Неточные совпадения
Они медленно двигались по неровному низу луга, где была старая запруда. Некоторых своих Левин узнал. Тут был старик Ермил в очень длинной белой рубахе, согнувшись, махавший косой; тут был молодой малый Васька, бывший у Левина в кучерах,
с размаха бравший каждый ряд. Тут был и Тит, по косьбе дядька Левина, маленький, худенький мужичок. Он, не сгибаясь, шел передом, как бы играя косой,
срезывая свой широкий ряд.
Похвальный лист этот, очевидно, должен был теперь послужить свидетельством о праве Катерины Ивановны самой завести пансион; но главное, был припасен
с тою целью, чтобы окончательно
срезать «обеих расфуфыренных шлепохвостниц», на случай если б они пришли на поминки, и ясно доказать им, что Катерина Ивановна из самого благородного, «можно даже сказать, аристократического дома, полковничья дочь и уж наверно получше иных искательниц приключений, которых так много расплодилось в последнее время».
Вон, вон, так и есть!» Действительно, обрезки бахромы, которую он
срезал с панталон, так и валялись на полу, среди комнаты, чтобы первый увидел!
Через несколько минут он растянулся на диване и замолчал; одеяло на груди его волнообразно поднималось и опускалось, как земля за окном. Окно то
срезало верхушки деревьев, то резало деревья под корень; взмахивая ветвями, они бежали прочь. Самгин смотрел на крупный, вздернутый нос, на обнаженные зубы Стратонова и представлял его в деревне Тарасовке, пред толпой мужиков. Не поздоровилось бы печнику при встрече
с таким барином…
— Ее Бердников знает. Он — циник, враль, презирает людей, как медные деньги, но всех и каждого насквозь видит. Он — невысокого… впрочем, пожалуй, именно высокого мнения о вашей патронессе. ‹Зовет ее — темная дама.› У него
с ней, видимо, какие-то большие счеты, она, должно быть,
с него кусок кожи
срезала… На мой взгляд она — выдуманная особа…
Поезд стоял утомительно долго;
с вокзала пришли рябой и жена его, — у нее
срезали часы; она раздраженно фыркала, выковыривая пальцем скупые слезы из покрасневших глаз.
Самгин задумался: на кого Марина похожа? И среди героинь романов, прочитанных им, не нашел ни одной женщины, похожей на эту. Скрипнули за спиной ступени, это пришел усатый солдат Петр. Он бесцеремонно сел в кресло и,
срезая ножом кожу
с ореховой палки, спросил негромко, но строго...
Закуривая, Самгин не ответил, а солдат не стал ждать ответа, винтообразно
срезая кору
с палки, и, не глядя на Самгина, озабоченно заговорил...
За городом работали сотни три землекопов,
срезая гору, расковыривая лопатами зеленоватые и красные мергеля, — расчищали съезд к реке и место для вокзала. Согнувшись горбато, ходили люди в рубахах без поясов,
с расстегнутыми воротами, обвязав кудлатые головы мочалом. Точно избитые собаки, визжали и скулили колеса тачек. Трудовой шум и жирный запах сырой глины стоял в потном воздухе. Группа рабочих тащила волоком по земле что-то железное, уродливое, один из них ревел...
Самгину казалось, что все мужчины и дамы смотрят на Марину, как бы ожидая, когда она будет танцевать. Он находил, что она отвечает на эти взгляды слишком пренебрежительно. Марина чистит грушу,
срезая толстые слои, а рядом
с нею рыжеволосая дама
с бриллиантами на шее, на пальцах ловко
срезает кожицу
с груши слоями тонкими, почти как бумага.
«Разве это едят?» — спросил я своего соседа. «Yes, o yes!» — отвечал он, взял один померанец,
срезал верхушку, выдавил всю внутренность,
с косточками, на тарелку, а пустую кожу съел.
Ведь
с них мало тогда головы
срезать, потому что они развитие задерживают.
— Погоди, капитан, — сказал мне Дерсу и, отбежав в сторону, начал снимать
с дерева бересту, затем
срезал несколько прутьев и быстро смастерил зонтик.
В ученье мальчики были до семнадцати-восемнадцати лет. К этому времени они постигали банный обиход, умели обращаться
с посетителями, стричь им ногти и аккуратно
срезывать мозоли. После приобретения этих знаний такой «образованный» отрок просил хозяина о переводе его в «молодцы» на открывшуюся вакансию, чтобы ехать в деревню жениться, а то «мальчику» жениться было неудобно: засмеют в деревне.
—
Срезали, п — подлецы, — сказал Конахевич
с натиском. — Но я отомщу… Отомщу ужасно.
В течение нескольких дней он бродил
с насупленными бровями по полям и болотам, подходил к каждому кустику ивы, перебирал ее ветки,
срезал некоторые из них, но, по-видимому, все не находил того, что ему было нужно.
