Неточные совпадения
— Славная у тебя лошадь! — говорил Азамат. — Если бы я был хозяин в доме и имел табун в триста кобыл, то отдал бы
половину за
твоего скакуна, Казбич!
— Ну, что
твой стрелок? — спросил Варавка. Выслушав ответ Клима, он недоверчиво осмотрел его, налил полный фужер вина, благочестиво выпил
половину, облизал свою мясную губу и заговорил, откинувшись на спинку стула, пристукивая пальцем по краю стола...
— Ну вот и хорошо, что пришел с нами помолиться, — говорила Марья Степановна, когда выходила из моленной. — Тут
половина образов-то
твоих стоит, только я тебе их не отдам пока…
Поколь, дескать, я ношу на себе эти деньги — „я подлец, но не вор“, ибо всегда могу пойти к оскорбленной мною невесте и, выложив пред нею эту
половину всей обманно присвоенной от нее суммы, всегда могу ей сказать: „Видишь, я прокутил
половину твоих денег и доказал тем, что я слабый и безнравственный человек и, если хочешь, подлец (я выражаюсь языком самого подсудимого), но хоть и подлец, а не вор, ибо если бы был вором, то не принес бы тебе этой
половины оставшихся денег, а присвоил бы и ее, как и первую
половину“.
— Ах, еще спрашивает, кто сказал. Да не ты ли сам толковал все об этом? А в
твоих книгах? в них целая
половина об этом написана.
«Письмо
твое от 10 мая я третьего дня в пять часов с
половиною получил и из него не без огорчения узнал, что бог тебя соединил с Наташей.
Досадно, что не могу тебя послушать, как Таня [Фонвизина] магически приказывает Юноше… Письмо
твое меня застало; ноге несколько лучше, но все хромаю, когда приходится испытать процесс хождения… кажется, в первой
половине ноября можно будет двинуться.
— Да, Алеша, — продолжала она с тяжким чувством. — Теперь он прошел между нами и нарушил весь наш мир, на всю жизнь. Ты всегда в меня верил больше, чем во всех; теперь же он влил в
твое сердце подозрение против меня, недоверие, ты винишь меня, он взял у меня
половину твоего сердца. Черная кошкапробежала между нами.
— Я говорю: «Ну где теперь Александру Федорычу быть? — продолжала Марья Михайловна, — уж
половина пятого». — «Нет, говорит, maman, надо подождать, — он будет». Смотрю, три четверти: «Воля
твоя, говорю я, Наденька: Александр Федорыч, верно, в гостях, не будет; я проголодалась». — «Нет, говорит, еще подождать надо, до пяти часов». Так и проморила меня. Что, неправда, сударыня?
— А ты думал что? —
половина твоего сердца… Я пришел к нему за делом, а он вон чем занимается — сидит да думает над дрянью!
— Я никогда не сомневалась в
твоих способностях, — сказала она. — Я вполне уверена, что ты не остановишься на
половине дороги, а пойдешь до конца…
— Первая
половина твоей фразы так умна, что хоть бы не влюбленному ее сказать: она показывает уменье пользоваться настоящим; а вторая, извини, никуда не годится. «Не хочу знать, что будет впереди», то есть не хочу думать о том, что было вчера и что есть сегодня; не стану ни соображать, ни размышлять, не приготовлюсь к тому, не остерегусь этого, так, куда ветер подует! Помилуй, на что это похоже?
— Ну хорошо, согласен — и благодарю тебя. В
половине первого я здесь — и мы отправимся вместе в Висбаден. Я надеюсь, жена
твоя не рассердится…
— Э, зови меня, как хочешь!
Твоя брань ни у кого на вороту не повиснет… Я людей не убивала, в карты и на разные плутни не обыгрывала, а что насчет баломута ты говоришь, так это ты, душенька, не ври, ты его подкладывал Лябьеву: это еще и прежде замечали за тобой. Аркаша, я знаю, что не делал этого, да ты-то хотел его руками жар загребать. Разве ты не играл с ним в
половине, одно скажи!
— Боярин Дружина! — сказал торжественно Иоанн, вставая с своего места, — ты божьим судом очистился предо мною. Господь бог, чрез одоление врага
твоего, показал
твою правду, и я не оставлю тебя моею милостью. Не уезжай из Слободы до моего приказа. Но это, — продолжал мрачно Иоанн, — только
половина дела. Еще самый суд впереди. Привести сюда Вяземского!
