история постепенного обновления человека, история постепенного перерождения его, постепенного перехода из одного мира в другой, знакомства с
новою, доселе совершенно неведомою действительностью. Это могло бы
составить тему
нового рассказа, — но теперешний рассказ наш окончен.
Кичибе
составляет juste milieu [золотая середина — фр.] между тем и другим; он посвежее их: у него нет застарелой ненависти к
новому и веры в японскую систему правления, но ему не угнаться и за
новыми.
Всегда после таких пробуждений Нехлюдов
составлял себе правила, которым намеревался следовать уже навсегда: писал дневник и начинал
новую жизнь, которую он надеялся никогда уже не изменять, — turning a new leaf, [превернуть страницу,] как он говорил себе. Но всякий раз соблазны мира улавливали его, и он, сам того не замечая, опять падал, и часто ниже того, каким он был прежде.
Но мигом поняв больным сердцем своим, что, может быть, потому-то эта женщина и скрывала этого
нового соперника, потому-то и обманывала его давеча, что этот вновь прилетевший соперник был слишком для нее не фантазией и не фикцией, а
составлял для нее все, все ее упование в жизни, — мигом поняв это, он смирился.
«Но то, что во мне
новое, что дает высшую прелесть тому, что было в прежних царицах, оно само по себе
составляет во мне прелесть, которая выше всего.
В. был лет десять старше нас и удивлял нас своими практическими заметками, своим знанием политических дел, своим французским красноречием и горячностью своего либерализма. Он знал так много и так подробно, рассказывал так мило и так плавно; мнения его были так твердо очерчены, на все был ответ, совет, разрешение. Читал он всё —
новые романы, трактаты, журналы, стихи и, сверх того, сильно занимался зоологией, писал проекты для князя и
составлял планы для детских книг.
— Нет! нет! этого-то не будет! — кричала Хивря, но никто не слушал ее; несколько пар обступило
новую пару и
составили около нее непроницаемую танцующую стену.
«Щось буде» принимало
новые формы… Атмосфера продолжала накаляться. Знакомые дамы и барышни появлялись теперь в черных траурных одеждах. Полиция стала за это преследовать: демонстранток в черных платьях и особенно с эмблемами (сердце, якорь и крест) хватали в участки,
составляли протоколы. С другой стороны, — светлые платья обливались кислотой, их в костелах резали ножиками… Ксендзы говорили страстные проповеди.
Все, знавшие Ечкина, смеялись в глаза и за глаза над его
новой затеей, и для всех оставалось загадкой, откуда он мог брать денег на свою контору. Кроме долгов, у него ничего не было, а из векселей можно было
составить приличную библиотеку. Вообще Ечкин представлял собой какой-то непостижимый фокус. Его
новая контора служила несколько дней темой для самых веселых разговоров в правлении Запольского банка, где собирались Стабровский, Мышников, Штофф и Драке.
В прежнее время медведь не обижал людей и домашних животных и считался смирным, но с тех пор, как ссыльные стали селиться по верховьям рек и вырубать тут леса и преградили ему путь к рыбе, которая
составляла его главную пищу, в сахалинских метрических книгах и в «ведомости происшествий» стала появляться
новая причина смерти — «задран медведем», и в настоящее время медведь уже третируется, как грозное явление природы, с которым приходится бороться не на шутку.
Но тут обилие частных представлений, собранных прежде и неприметно покоившихся в его сознании, дает ему возможность тотчас же
составить из них общее понятие и, таким образом, немедленно перенести
новый факт из живой действительности в отвлеченную сферу рассудка.
Старик сердился на Мухина за его выходку на Медном руднике, но смирил себя и обратился к нему с заказом
составить докладную записку по поводу необходимых реформ заводского дела, сообразно с требованиями и условиями
нового положения.
Подобные кружки сепаратистов в описываемую нами эпоху встречались довольно нередко и
составляли совершенно
новое явление в уездной жизни.
Отец не успел мне рассказать хорошенько, что значит межевать землю, и я для дополнения сведений, расспросив мать, а потом Евсеича, в чем состоит межеванье, и не узнав от них почти ничего
нового (они сами ничего не знали),
составил себе, однако, кое-какое понятие об этом деле, которое казалось мне важным и торжественным.
— Все сделаю, все сделаю! — говорил Вихров, решительно увлекаясь своим
новым делом и очень довольный, что приобрел его. — Изучу весь этот быт,
составлю об нем книгу, перешлю и напечатаю ее за границей.
Расстояние, которое лежало между ею и бедным маленьким чиновником канцелярии ее папаши, только давало
новую пищу ее воображению, раздражая его и ежечасно подстрекая то стремление к неизвестному и неизведанному, которое во всякой женщине
составляет господствующую страсть.
Есть, однако, большое село — Новая-Кирка, которое, впрочем,
составляет тоже груду починков.
Ничто другое его не тревожит, хотя он читает сплошь все напечатанное. Газета говорит о
новом налоге, — он не знает, какое действие этот налог произведет, на ком он преимущественно отразится и даже не затронет ли его самого. Газета говорит о
новых системах воспитания, — он и тут не знает, в чем заключается ее сущность и не
составит ли она несчастие его детей.