Заботливо теперь у меня — паралич бедной Михеевны совершенно
срезал и нас. Вот скоро три недели, что мы все возимся
с нею, но успеха мало и вряд ли можно надеяться на выздоровление. Она всегда была, на старости лет, олицетворенная деятельность; и тем ей теперь труднее, нежели другому, привыкшему хворать, — делаем, что можем, — и это наша прямая обязанность за ее заботы об нас в продолжение 13 лет.
— Я их
с рамок-то
срезал, на катках они у меня, — говорил Симонов, и через несколько минут бережно принес одну лесную декорацию и один передний подзор и развесил все это перед Вихровым.
Когда Марья Петровна ела, то совсем не жевала, а проглатывала пищу, как щука; напротив того, Сенечка любил всякий кусок рассмотреть, разжевать, просмаковать, посыпать разговорцем и, к довершению всего, разрезывал кушанье на маленькие кусочки, а
с огурца непременно
срезывал кожу.
Его ожидали точно те же дрожки, на которых он год назад делал визиты и
с которых, к вящему их безобразию, еще зимой какие-то воришки
срезали и украли кожу.
Нам вот предлагают, чрез разные подкидные листки иностранной фактуры, сомкнуться и завести кучки
с единственною целию всеобщего разрушения, под тем предлогом, что как мир ни лечи, всё не вылечишь, а
срезав радикально сто миллионов голов и тем облегчив себя, можно вернее перескочить через канавку.
— Ну, отец, живы вы! — весело кричал он, подъезжая и спешиваясь у кибитки. — А я было, знаете, шибко спешил, чтобы вас одних не застало, да как этот громище как треснул, я так, знаете,
с лошади всею моею мордой оземь и чокнул… А это дуб-то
срезало?
— Она — насквозь подлая и неверная! Увидишь — она меня хватит в спину, уж это обязательно — в спину, сзади! Выждет свою минуту и —
срежет меня
с ног…
— Ну, смола, чорт тебя принес
с кордону! — проговорила Устенька и, отвернувшись от него, снова фыркнула со смеху. — Проспал было абрека-то? Вот он бы тебя
срезал, и лучше б было.
— Ну, барин, вы настоящий кавказец, вам
с вашими руками можно пять кубиков
срезать!
Сначала они немножко дулись друг на друга: Gigot, увидав перед собою длинного костюмированного человека
с одним изумрудным глазом, счел его сперва за сумасшедшего, но потом, видя его всегда серьезным, начал опасаться: не философ ли это, по образцу древних, и не может ли он его, господина Gigot, на чем-нибудь поймать и
срезать?
— Деньги, деньги и деньги — вот где главная сила! — сладко закатывая глаза, говорил Егор Фомич на прощанье. —
С деньгами мы устроим все: очистим Чусовую от подводных камней, взорвем на воздух все бойцы, уничтожим мели,
срежем крутые мысы — словом, сделаем из Чусовой широкую дорогу, по которой можно будет сплавлять не восемь миллионов груза, а все двадцать пять.
Жил он почти незаметно и, если его не звали вниз, — в комнаты не сходил. Шевырялся в саду,
срезывая сухие сучья
с деревьев, черепахой ползал по земле, выпалывая сорные травы, сморщивался, подсыхал телом и говорил
с людями тихо, точно рассказывая важные тайны. Церковь посещал неохотно, отговариваясь нездоровьем, дома молился мало и говорить о боге не любил, упрямо уклоняясь от таких разговоров.
— Слушай, ты, разбойник ты этакой! — начал господин Голядкин, задыхаясь, теряясь от бешенства. — Что ты сделал со мной! Говори ты мне, что ты сделал со мной!
Срезал ты меня, злодей ты такой! Голову
с плеч моих снял, Иуда ты этакой!
— О mon cher monsieur Alexis, soyez si bon, [Будьте так добры (фр.).] — шагнула ко мне
с обворожительною улыбкою сама m-lle Blanche, схватила меня за обе руки и крепко сжала. Черт возьми! Это дьявольское лицо умело в одну секунду меняться. В это мгновение у ней явилось такое просящее лицо, такое милое, детски улыбающееся и даже шаловливое; под конец фразы она плутовски мне подмигнула, тихонько от всех;
срезать разом, что ли, меня хотела? И недурно вышло, — только уж грубо было это, однако, ужасно.
Во время служения в зале напутственного молебна по случаю отъезда сына Марфа Андревна стояла на коленях и моргала, стараясь отворачиваться, как будто отдавая приказания стоящей возле нее ключнице. Она совладела
с собою и не заплакала. Но зазвеневший во время завтрака у крыльца поддужный колокольчик и бубенцы ее
срезали: она подскочила на месте и взялась за бок.
Кальсонер выскочил в вестибюль на площадку
с органом первым, секунду поколебался, куда бежать, рванулся и, круто
срезав угол, исчез за органом. Коротков бросился за ним, поскользнулся и, наверно, разбил бы себе голову о перила, если бы не огромная кривая и черная ручка, торчащая из желтого бока. Она подхватила полу коротковского пальто, гнилой шевиот
с тихим писком расползся, и Коротков мягко сел на холодный пол. Дверь бокового хода за органом со звоном захлопнулась за Кальсонером.
