Неточные совпадения
Стихотворение это, написанное красивым круглым почерком на тонком почтовом листе, понравилось мне по трогательному чувству, которым оно проникнуто; я тотчас же выучил его наизусть и решился взять за образец. Дело пошло гораздо легче. В день именин поздравление из двенадцати стихов
было готово, и, сидя за столом в классной, я переписывал его на веленевую бумагу.
Третий лист
был так же крив, как и прежние; но я решился не переписывать больше. В
стихотворении своем я поздравлял бабушку, желал ей много лет здравствовать и заключал так...
Против моего ожидания, оказалось, что, кроме двух стихов, придуманных мною сгоряча, я, несмотря на все усилия, ничего дальше не мог сочинить. Я стал читать стихи, которые
были в наших книгах; но ни Дмитриев, ни Державин не помогли мне — напротив, они еще более убедили меня в моей неспособности. Зная, что Карл Иваныч любил списывать стишки, я стал потихоньку рыться в его бумагах и в числе немецких
стихотворений нашел одно русское, принадлежащее, должно
быть, собственно его перу.
Одна
была дочь матроса, ремесленника, мастерившая игрушки, другая — живое
стихотворение, со всеми чудесами его созвучий и образов, с тайной соседства слов, во всей взаимности их теней и света, падающих от одного на другое.
Я взял на себя вид равнодушный и, обратясь к Савельичу, который
был и денег, и белья, и дел моих рачитель, [И денег, и белья, и дел моих рачитель — цитата из
стихотворения Д.
Дома он тотчас нашел среди
стихотворений подписанное — Иноков. Буквы подписи и неровных строчек
были круто опрокинуты влево и лишены определенного рисунка, каждая буква падала отдельно от другой, все согласные написаны маленькими, а гласные — крупно. Уж в этом чувствовалась искусственность.
— И, кроме того, Иноков пишет невозможные стихи, просто, знаете, смешные стихи. Кстати, у меня накопилось несколько аршин
стихотворений местных поэтов, — не хотите ли посмотреть? Может
быть, найдете что-нибудь для воскресных номеров. Признаюсь, я плохо понимаю новую поэзию…
— Странно все. Появились какие-то люди… оригинального умонастроения. Недавно показали мне поэта — здоровеннейший парень!
Ест так много, как будто извечно голоден и не верит, что способен насытиться. Читал стихи про Иуду, прославил предателя героем. А кажется, не без таланта. Другое
стихотворение — интересно.
«Устроился и — конфузится, — ответил Самгин этой тишине, впервые находя в себе благожелательное чувство к брату. — Но — как запуган идеями русский интеллигент», — мысленно усмехнулся он. Думать о брате нечего
было, все — ясно! В газете сердито писали о войне, Порт-Артуре, о расстройстве транспорта, на шести столбцах фельетона кто-то восхищался стихами Бальмонта, цитировалось его
стихотворение «Человечки...
— Грубоватость, — подсказала женщина, сняв с пальца наперсток, играя им. — Это у него от недоверия к себе. И от Шиллера, от Карла Моора, — прибавила она, подумав, покачиваясь на стуле. — Он — романтик, но — слишком обремененный правдой жизни, и потому он не
будет поэтом. У него одно
стихотворение закончено так...
— Стихи? Ваши стихи? — тоже удивленно спросил он, сняв очки. — Я читал ей только одно, очень оригинальное по форме
стихотворение, но оно
было без подписи. Подпись — оторвана.
О друг мой, она сказала всего только два слова, но это… это
было вроде великолепнейшего
стихотворения.
— А я что же говорю? Я только это и твержу. Я решительно не знаю, для чего жизнь так коротка. Чтоб не наскучить, конечно, ибо жизнь
есть тоже художественное произведение самого творца, в окончательной и безукоризненной форме пушкинского
стихотворения. Краткость
есть первое условие художественности. Но если кому не скучно, тем бы и дать пожить подольше.
Полежаев студентом в университете
был уже известен своими превосходными
стихотворениями. Между прочим, написал он юмористическую поэму «Сашка», пародируя «Онегина». В ней, не стесняя себя приличиями, шутливым тоном и очень милыми стихами задел он многое.
Когда он дошел до залы и уселся, тогда надобно
было встать. Попечитель Писарев счел нужным в кратких, но сильных словах отдать приказ, по-русски, о заслугах его превосходительства и знаменитого путешественника; после чего Сергей Глинка, «офицер», голосом тысяча восьмисот двенадцатого года, густосиплым, прочел свое
стихотворение, начинавшееся так...