Хвалить на первых порах начальника
составляет один из самых характерных признаков чиновников, и только в этом случае они могут быть разделены на три разряда: одни — это самые молодые и самые, надобно сказать, благородные, которые хвалят так, сами не зная за что… потому только, что
новый, а не старый, который одной своей начальнической физиономией надоел им хуже горькой редьки.
Нового они теперь поэтому
составить не могут, а если б и
составили, так не будет его скрепы, как человека мертвого; прямо на это обстоятельство и упереть можно будет, и накидать таких тут петель, что сам черт их не разберет, кто кого дерет…
Это жаркое, томительное лето, последнее лето в казенных учебных заведениях, было совсем неудачно для Александрова. Какая-то роковая полоса невезенья и неприятностей. Недаром же сумма цифр, входящих в этот год,
составляла число двадцать шесть, то есть два раза по тринадцати. А тут еще
новое несчастье…
Чем более сгущалась темнота, тем громче кричали гады. Голоса их
составляли как бы один беспрерывный и продолжительный гул, так что ухо к нему привыкало и различало сквозь него и дальний вой волков, и вопли филина. Мрак становился гуще; предметы теряли свой прежний вид и облекались в
новую наружность. Вода, древесные ветви и туманные полосы сливались в одно целое. Образы и звуки смешивались вместе и ускользали от человеческого понятия. Поганая Лужа сделалась достоянием силы нечистой.
16-го августа. Был у
нового владыки. Мужчина, казалось, весьма рассудительный и характерный. Разговаривали о состоянии духовенства и приказали
составить о сем записку. Сказали, что я рекомендован им прежним владыкой с отличной стороны. Спасибо тебе, бедный и злопобежденный дедуня, за доброе слово!
Бывают такие времена, подобные весне, когда старое общественное мнение еще не разрушилось и
новое еще не установилось, когда люди уже начинают обсуживать поступки свои и других людей на основании
нового сознания, а между тем в жизни по инерции, по преданию продолжают подчиняться началам, которые только в прежние времена
составляли высшую степень разумного сознания, но которые теперь уже находятся в явном противоречии с ним.
В Москве есть особая varietas [разновидность (лат.).] рода человеческого; мы говорим о тех полубогатых дворянских домах, которых обитатели совершенно сошли со сцены и скромно проживают целыми поколениями по разным переулкам; однообразный порядок и какое-то затаенное озлобление против всего
нового составляет главный характер обитателей этих домов, глубоко стоящих на дворе, с покривившимися колоннами и нечистыми сенями; они воображают себя представителями нашего национального быта, потому что им «квас нужен, как воздух», потому что они в санях ездят, как в карете, берут за собой двух лакеев и целый год живут на запасах, привозимых из Пензы и Симбирска.
С некоторых пор в одежде дяди Акима стали показываться заметные улучшения: на шапке его, не заслуживавшей, впрочем, такого имени, потому что ее
составляли две-три заплаты, живьем прихваченные белыми нитками, появился вдруг верх из синего сукна; у Гришки оказалась
новая рубашка, и, что всего страннее, у рубашки были ластовицы, очевидно выкроенные из набивного ситца, купленного год тому назад Глебом на фартук жене; кроме того, он не раз заставал мальчика с куском лепешки в руках, тогда как в этот день в доме о лепешках и помину не было.
Кое-где ребятишки собираются группами, озабоченно совещаясь, —
составляют «банды»; под
Новый год они будут ходить по острову с елкой и звездою большими компаниями, вооружась какими-то старинными инструментами, которые оглушительно гремят, стучат и гукают. Под эти смешные звуки хоры детских голосов запоют веселые языческие песенки — их ежегодно к этому дню создают местные поэты...
Следя пристальнее за этой мыслью, всматриваясь в нее дольше и глубже, замечаешь, что это стремление к
новому, более естественному устройству отношений заключает в себе сущность всего, что мы называем прогрессом,
составляет прямую задачу нашего развития, поглощает всю работу
новых поколений.
Они должны идти наперекор всем нареканиям «правильной» критики, назло ей
составить себе имя, назло ей основать школу и добиться того, чтобы с ними стал соображаться какой-нибудь
новый теоретик при составлении
нового кодекса искусства.
Входя в первый раз в
новое общество, я очень хорошо знаю, что надо мною делают наблюдения и
составляют мнения обо мне; но неужели мне поэтому следует воображать себя перед каким-то ареопагом — и заранее трепетать, ожидая приговора?
Но верх их представлял в прошлом году Ананий Яковлев, по поводу которого московский господин Аполлон Майков напечатал такую удивительную статейку в «Санкт-Петербургских ведомостях», что я не постигаю, как Кузьма Прутков до сих пор не
составил из нее
новой серии афоризмов.
Два стула, стол, постель и шкаф с посудой
составляли убранство
нового жилища Ильи.
