Неточные совпадения
Как только Левин подошел к ванне, ему тотчас же
был представлен
опыт, и
опыт вполне удался. Кухарка, нарочно для этого призванная, нагнулась к ребенку. Он нахмурился и отрицательно замотал головой. Кити нагнулась к нему, — он просиял улыбкой, уперся ручками в губку и запрукал губами, производя такой довольный и странный звук, что не только Кити и няня, но и Левин пришел в неожиданное восхищение.
Что клевер сеяли только на шесть, а не на двадцать десятин, это
было еще досаднее. Посев клевера, и по теории и по собственному его
опыту, бывал только тогда хорош, когда сделан как можно раньше, почти по снегу. И никогда Левин не мог добиться этого.
— Какой
опыт? столы вертеть? Ну, извините меня, дамы и господа, но, по моему, в колечко веселее играть, — сказал старый князь, глядя на Вронского и догадываясь, что он затеял это. — В колечке еще
есть смысл.
Помещик с седыми усами
был, очевидно, закоренелый крепостник и деревенский старожил, страстный сельский хозяин. Признаки эти Левин видел и в одежде — старомодном, потертом сюртуке, видимо непривычном помещику, и в его умных, нахмуренных глазах, и в складной русской речи, и в усвоенном, очевидно, долгим
опытом повелительном тоне, и в решительных движениях больших, красивых, загорелых рук с одним старым обручальным кольцом на безыменке.
— Но что же делать? — виновато сказал Левин. — Это
был мой последний
опыт. И я от всей души пытался. Не могу. Неспособен.
Он
был любим… по крайней мере
Так думал он, и
был счастлив.
Стократ блажен, кто предан вере,
Кто, хладный ум угомонив,
Покоится в сердечной неге,
Как пьяный путник на ночлеге,
Или, нежней, как мотылек,
В весенний впившийся цветок;
Но жалок тот, кто всё предвидит,
Чья не кружится голова,
Кто все движенья, все слова
В их переводе ненавидит,
Чье сердце
опыт остудил
И забываться запретил!
Сечь не любила затруднять себя военными упражнениями и терять время; юношество воспитывалось и образовывалось в ней одним
опытом, в самом пылу битв, которые оттого
были почти беспрерывны.
Самые тогдашние ученые более других
были невежды, потому что вовсе
были удалены от
опыта.
— Нет, не брежу… — Раскольников встал с дивана. Подымаясь к Разумихину, он не подумал о том, что с ним, стало
быть, лицом к лицу сойтись должен. Теперь же, в одно мгновение, догадался он, уже на
опыте, что всего менее расположен, в эту минуту, сходиться лицом к лицу с кем бы то ни
было в целом свете. Вся желчь поднялась в нем. Он чуть не захлебнулся от злобы на себя самого, только что переступил порог Разумихина.
— Илья Петрович! — начал
было письмоводитель заботливо, но остановился выждать время, потому что вскипевшего поручика нельзя
было удержать иначе, как за руки, что он знал по собственному
опыту.
Теперь я могу
быть полезен, потому что
опыт имею.
Кулигин. Да какая же суета, когда
опыты были.
Опыты мои, для тогдашнего времени,
были изрядны, и Александр Петрович Сумароков, несколько лет после, очень их похвалял.
— Не понимаю.
Был у немцев такой пастор… Штекер, кажется, но — это не похоже. А впрочем, я плохо осведомлен, может, и похоже. Некоторые… знатоки дела говорят: повторение
опыта Зубатова, но в размерах более грандиозных. Тоже как будто неверно. Во всяком случае — замечательно! Я как раз еду на проповедь попа, — не хотите ли?
Он знал, что его личный, житейский
опыт формируется чужими словами, когда он
был моложе, это обижало, тревожило его, но постепенно он привык не обращать внимания на это насилие слов, которые — казалось ему — опошляют подлинные его мысли, мешают им явиться в отличных формах, в оригинальной силе, своеобразном блеске.
Он хорошо помнил
опыт Москвы пятого года и не выходил на улицу в день 27 февраля. Один, в нетопленой комнате, освещенной жалким огоньком огарка стеариновой свечи, он стоял у окна и смотрел во тьму позднего вечера, она в двух местах зловеще, докрасна раскалена
была заревами пожаров и как будто плавилась, зарева росли, растекались, угрожая раскалить весь воздух над городом. Где-то далеко не торопясь вползали вверх разноцветные огненные шарики ракет и так же медленно опускались за крыши домов.