— Зотей Евстратыч, послушай меня: скажи, куда прячет старуха деньги, тогда одна
половина моя, другая
твоя… А то все равно нам обоим ничего не достанется!
Ты хочешь испугать.
Но, зная прелестей
твоих лишь
половину,
Как остальных не отгадать.
Ну, Зоечка,
половина твоего богатства сделана моими мозолистыми руками, и визу ты мне выправишь. Ах, Ницца, Ницца, когда же я тебя увижу? Лазурное море, и я на берегу его в белых брюках! Не глуп! Я-гениален!
— Черт возьми
твой картофель и тебя с ним вместе! Послушай, Зарядьев! оставь здесь хоть
половину!
— Никогда ты не можешь меня стеснить ни в чем! Завтра же извольте переезжать ко мне. Я тебе отведу
твою прежнюю
половину.
— Ну да, как же!.. Какие великие истины я изрекал!.. И хорош расчет: надеяться, что другие запишут!.. Нет!.. Попробуй-ка сам написать на бумаге, что за час только перед тем с величайшим успехом болтал, и увидишь, что
половина мыслей
твоих или пошлость, или бессмыслица; сверх того, и языком говорил неправильным и пустозвонным!
И догадался; — с досадой смотрел он на веселую толпу и думал о будущем, рассчитывал дни, сквозь зубы бормотал какие-то упреки… и потом, обратившись к дому… сказал: так точно! слух этот не лжив… через несколько недель здесь будет кровь, и больше; почему они не заплотят за долголетнее веселье одним днем страдания, когда другие, после бесчисленных мук, не получают ни одной минуты счастья!.. для чего они любимцы неба, а не я! — о, создатель, если б ты меня любил — как сына, — нет, — как приемыша…
половина моей благодарности перевесила бы все их молитвы… — но ты меня проклял в час рождения… и я прокляну
твое владычество, в час моей кончины…
Вот с тобою не теперь уже говорю, а больше
половины речей
твоих не разумею.
Бригадир. Слушай, брат: коли впрямь дойдет дело до платежа, то сыну моему должно будет платить одну
половину, а другую пусть заплатит тебе жена
твоя. Ведь они обесчестили тебя заодно.
Елеся. Нет. Чур одному! Шалишь, брат. Ты бы прежде меня закричал: «чур вместе», ну, нечего делать,
половина твоя, а теперь все мое. Чур одному!
Заруби это себе на носу и, уплатив мне хотя
половину твоего долга, с миром иди, ищи и да обрящешь!
Спаси меня… у нас ведь бог один…
Меня преследуют… быть может,
твойОтец в живых… я сам отец… о, для него —
Спаси меня, от инквизиции…
Возьми именья
половину… но зачем
Ругаться попусту над сединами —
Тебе заплотит бог
твой… у меня
Есть дочь, что будет с нею, если ты
Меня не пощадишь… что будет с нею…
О! сжалься, сжалься!
Маргаритов. Вот, сударыня, вам документ, а мне деньги. (Передает Лебедкиной документ.) Людмила, я вчера просил у Дороднова денег на расходы, а мне он сказал: «Получи с госпожи Лебедкиной, так
половина твоя, потому я эти деньги считал пропащими».
Он удовольствуется
половиною твоего богатства, а у тебя столько, что нам довольно будет и остальной
половины.
— Обижать не стану и своего не упущу, — сказала Манефа. — Как было тогда, как Глафиру покойницу за
твою обитель в Кострому я отпущала, так и теперича быть: отправка
твоя, обратный путь
твой же… Из зажилого
половина тебе,
половина на нашу обитель… Шубу тебе справлять, сарафаны, передники, рубахи мои… Насчет обуви пополам… А что подарков девице от Самоквасовых будет, то ей, — в эти дела я не вступаюсь. Согласна ли так?
— Жирно, брат, съест! — возразил Патап Максимыч. — Нет, Яким Прохорыч, нечего нам про это дело и толковать. Не подходящее, совсем пустое дело!.. Как же это? Будь он хоть патриарх,
твой Софрон, а деньги в складчину давай, коли барышей хочешь… А то — сам денег ни гроша, а в
половине… На что это похоже?.. За что?
— А мне угодно сказать тебе, что ты дура! Как есть дура-баба несуразая! Ведь пойми, голова, что я тебе за этот самый
твой пашквиль не то что тысячу, а десяти, пятнадцати тысяч не пожалел бы!.. Да чего тут пятнадцать! И все бы двадцать пять отдал! И за тем не постоял бы, кабы дело вкрутую пошло! Вот лопни глаза мои, чтоб и с места с этого не сойти, когда лгу… А потому что как есть ты дура, не умел пользоваться, так будет с тебя и двух с
половиною сотенек. Вот ты и упустил всю фортуну свою! Упусти-ил!
