Неточные совпадения
Мозг, вместилище исследующего,
творческого духа, черт бы его взял, уже начинает понимать
любовь как предрассудок, а?
— «Интеллигенция любит только справедливое распределение богатства, но не самое богатство, скорее она даже ненавидит и боится его». Боится? Ну, это ерундоподобно. Не очень боится в наши дни. «В душе ее
любовь к бедным обращается в
любовь к бедности». Мм — не замечал. Нет, это чепуховидно. Еще что? Тут много подчеркнуто, черт возьми! «До последних, революционных лет
творческие, даровитые натуры в России как-то сторонились от революционной интеллигенции, не вынося ее высокомерия и деспотизма…»
Природа — нежная артистка здесь. Много
любви потратила она на этот, может быть самый роскошный, уголок мира. Местами даже казалось слишком убрано, слишком сладко. Мало поэтического беспорядка, нет небрежности в творчестве, не видать минут забвения, усталости в
творческой руке, нет отступлений, в которых часто больше красоты, нежели в целом плане создания.
Любовь наша к России, как и всякая
любовь, — произвольна, она не есть
любовь за качества и достоинства, но
любовь эта должна быть источником
творческого созидания качеств и достоинств России.
Без изначальной и стихийной
любви к России невозможен никакой
творческий исторический путь.
Дух же для меня есть свобода,
творческий акт, личность, общение
любви.
Свята и
любовь, свято и искусство, свята и философия как
творческий подъем и вдохновение, как
творческий путь к новому Космосу, созидать который Бог призвал человечество.
Он говорил со мною ласково и охотно о
творческой силе
любви, о том, что надо развивать в своей душе это чувство, единственно способное «связать человека с духом мира» — с
любовью, распыленной повсюду в жизни.
Над нашей душой царствует неистовая игра случая; народная «истовая» душа спокойно связана с медлительной и темной судьбой; она источает свою глубокую и широкую поэзию, чуждую наших
творческих «взрываний ключей», [Неточная цитата из стих. Ф. И. Тютчева «Silentium!»] наших болей и вскриков; для нее прекрасны и житейские заботы и мечты о
любви, высоки и болезнь и здоровье и тела и души.
Творение мира Богом, самораздвоение Абсолютного, есть жертва Абсолютного ради относительного, которое становится для него «другим» (θάτερον),
творческая жертва
любви.
Позднышев в «Крейцеровой сонате» говорит: «
Любовь — это не шутка, а великое дело». И мы видели: для Толстого это действительно великое, серьезное и таинственное дело, дело
творческой радости и единения, дело светлого «добывания жизни». Но в холодную пустоту и черный ужас превращается это великое дело, когда подходит к нему мертвец и живое, глубокое таинство превращает в легкое удовольствие жизни.
Любовь и смерть — самые значительные явления человеческой жизни, и все люди, не наделенные особенными дарами и не способные к
творческим подъемам, имеют опыт
любви и будут иметь опыт смерти.
Только сочетание свободы и
любви реализует личность, свободную и
творческую личность.
Единственный верный религиозный миф заключается не в том, что Бог — господин и стремится к господству, а в том, что Бог тоскует по своему другому, по ответной
любви и ожидает
творческого ответа человека.
Для меня это всегда было столкновение
любви и свободы, независимости и
творческого призвания личности с социальным процессом, который личность подавляет и рассматривает как средство.
Правда, мы прорываемся ко внутренней космической жизни, к природе в экзистенциальном смысле через эстетическое созерцание, которое всегда есть преображающая
творческая активность, через
любовь и сострадание, но это всегда означает, что мы прорываемся за пределы объективированной природы и освобождаемся от её необходимости.
Когда же он чувствует наслаждение от
творческого акта, открывающего истину, создающего красоту или излучающего
любовь на другого человека, он вспоминает о рае.
Любовь есть
творческая жизнь и неиссякающая, световая и тепловая, радиоактивная энергия.
Добрые дела есть ведь также охлаждение
творческого огня
любви в человеческом сердце, как философская книга есть охлаждение
творческого огня познания в человеческом духе.
Есть
творческая сила власти и есть похоть власти, есть жертвенная сила
любви и похоть
любви.
Тогда она требует отречения и жертвы всяким
творческим вдохновением, хотя бы то было вдохновение
любви к ближнему, во имя отвлеченной идеи личного совершенства и богопослушания.
Но созерцание Бога, который есть
любовь, есть
творческий ответ на призыв Божий.