«У него тоже
были свои мысли, — подумал Самгин, вздохнув. — Да, “познание — третий инстинкт”. Оказалось, что эта мысль приводит к богу… Убого. Убожество. “Утверждение земного реального
опыта как истины требует служения этой истине или противодействия ей, а она, чрез некоторое время, объявляет себя ложью. И так, бесплодно, трудится, кружится разум, доколе не восчувствует, что в центре круга — тайна, именуемая бог”».
«Я не Питер Шлемиль и не
буду страдать, потеряв свою тень. И я не потерял ее, а самовольно отказался от мучительной неизбежности влачить за собою тень, которая становится все тяжелее. Я уже прожил половину срока жизни, имею право на отдых. Какой смысл в этом непрерывном накоплении
опыта? Я достаточно богат. Каков смысл жизни?.. Смешно в моем возрасте ставить “детские вопросы”».
Опыт тяготил, он истлевал бесплодно, и, несмотря на то, что жизнь
была обильна событиями, — Самгину жилось скучно.
Самгин
был в том возрасте, когда у многих мужчин и женщин большого сексуального
опыта нормальное биологическое влечение становится физиологическим любопытством, которое принимает характер настойчивого желания узнать, чем тот или та не похожи на этого или эту.
Но наружные сношения Обломова с Захаром
были всегда как-то враждебны. Они, живучи вдвоем, надоели друг другу. Короткое, ежедневное сближение человека с человеком не обходится ни тому ни другому даром: много надо и с той и с другой стороны жизненного
опыта, логики и сердечной теплоты, чтоб, наслаждаясь только достоинствами, не колоть и не колоться взаимными недостатками.
Мечте, загадочному, таинственному не
было места в его душе. То, что не подвергалось анализу
опыта, практической истины,
было в глазах его оптический обман, то или другое отражение лучей и красок на сетке органа зрения или же, наконец, факт, до которого еще не дошла очередь
опыта.
—
Опыта у меня не
было почти никакого, — сказала она задумчиво, — и добыть этих идей и истин мне неоткуда…
Если в молодости любовь, страсть или что-нибудь подобное и
было известно ей, так это, конечно — страсть без
опыта, какая-нибудь неразделенная или заглохшая от неудачи под гнетом любовь, не драма — любовь, а лирическое чувство, разыгравшееся в ней одной и в ней угасшее и погребенное, не оставившее следа и не положившее ни одного рубца на ее ясной жизни.
Где Вера не
была приготовлена, там она слушала молча и следила зорко — верует ли сам апостол в свою доктрину,
есть ли у него самого незыблемая точка опоры,
опыт, или он только увлечен остроумной или блестящей гипотезой. Он манил вперед образом какого-то громадного будущего, громадной свободы, снятием всех покрывал с Изиды — и это будущее видел чуть не завтра, звал ее вкусить хоть часть этой жизни, сбросить с себя старое и поверить если не ему, то
опыту. «И
будем как боги!» — прибавлял он насмешливо.
Вообще легко можно
было угадать по лицу ту пору жизни, когда совершилась уже борьба молодости со зрелостью, когда человек перешел на вторую половину жизни, когда каждый прожитой
опыт, чувство, болезнь оставляют след. Только рот его сохранял, в неуловимой игре тонких губ и в улыбке, молодое, свежее, иногда почти детское выражение.
— И когда я вас встречу потом, может
быть, измученную горем, но богатую и счастьем, и
опытом, вы скажете, что вы недаром жили, и не
будете отговариваться неведением жизни. Вот тогда вы глянете и туда, на улицу, захотите узнать, что делают ваши мужики, захотите кормить, учить, лечить их…
Но у Веры нет этой бессознательности: в ней проглядывает и проговаривается если не
опыт (и конечно, не
опыт: он
был убежден в этом), если не знание, то явное предчувствие
опыта и знания, и она — не неведением, а гордостью отразила его нескромный взгляд и желание нравиться ей. Стало
быть, она уже знает, что значит страстный взгляд, влечение к красоте, к чему это ведет и когда и почему поклонение может
быть оскорбительно.
Простительно какому-нибудь Викентьеву напустить на себя обман, а ему ли, прожженному
опытами, не знать, что все любовные мечты, слезы, все нежные чувства —
суть только цветы, под которыми прячутся нимфа и сатир!..
Эта преждевременная чуткость не
есть непременно плод опытности. Предвидения и предчувствия будущих шагов жизни даются острым и наблюдательным умам вообще, женским в особенности, часто без
опыта, предтечей которому у тонких натур служит инстинкт.