— Ты, брат, говори, — это хорошо! А волосищи-то всё-таки
срежь хоть на аршин: грязно
с этакой копной, да и людям смешно.
Ему было бы так легко
срезать уродливый нарост
с её мозга логикой своего ума, если и не мешало это странное, обессиливающее ощущение, не имеющее имени.
— Да, дружок, наша-то сестра, особенно русская, в любви-то куда ведь она глупа: «на, мой сокол, тебе», готова и мясо
с костей
срезать да отдать; а ваш брат шаматон этим и пользуется.
Твоя, вишь, повинна, а ты чужую взяла да
с плеч
срезала, и, как по чувствам моим, ты теперь хуже дохлой собаки стала для меня: мать твоя справедливо сказала, что, видишь, вон на столе этот нож, так я бы, может, вонзил его в грудь твою, кабы не жалел еще маненько самого себя; какой-нибудь теперича дурак — сродственник ваш, мужичонко — гроша не стоящий, мог меня обнести своим словом, теперь ступай да кланяйся по всем избам, чтобы взглядом косым никто мне не намекнул на деянья твои, и все, что кто бы мне ни причинил, я на тебе, бестии, вымещать буду; потому что ты тому единая причина и первая, значит, злодейка мне выходишь…
Ваничка. Не знаю; кажется, хорошо-с! Этта вот зайца так важно поддел; гоны четверы был от меня, так и
срезал: все четыре лапки отшиб! Дичи нынче около нас очень мало стало-с! Полушубинские ребята всю перевели: им барин каждый месяц по фунту пороху выдает, чтобы только стреляли, даже в наше болото заходят: всех уток, подлецы, расшугали, — теперь ни одной нет!
«Едва вышед из стен училища, я сразу должен был окунуться в житейскую болотину. К чему послужило нам наше образование? Не похоже ли это на то, как если бы в какой-нибудь для грубого солдатского сукна устроенной фабрике завели розовый питомник. Вот розы поспели, их
срезали и свалили в один угол
с грубыми суконными свитками; завянут они там, и не истребить им своим благоуханием запаху сермяги. Я пребываю в отчаянии, в каком и вы, мои друзья и товарищи, вероятно, все теперь находитесь».
— Пакостят. Чемодан у проезжающего
срезать, чаю место-другое
с обоза стянуть — ихнее дело… Плохо придется, так и у нашего брата, у ямщика обратного, лошадь, то и гляди, уведут. Известно, зазеваешься, заснешь — грешное дело, а он уж и тут. Этому вот Кóстюшке ямщик кнутом ноздрю-то вырвал… Верно!.. Помни: Коська этот — первеющий варвар… Товарища вот ему настоящего теперь нету… И был товарищ, да обозчики убили…
Это знамя-то
срежет саблею кривою казаку
с плеч башку?
Эй, казак, не рвися к бою!
Делибаш на всем скаку
Срежет саблею кривою
С плеч удалую башку!
— Ну, Емеля, одолжил ты меня! было б при людях, так голову
срезал бы! Да ведь я тебе, простому такому человеку, на смех, в укору сказал… Уж ступай, бог
с тобой, от греха! сиди так, да срамного дела не делай, по лестницам не ночуй, меня не срами!..
— Я вас помню, ваше благородие, — начал цирульник, ставя одиннадцатую банку. — Вы у нас в прошлую субботу изволили мыться, и тогда же еще я вам мозоли
срезывал. Я цирульник Михайло… Помните-с? Тогда же вы еще изволили меня насчет невест расспрашивать.
— Посмотри,
с одной кочки можно
срезать травы на постель.
Ванскок смирилась и примкнула к хитрым нововерам, но она примкнула к ним только внешнею стороной, в глубине же души она чтила и любила людей старого порядка, гражданских мучеников и страдальцев, для которых она готова была
срезать мясо
с костей своих, если бы только это мясо им на что-нибудь пригодилось.
Опять обрывается мысль Иоле. Тяжелый снаряд шлепается близко,
срезает, словно подкашивает, прибрежное тутовое дерево и зарывается воронкой в землю, обсыпав юношу целым фонтаном взброшенного кверху песку и земли. Иоле
с засыпанными глазами падает на траву, как подкошенный.
Я смешался и замолчал. Мне показалось, — Люба
с сочувствием и ласкою поглядела на меня. Сразу подсеклись и восторг мой и вдохновение. Перед Любой, перед Любой так меня
срезал папа!..
— Хитрый ты, Васька, до невозможности! У лисы ухо
срежешь, да ей же и скормишь… Счастье твое, слово дал, солдатское слово не олово. Давай, сват, походную вилку-ножик. Только чур, половина мне, половина тебе. А то три дня разговаривать
с тобой не буду… Согласен?
Однако бес не сробел. Не то чтоб встать, лег на край стола, языком, будто жалом тонким, поиграл и господина Овчинникова
с позиции так и
срезал...
Ездить верхом, как амазонка, при мне в 30 шагах из пистолета пулей
срезала воробья
с георгина.