Всякий
творческий акт наш, совершенный в отношении к людям, акт
любви, жалости, помощи, миротворения, не только есть будущее, он есть вечное.
Любовь, как добрые дела, полезные для спасения души, не может быть источником творчества,
творческого отношения к жизни, не может быть излучением энергии, дающей жизнь и просветляющей жизнь.
Для человека Бог есть цель, предмет его
любви, тот, во имя кого он совершает
творческие акты.
Любовь есть как бы универсальная энергия жизни, обладающая способностью превращать злые страсти в страсти
творческие.
Но и на земле извергнутый из рая человек не только вспоминает о золотом веке, но и способен переживать минуты райского блаженства в созерцании Бога, истины и красоты в
любви, в
творческом экстазе.
Творческая этика требует
любви в каждом человеке к его
творческому лику, образу и подобию Божьему в нем, т. е. к самому человеку, как к самоценности, а не только к Богу в нем, не только к добру в нем, к истине в нем, к сверхчеловеческому в нем.
И от Бога человек получает силу, чтобы любить человека и тварь
любовью творческой и просветленной, чтобы осуществлять правду в мире.
Законническая этика решает вопрос очень просто: если происходит столкновение нравственного долга с
любовью, хотя бы и обладающей высшей ценностью, то нужно пожертвовать
любовью во имя нравственного долга, если происходит столкновение ценности чисто нравственной с
творческим призванием в познании или искусстве, то нужно пожертвовать
творческим призванием во имя ценности чисто нравственной.
Любовь есть не только источник творчества, но сама
любовь к ближнему, к человеку есть уже творчество, есть излучение
творческой энергии, обладающей радиоактивностью.
Самой же женщине свойственно было
творческое начало по преимуществу в сфере излучения
любви во всех формах ее проявления.
Поэтому положительная тайна жизни скрыта в
любви, в
любви жертвующей, дающей,
творческой.
Есть первичная
творческая интуиция,
творческий замысел художника, когда ему звучит симфония, предстоит живописный образ или образ поэтический, внутреннее, не выраженное еще открытие и изобретение, внутренний
творческий акт
любви к человеку, тоже ни в чем еще не выраженной.
Но
любовь лишь тогда оказывается силой, превращающей злые страсти в страсти
творческие, когда она самоценна и не рассматривается как средство для спасения души.
Чистая трагедия возникает, когда люди совершенно свободны и когда происходит столкновение ценностей — ценности
любви с ценностью свободы, или
творческого призвания, или высшей ценности
любви к Богу и божественному совершенству, когда приходится бороться за вечный богоподобный образ человека, с которым
любовь связана, но с которым она может и вступить в конфликт.
Философия есть
любовь к мудрости и раскрытие мудрости в человеке,
творческий прорыв к смыслу бытия.
Для Бога человеческая личность есть цель, есть его Друг, от которого он ждет ответной
любви и
творческого подвига.
Можно сказать, что такими признаками духа являются — свобода, смысл,
творческая активность, целостность,
любовь, ценность, обращение к высшему божественному миру и единение с ним.
Свобода,
творческая активность, целостность, общение с Богом и с людьми в
любви присущи лишь субъекту и личности.
Чистая духовность не сакрализует ничего исторического, для нее священны лишь Бог и божественное в человеке, истина,
любовь, милосердие, справедливость, красота,
творческое вдохновение.
Отрицательная аскеза хочет подавить и уничтожить греховные страсти, не направляя их на положительное творчество, не пробуждая
любви к положительным
творческим ценностям.
Таинство брачной
любви есть откровение о человеке, откровение
творческое.
В
творческом акте высшей
любви женская и мужская природа перестают быть жутко чуждыми и враждебными.
Любовь есть новая,
творческая жизнь, благодатная жизнь в Духе.
В
творческом акте
любви раскрывается
творческая тайна лица любимого.
Творческая философия — искусство познавательной
любви, а не наука познавательного семейного благоустройства.
Философия и наука есть неудача в
творческом познании истины; искусство и литература — неудача в творчестве красоты; семья и половая жизнь — неудача в творчестве
любви; мораль и право — неудача в творчестве человеческих отношений; хозяйство и техника — неудача в
творческой власти человека над природой.
В подлинной
любви есть
творческий прорыв в иной мир, преодоление необходимости.
В
любви есть
творческий акт, но не акт произвола, не акт личной корысти.