— Да, завтра я занят, — продолжал бас. — Если хочешь, напиши мне завтра что-нибудь… Буду рад и счастлив… Только нам следовало бы упорядочить нашу корреспонденцию. Нужно придумать какой-нибудь фокус. Почтой посылать не совсем удобно. Если я тебе напишу, то
твой индюк может перехватить письмо у почтальона; если ты мне напишешь, то моя
половина получит без меня и наверное распечатает.
— Они думают, что
половину долга, то есть девять тысяч с небольшим, ты уплатишь им своею частью на доме, уничтожив дарственную
твоей сестре.
— А
половину они будут ждать, и ты должен будешь платить всего тысячу двести рублей в год жене на содержание ее с четырьмя детьми (что, должно сознаться, вовсе не дорого), и только соблюсти все формы по застрахованию своей жизни, полис на которое будет служить обеспечением второй
половины долга, но премию будет за тебя платить
твоя жена. Вот и все их условия.
— Прекрасно сделал, что пригласил их, и я очень рад познакомиться с приятелями
твоей сестры, но только два условия: сейчас мне дома нужно написать маленькую цидулочку, и потом не сердись, что я долее
половины двенадцатого ни за что у вас не останусь.
— Так, увезу, как бородатую Прозерпину, если тебе нравятся герценовские сравнения. Мы уедем с тобой от всех здешних напастей куда бы ты думал? В те благословенные места, где ты впервые познал всю сладость бытия; ты там увидишься со своею сестрой, с
твоею генеральшей, которой я не имею счастья знать, но у которой, по
твоим словам, во лбу звезда, а под косой месяц, и ты забудешь в ее объятиях все неудачи бытия и пристроишь оленьи рога своей дражайшей
половине. Готов ты или нет на такую выходку?
— Вот тебе
твой сахар!.. Сами по пятиалтынному покупали, а солдат плати сорок!.. Разбогател солдат, сорок три с
половиною копейки жалованья ему идет!.. На, ешь сахар свой!
— За вычетом огромной истраченной тобою суммы, ты, как видишь, имеешь в
твоем распоряжении еще хорошее состояние, которое может быть названо богатством. Кроме имений, у тебя изрядный капитал и при умении и, главное, при желании работать, — ты можешь всю жизнь прожить богатым человеком, не отказывая ни в чем себе и принося пользу другим… Дай Бог, чтобы уроки молодости, за которые ты заплатил чуть ли не
половиной своего состояния, пошли тебе впрок. Тогда это с полгоря… Деньги вернутся, они любят хорошие руки…
— Хитрый ты, Васька, до невозможности! У лисы ухо срежешь, да ей же и скормишь… Счастье
твое, слово дал, солдатское слово не олово. Давай, сват, походную вилку-ножик. Только чур,
половина мне,
половина тебе. А то три дня разговаривать с тобой не буду… Согласен?
— Хочу ли? вестимо! — отвечает боярин, собрав свои рассеянные мысли. — Ступай теперь тем путем, которым пришел… А мы с сыном… (тут он задумался) сын впустит к нам князя через железную дверь, что из
твоих хоромин на нашу
половину.
— О, великий, смелый вождь!
Твой брат собрал большое войско и идет на нас. Он говорит, что
половина этой страны — его, что этот лес — его лес, что наши жилища должны принадлежать его воинам и что он идет отобрать все это у тебя, у нас. Но пусть он соберет еще больше войска, мы не боимся ничего. Каждый куст в этом лесу знаком нам. Мы окружим лес и нападем на
твоего брата, разобьем его войско, а его самого приведем к тебе. Tы можешь убить его или сделать его своим рабом.
— Друг! укажи!
Половина барышей
твоя! Я теперь совершенно благонамеренный и потому хочу пуститься во все тяжкия!
— Юноша, ты не прав! Ты не должен воевать с
твоим братом, потому что отец
твой, умирая, завещал вам обоим землю эту пополам. Я это знаю. И знаю также, что ты отнял у
твоего брата его
половину и прогнал его отсюда. И если
твой брат опять идет сюда, то он имеет на это право. А ты не прав, молодой вождь. Ты поступил жестоко и бесчестно!