Неточные совпадения
Что это за дом, за комната: окна заклеены бумагой, в комнате тускло и сыро, как в склепе; кругом золоченые ширмы
с изображением аистов —
эмблемы долголетия?
Сзади всех подставок поставлена была особо еще одна подставка перед каждым гостем, и на ней лежала целая жареная рыба
с загнутым кверху хвостом и головой. Давно я собирался придвинуть ее к себе и протянул было руку, но второй полномочный заметил мое движение. «Эту рыбу почти всегда подают у нас на обедах, — заметил он, — но ее никогда не едят тут, а отсылают гостям домой
с конфектами». Одно путное блюдо и было, да и то не едят! Ох уж эти мне
эмблемы да символы!
По преданию — «магазин» был единственным остатком богатой панской усадьбы, служившей центром для гарно — лужской шляхты. Капитан дорожил им, как
эмблемой. Самый крупный из «помещиков» Гарного Луга, хотя человек сравнительно новый, — он вместе
с этой древней постройкой как бы наследовал первенствующее положение…
«Щось буде» принимало новые формы… Атмосфера продолжала накаляться. Знакомые дамы и барышни появлялись теперь в черных траурных одеждах. Полиция стала за это преследовать: демонстранток в черных платьях и особенно
с эмблемами (сердце, якорь и крест) хватали в участки, составляли протоколы.
С другой стороны, — светлые платья обливались кислотой, их в костелах резали ножиками… Ксендзы говорили страстные проповеди.
Голубь
с незапамятных времен служит
эмблемою чистоты, кротости и любви — и не напрасно: все эти три качества принадлежат ему по преимуществу.
Бывало, сидит он в уголку
с своими «
Эмблемами» — сидит… сидит; в низкой комнате пахнет гераниумом, тускло горит одна сальная свечка, сверчок трещит однообразно, словно скучает, маленькие стенные часы торопливо чикают на стене, мышь украдкой скребется и грызет за обоями, а три старые девы, словно Парки, молча и быстро шевелят спицами, тени от рук их то бегают, то странно дрожат в полутьме, и странные, также полутемные мысли роятся в голове ребенка.
Разве не видишь, подлец, что перед зерцалом [Зерцало —
эмблема правосудия в виде трехгранной призмы
с указами Петра I о соблюдении законов, устанавливавшаяся в судебных учреждениях.] сидишь!» Ну, тут, уж и пошло по-другому; по-новому стали судить, да за все вместе и присудили: четыре тысячи, да сюда в особое отделение.
«Отвес есть
эмблема продолжения действий наших, которые тогда токмо остановляются, когда придут в перпендикулярную линию
с вечным порядком отца светов».
Государи мои! Есть у меня небольшая вещица — весьма ценная миниатюра. (Вытаскивает из кармана камею.) Вот-с, не угодно ли:
с одной стороны — изображение
эмблемы, а
с другой — приятная дама в тюнике на земном шаре сидит и над этим шаром держит скипетр: подчиняйтесь, мол, повинуйтесь — и больше ничего!
К празднику прибавка —
тыши.
Тариф.
Эх,
и заведу я себе
тихоокеанские галифища,
чтоб из штанов
выглядывать,
как коралловый риф!»
А Надя:
«И мне
с эмблемами платья.
Без серпа и молота не покажешься в свете!
В чём
сегодня
буду фигурять я
на балу в Реввоенсовете?!»
На стенке Маркс.
Рамочка ала.
На «Известиях» лежа, котёнок греется.
А из-под потолочка
верещала
оголтелая канареица.
— А как же-с? Продавец — прирожденный барин, а покупатель — вы, человек, сам себя сделавший, так сказать, радетель за идею, настоящий патриот… И родом вы из крестьянского звания — вы изволили это мне сами сообщить, и не затем, чтобы этим кичиться… Эмблема-с… Там — неосмысленное и преступное хищение; здесь — охрана родного достояния!
Эмблема!
— Прошу великодушно извинения… Я чудаковат, — это точно; но не заношусь, не считаю себя выше того, что я собою представляю.
С вами, Василий Иваныч, если разрешите, я буду всегда нараспашку; вы поймете и не осудите… Разве я не прав, что передо мною… как бы это выразиться… некоторая
эмблема явилась?
Дальше-с: «Обращаем внимание истинных любителей на лянсинные чаи, из коих самою большою и заслуженною любовью пользуется „Китайская
эмблема, или Зависть конкурентов“ 3 р. 50 к.
Днем эта местность погружена в сон, и лишь
с вечерними огнями начинается в ней жизнь, та жизнь, которая боится дневного света, солнца, этой
эмблемы добродетели.
Устройство ордена в начале было монашеское. Одежду рыцарей составляла черная суконная мантия, по образцу одежды святого Иоанна Крестителя, сотканной из верблюжьего волоса,
с узкими рукавами,
эмблемой потери свободы рыцарем. На левом плече мантии был нашит большой восьмиконечный крест из белого полотна — символ восьми блаженств, ожидавших праведника за гробом.