Был, впрочем, еще другой, и он предпочел его: он
пил для того, чтоб забыться.
Есть страшное
стихотворение его «К сивухе».
Соколовский, автор «Мироздания», «Хевери» и других довольно хороших
стихотворений, имел от природы большой поэтический талант, но не довольно дико самобытный, чтоб обойтись без развития, и не довольно образованный, чтоб развиться. Милый гуляка, поэт в жизни, он вовсе не
был политическим человеком. Он
был очень забавен, любезен, веселый товарищ в веселые минуты, bon vivant, [любитель хорошо пожить (фр.).] любивший покутить — как мы все… может, немного больше.
Сверх того, барышни
были большие любительницы стихов, и не
было дома (с барышнями), в котором не существовало бы объемистого рукописного сборника или альбома, наполненных произведениями отечественной поэзии, начиная от оды «Бог» и кончая нелепым
стихотворением: «На последнем я листочке».
Конечно, и Чаадаев, о котором в связи с Английским клубом вспоминает Герцен в «
Былом и думах»,
был бельмом на глазу, но исключить его
было не за что, хотя он тоже за свои сочинения
был объявлен сумасшедшим, — но это окончилось благополучно, и Чаадаев неизменно, от юности до своей смерти 14 апреля 1856 года,
был членом клуба и, по преданиям, читал в «говорильне» лермонтовское
стихотворение на смерть Пушкина. Читал — а его слушали «ничтожные потомки известной подлостью прославленных отцов…».
Стихотворение это, как иначе в те времена и
быть не могло, напечатать не разрешили. Оно ходило по рукам и читалось с успехом на нелегальных вечеринках.
В 1877 году здесь сидел «шлиссельбуржец» Николай Александрович Морозов. Спичкой на закоптелой стене камеры им
было написано здесь первое
стихотворение, положившее начало его литературному творчеству...
Однажды, прочитав проспект какого-то эфемерного журнальчика, он послал туда
стихотворение. Оно
было принято и даже, кажется, напечатано, но журнальчик исчез, не выслав поэту ни гонорара, ни даже печатного экземпляра стихов. Ободренный все-таки этим сомнительным «успехом», брат выбрал несколько своих творений, заставил меня тщательно переписать их и отослал… самому Некрасову в «Отечественные записки».
В пансионе Рыхлинского
было много гимназистов, и потому мы все заранее знакомились с этой рукописной литературой. В одном из альбомов я встретил и сразу запомнил безыменное
стихотворение, начинавшееся словами: «Выхожу задумчиво из класса». Это
было знаменитое добролюбовское «Размышление гимназиста лютеранского вероисповедания и не Киевского округа». По вопросу о том, «
был ли Лютер гений или плут», бедняга говорил слишком вольно, и из «чувства законности» он сам желает, чтобы его высекли.
Стихотворение было напыщенно и высокопарно.
Стихотворение появилось в гимназическом журнале, который позволено
было печатать в губернской типографии.
Нравы в чиновничьей среде того времени
были простые. Судейские с величайшим любопытством расспрашивали нас о подробностях этой сцены и хохотали. Не могу вспомнить, чтобы кто-нибудь считал при этом себя или Крыжановского профессионально оскорбленным. Мы тоже смеялись. Юность недостаточно чутка к скрытым драмам; однажды мы даже сочинили общими усилиями юмористическое
стихотворение и подали его Крыжановскому в виде деловой бумаги. Начиналось оно словами...
Однажды, — брат
был в это время в пятом классе ровенской гимназии, — старый фантазер Лемпи предложил желающим перевести русскими стихами французское
стихотворение...
В гимназическом журнальчике
было еще помещено его
стихотворение, уже не столь торжественного содержания, озаглавленное «Шапка».
В эту эпоху
было написано уже цитированное
стихотворение А. Блока «Скифы».
Сам Пушкин
был в этом менее уверен, если вспомнить его
стихотворение «Деревня».
У Тютчева
было целое обоснованное теократическое учение, которое по грандиозности напоминает теократическое учение Вл. Соловьева. У многих русских поэтов
было чувство, что Россия идет к катастрофам. Еще у Лермонтова, который выражал почти славянофильскую веру в будущее России,
было это чувство. У него
есть страшное
стихотворение...
Но, во всяком случае, славянофилы хотели «России Христа», а не «России Ксеркса» [Слова из
стихотворения Вл. Соловьева: «Каким ты хочешь
быть Востоком, Востоком Ксеркса иль Христа?»], как хотели наши националисты и империалисты. «Идея» России всегда обосновывалась пророчеством о будущем, а не тем, что
есть, — да и не может
быть иным мессианское сознание.