Мочального цвета жиденькие волосы были заплетены в две тонкие косички и запрятаны за высокий воротник праздничного казинетового подрясника; такого же цвета усы и какая-то чахлая, точно заморенная бородка, русский нос картошкой, маленькие серые глаза с крошечным зрачком, тонкая загорелая шея, точно разграфленная глубокими морщинами, круглые очки в медной оправе, берестяная табакерка в кармане, легкое покашливанье и несоразмерно тяжелые шаги благодаря праздничным
новым сапогам — все это
составляло одно целое.
Подметить эти
новые фазы его существования, определить сущность его
нового смысла — это всегда
составляло громадную задачу, и талант, умевший сделать это, всегда делал существенный шаг вперед в истории нашей литературы.
Новые товарищи Антона были приземистые рыженькие люди, очень похожие друг на друга; у обоих остроконечные красные бородки и плутовские серые глазки; синий дырявый армяк, опоясанный ремнем, вокруг которого болтались доспехи коновала, баранья черная шапка и высокие сапоги
составляли одежду того и другого.
Приходили друзья
составить партию, садились. Сдавали, разминались
новые карты, складывались бубны к бубнам, их 7. Партнер сказал: без козырей и поддержал 2 бубны. Чего ж еще? Весело, бодро должно бы быть — шлем. И вдруг Иван Ильич чувствует эту сосущую боль, этот вкус во рту, и ему что-то дикое представляется в том, что он при этом может радоваться шлему.
Иван Ильич никогда не злоупотреблял этой своей властью, напротив, старался смягчать выражения ее; но сознание этой власти и возможность смягчать ее
составляли для него главный интерес и привлекательность его
новой службы.
Прежде любопытные иностранцы находили в России пустые, унылые города, где пять или шесть Судей
составляли все общество; но теперь в каждой Губернии находят они цветущую столицу, украшенную
новыми зданиями, оживленную присутствием многочисленного Дворянства, которое призывает их к веселиям лучших Европейских городов и своим приятным гостеприимством, ласковою учтивостию доказывает им, что обширные степи и леса не служат в России преградою для успехов светской людкости.
Едва умолкли громы войны, в самый первый год счастливого мира Екатерина обнародовала
новое «Учреждение для Губерний», которое
составляет вторую важную эпоху в Ее правлении и которое, мало-помалу, удивительным образом пременило Россию как в умах, так и во нравах.
А в течение своего царствования она ввела
новый порядок сбора податей, повелела генерал-прокурору
составлять ежегодные бюджеты, которых прежде не было, вообще, по учебнику Устрялова, «чрезвычайно увеличила государственные доходы, без отягощения подданных»: при начале ее царствования наши доходы
составляли 20 мильонов, а при конце доходили до 50 (см.: Устрялов, II, 259).
Такие и подобные рассуждения всегда
составляли одну из необходимых частей нашей сатиры; причины их заключались в неуменье или нерешимости указать действительные средства поправить дело; следствием же их была та двойственность, та беспрерывная цепь разочарований и
новых надежд, та умилительная смесь негодования и восторга, которые доставили нашим сатирикам так много обломовской миловидности и так мало действительной силы…
Все эти высокие, хотя далеко не
новые, истины беспрестанно пересыпались, разумеется, не менее основательными рассуждениями о том, что просвещение лучше невежества, что уменье танцевать и маршировать не
составляет еще истинной образованности, и т. п.
Юношам это очень понравилось; они почувствовали сердечное влечение к зрелым людям, так резко отвергающим ненавистный принцип безответности младшего перед старшим; стали с почтением прислушиваться к их мудрым речам, увидели, что они говорят хорошие вещи о правде, чести, просвещении и т. п., — и решили, что, несмотря на свой почтенный возраст, зрелые мудрецы принадлежат к
новому времени, что они
составляют одно с
новым поколением, а от старого бегут, как от заразы.
Мы должны побывать при открытии мощей
нового угодника, что
составляло для самых разнообразных представителей тогдашнего общества событие величайшего значения.
Теперь, напротив, могут сказать, что мы
составляли свой очерк, руководимые одностороннею неприязнью к старине и пристрастием к
новой Руси.
Песни Кольцова
составили у нас совершенно особый,
новый род поэзии.
Хао́са бытность довременну
Из бездн Ты вечности воззвал;
А вечность, прежде век рожденну,
В Себе Самом Ты основал.
Себя Собою
составляя,
Собою из Себя сияя,
Ты свет, откуда свет исте́к.
Создавый все единым словом,
В твореньи простираясь
новом,
Ты был, Ты есть, Ты будешь ввек.
Мой роман в заголовке назван «уголовным», и теперь, когда «дело об убийстве Ольги Урбениной» осложнилось еще
новым убийством, мало понятным и во многих отношениях таинственным, читатель вправе ожидать вступления романа в самый интересный и бойкий фазис. Открытие преступника и мотивов преступления
составляет широкое поле для проявления остроумия и мозговой гибкости. Тут злая воля и хитрость ведут войну с знанием, войну интересную во всех своих проявлениях…