Райский, кружась в свете петербургской «золотой молодежи»,
бывши молодым офицером, потом молодым бюрократом, заплатил обильную дань поклонения этой красоте и, уходя, унес глубокую грусть надолго и много
опытов, без которых мог обойтись.
Никто не может сказать — что я не
буду один из этих немногих… Во мне слишком богата фантазия. Искры ее, как вы сами говорите, разбросаны в портретах, сверкают даже в моих скудных музыкальных
опытах!.. И если не сверкнули в создании поэмы, романа, драмы или комедии, так это потому…»
«Еще
опыт, — думал он, — один разговор, и я
буду ее мужем, или… Диоген искал с фонарем „человека“ — я ищу женщины: вот ключ к моим поискам! А если не найду в ней, и боюсь, что не найду, я, разумеется, не затушу фонаря, пойду дальше… Но Боже мой! где кончится это мое странствие?»
Но
опыты над Марфенькой пока еще не подвигались вперед, и не
будь она такая хорошенькая, он бы устал давно от бесплодной работы над ее развитием.
Но по всем
опытам, везде доселе (в Европе то
есть) при уравнениях прав происходило понижение чувства чести, а стало
быть, и долга.
Результат двух этих
опытов был для меня громадный: я узнал положительно, что могу настолько хотеть, что достигну моей цели, а в этом, повторяю, вся «моя идея»; дальнейшее — все пустяки.
Мне деньги
были нужны ужасно, и хоть это
был и не мой путь, не моя идея, но так или этак, а я тогда все-таки решил попробовать, в виде
опыта, и этим путем.
Конечно, это
был не настоящий
опыт, а так лишь — игра, утеха: захотелось выкрасть минутку из будущего и попытать, как это я
буду ходить и действовать.
Так как у тунгусов нет грамоты и, следовательно, грамотных людей, то духовное начальство здешнее, для
опыта, намерено разослать пока письменные копии с перевода Евангелия в кочевья тунгусов, чтоб наши священники, знающие тунгусский язык, чтением перевода распространяли между ними предварительно и постепенно истины веры и приготовляли их таким образом к более основательному познанию Священного Писания, в ожидании, когда распространится между ними знание грамоты и когда можно
будет снабдить их печатным переводом.
Нехлюдов говорил довольно ясно, и мужики
были люди понятливые; но его не понимали и не могли понять по той самой причине, по которой приказчик долго не понимал. Они
были несомненно убеждены в том, что всякому человеку свойственно соблюдать свою выгоду. Про помещиков же они давно уже по
опыту нескольких поколений знали, что помещик всегда соблюдает свою выгоду в ущерб крестьянам. И потому, если помещик призывает их и предлагает что-то новое, то, очевидно, для того, чтобы как-нибудь еще хитрее обмануть их.
Хотя большинство из них, проделав несколько
опытов приобретения удобств в этой жизни посредством молитв, молебнов, свечей, и не получило их, — молитвы их остались неисполненными, — каждый
был твердо уверен, что эта неудача случайная, и что это учреждение, одобряемое учеными людьми и митрополитами,
есть всё-таки учреждение очень важное и которое необходимо если не для этой, то для будущей жизни.
Несмотря на то, что генерал не разрешил ему посещения острога утром, Нехлюдов, зная по
опыту, что часто то, чего никак нельзя достигнуть у высших начальников, очень легко достигается у низших, решил всё-таки попытаться проникнуть в острог теперь с тем, чтобы объявить Катюше радостную новость и, может
быть, освободить ее и вместе с тем узнать о здоровье Крыльцова и передать ему и Марье Павловне то, что сказал генерал.
Каждая мелочь
была обсуждена на предварительном совещании, затем в проекте, потом производился маленький
опыт, и, наконец, следовало окончательное решение, которое могло
быть обжаловано во второй инстанции, то
есть когда все эти незаметные мелочи
будут примерены Аллой в общем.
Это
было еще детское сознание русского народа, первое национальное пробуждение от сна, первый
опыт самоопределения.
Мистический выход
есть духовное состояние и духовный
опыт.
Слова
были реально содержательны для тех, у кого
были свой
опыт и своя мысль, своя духовная жизнь.
Это давно уже обнаружено горьким
опытом жизни европейского человечества, который должен
был бы научить нас недоверию к чисто внешним формам и к прекрасной фразеологии равенства, братства и свободы.
Последним
опытом священного империализма
была мировая империя Наполеона, все еще создававшаяся под обаянием римской идеи.
Вера в Бога
есть лишь внутренняя встреча в духовном
опыте.
Духовный
опыт человека, на котором только и может
быть основана метафизика,
есть единственное доказательство существования Бога.