Этот же хаос Тютчев чувствует и за внешними покровами истории и предвидит катастрофы. Он не любит революцию и не хочет ее, но считает ее неизбежной. Русской литературе свойствен профетизм, которого нет в такой силе в других литературах. Тютчев чувствовал наступление «роковых минут» истории. В
стихотворении, написанном по совсем другому поводу,
есть изумительные строки...
Лишь в своих
стихотворениях он раскрывал то, что
было скрыто,
было прикрыто и задавлено рациональными схемами его философии.
В восстании против окружающей действительности он написал
стихотворение, в котором
есть строки...
Это
был мой первый сахалинский знакомый, поэт, автор обличительного
стихотворения «СахалинО», которое начиналось так: «Скажи-ка, доктор, ведь недаром…» Потом он часто бывал у меня и гулял со мной по Александровску и его окрестностям, рассказывая мне анекдоты или без конца читая стихи собственного сочинения.
Беседуя с Горацием, Виргилием и другими древними писателями, он давно уже удостоверился, что
стихотворение российское весьма
было несродно благогласию и важности языка нашего.
Сверх же того в
стихотворении, так, как и во всех вещах, может господствовать мода, и если она хотя несколько имеет в себе естественного, то принята
будет без прекословия.
И мы не почтем Ломоносова для того, что не разумел правил позорищного
стихотворения и томился в эпопее, что чужд
был в стихах чувствительности, что не всегда проницателен в суждениях и что в самых одах своих вмещал иногда более слов, нежели мыслей.
— Просто-запросто
есть одно странное русское
стихотворение, — вступился наконец князь Щ., очевидно, желая поскорее замять и переменить разговор, — про «рыцаря бедного», отрывок без начала и конца. С месяц назад как-то раз смеялись все вместе после обеда и искали, по обыкновению, сюжета для будущей картины Аделаиды Ивановны. Вы знаете, что общая семейная задача давно уже в том, чтобы сыскать сюжет для картины Аделаиды Ивановны. Тут и напали на «рыцаря бедного», кто первый, не помню…
— Михалевич принялся читать свое
стихотворение; оно
было довольно длинно и оканчивалось следующими стихами...
Михалевич женат не
был, но влюблялся без счету и писал
стихотворения на всех своих возлюбленных; особенно пылко воспел он одну таинственную, чернокудрую «панну»…
Настроенный вечером и не желая
петь перед Лаврецким, но чувствуя прилив художнических ощущений, он пустился в поэзию: прочел хорошо, но слишком сознательно и с ненужными тонкостями, несколько
стихотворений Лермонтова (тогда Пушкин не успел еще опять войти в моду) — и вдруг, как бы устыдясь своих излияний, начал, по поводу известной «Думы», укорять и упрекать новейшее поколение; причем не упустил случая изложить, как бы он все повернул по-своему, если б власть у него
была в руках.
И он и Ершов не могли осенью 1841 г. забыть, что в майской книге «Современника» за тот же год
были напечатаны два посвященные Пущину
стихотворения Пушкина: «Современник» получался декабристами в разных местах сибирского поселения.
Рядом с посланием
было напечатано
стихотворение Пушкина «В альбом Пущину» 1817 г. («Взглянув когда-нибудь…», стр. 172).
В собрании
стихотворение, в 23-й строке: «грустно живет», у Пущина: «грустно
поет»; в 7-й строке от конца: «Радостно песнь свободы запой…», у Пущина: «Сладкую песню с нами запой!» Сохранил Пущин написанную декабристом Ф. Ф. Вадковским музыку к
стихотворению «Славянские девы».
В связи с публикуемыми в настоящем издании письмами Пущина от 12 сентября и 7 ноября 1841 г. к Н. Д. Фонвизиной (№ 70 и 71) приходится поставить вопрос: только ли упомянутые выше два
стихотворения были посланы Пущиным через Ершова?
Там же сообщается, как
было создано
стихотворение и почему окончательный текст 1826 г. отличается от первоначального.
На них рукой Пушкина
были написаны два
стихотворения: «Мой первый друг», «Взглянув когда-нибудь» (стр. 70).
…Романсы Плещеева у меня, я вам их привезу —
буду слушать вашу отрадную музыку. [Имеется, вероятно, в виду музыка на
стихотворения А. Н. Плещеева; такая музыка стала появляться с 1846 года.] Я здесь заслушался m-lle Ottava.