Неточные совпадения
От нечего делать я развлекал себя мыслью, что
увижу наконец, после двухлетних странствий, первый русский, хотя и провинциальный, город. Но и то не совсем русский, хотя
в нем и русские
храмы, русские домы, русские чиновники и купцы, но зато как голо все! Где это видано на Руси, чтоб не было ни одного садика и палисадника, чтоб зелень, если не яблонь и груш, так хоть берез и акаций, не осеняла домов и заборов? А этот узкоглазый, плосконосый народ разве русский? Когда я ехал по дороге к городу, мне
— Да вот
в Россию поедем, — говорил я. — Какие города,
храмы, дворцы! какое войско
увидел бы там!
Между тем
в Маниле,
в английской или американской газете, я
видел рисунки домов и
храмов в Едо, срисованных будто бы офицером с эскадры Перри, срисованных, забыли прибавить, с картинок Зибольда.
Витберг купил для работ рощу у купца Лобанова; прежде чем началась рубка, Витберг
увидел другую рощу, тоже Лобанова, ближе к реке, и предложил ему променять проданную для
храма на эту. Купец согласился. Роща была вырублена, лес сплавлен. Впоследствии занадобилась другая роща, и Витберг снова купил первую. Вот знаменитое обвинение
в двойной покупке одной и той же рощи. Бедный Лобанов был посажен
в острог за это дело и умер там.
Но здесь ей надели повязку для того, должно быть, чтобы она не
видела роскоши соседнего
храма Бахуса, поклонники которого оттуда время от времени поднимались волей рока
в храм Фемиды.
Видит она: впереде у ней Иерусалим-град стоит; стоит град за морями синиими, за туманами великиими, за лесами дремучиими, за горами высокиими. И первая гора — Арарат-гора, а вторая гора — Фавор-гора, а третья-то гора — место лобное… А за ними стоит Иерусалим-град велик-пригож; много
в нем всякого богачества, много настроено
храмов божиих,
храмов божиих християнскиих; турка пройдет — крест сотворит, кизилбаш пройдет —
храму кланяется.
И
видит Пахомовна: перед нею святая обитель стоит, обитель стоит тихая, мужьми праведными возвеличенная, посреде ее златые главы на
храмах светятся, и
в тех
храмах идет служба вечная, неустанная. Поют тамо гласами архангельскиими песни херувимские, честное и великолепное имя Христово прославляючи со отцем и святым духом и ныне и присно и во веки веков. Аминь.
— Это жгут, которым задергивалась завеса
в храме Соломона перед святая святых, — объяснила gnadige Frau, — а под ней, как
видите, солнце, луна, звезды, и все это символизирует, что человек, если он удостоился любви божией, то может остановить, как Иисус Навин [Иисус Навин — вождь израильский, герой библейской книги, носящей его имя.], течение солнца и луны, — вы, конечно, слыхали об Иисусе Навине?
Вся Слобода пришла
в движение. Церковь божией матери ярко осветилась. Встревоженные жители бросились к воротам и
увидели множество огней, блуждающих во дворце из покоя
в покой. Потом огни образовали длинную цепь, и шествие потянулось змеею по наружным переходам, соединявшим дворец со
храмом божиим.
— Полюбопытствуют, полюбопытствуют и об этом, — снова отозвался кроткий Пизонский, и вслед за тем вздохнул и добавил: — А теперь без новостей мы вот сидим как
в раю; сами мы наги, а
видим красу:
видим лес,
видим горы,
видим храмы, воды, зелень; вон там выводки утиные под бережком попискивают; вон рыбья мелкота целою стаей играет. Сила господня!
Но мы преступно небрежем этою заботою, и мне если доводится
видеть в такой день
храм не пустым, то я даже недоумеваю, чем это объяснить? Перебираю все догадки и
вижу, что нельзя этого ничем иным объяснить, как страхом угрозы моей, и отсель заключаю, что все эти молитвенники слуги лукавые и ленивые и молитва их не молитва, а наипаче есть торговля, торговля во
храме,
видя которую господь наш И. X. не только возмутился божественным духом своим, но и вземь вервие и изгна их из
храма.
— А я, сударь мой, сёдни ночью такое
видел, что не знаю, чему и приписать: иду будто мимо
храма какого-то белого и хотел снять шапку, да вместе с ней и сними голову с плеч! Стою это, держу голову
в руках и не знаю — чего делать мне?
И прохожие,
видя, что их «просят честью», с удовольствием бросали дела и устремлялись
в храмы.
Кто опишет горестные чувства Милославского, когда он вступил во внутренность
храма, где
в первый раз прелестная и невинная Анастасия, как ангел небесный, представилась его обвороженному взору? Ах, все прошедшее оживилось
в его воображении: он
видел ее пред собою, он слышал ее голос… Несчастный юноша не устоял против сего жестокого испытания: он забыл всю покорность воле всевышнего, неизъяснимая тоска, безумное отчаяние овладели его душою.
— Что ты, Юрий Дмитрич? — сказал позади Милославского знакомый голос. Он обернулся и
увидел подходящего Авраамия. — Что с тобою? — продолжал Палицын. — Ах, сын мой! ты не для молитвы взошел
в сей
храм: эти блуждающие взоры, это отчаяние на обезображенном челе твоем… Нет, Юрий Дмитрич, не так молятся христиане!
И затем, дорогая, вы вступили на стезю порока, забыв всякую стыдливость; другая
в вашем положении укрылась бы от людей, сидела бы дома запершись, и люди
видели бы ее только
в храме божием, бледную, одетую во все черное, плачущую, и каждый бы
в искреннем сокрушении сказал: «Боже, это согрешивший ангел опять возвращается к тебе…» Но вы, милая, забыли всякую скромность, жили открыто, экстравагантно, точно гордились грехом, вы резвились, хохотали, и я, глядя на вас, дрожала от ужаса и боялась, чтобы гром небесный не поразил нашего дома
в то время, когда вы сидите у нас.
Кто над другими так стоит высоко,
Чья мысль проникнуть алчет
в недра жизни,
Кто
в ней, как средь египетского
храма,
Гиероглифы
видит и загадки,
И объяснить себе их вечно хочет,
И вечно неудачей раздражен —
Тому невыносим условий гнет...
Пришли люди, прикосновенные к постройке
храма Христа спасителя, пришел адвокат, выигравший какое-то волшебное дело и сейчас же поспешивший сделаться «барином»; наконец, появился грек, который, поселившись
в версте от меня, влез
в нашу скромную сельскую церковь и выстроил себе что-то вроде горнего места, дабы все
видели как он, Самсон Дюбекович, своего бога почитает.
Утром она отпустила его, но с тех пор уже много дней подряд
видела она повсюду во дворце,
в храме, на улицах — два влюбленных, покорных, тоскующих глаза, которые покорно провожали ее.
И вот страшный, безумный, пронзительный крик на мгновение заглушил весь хор. Жрецы быстро расступились, и все бывшие
в храме увидели ливанского отшельника, совершенно обнаженного, ужасного своим высоким, костлявым, желтым телом. Верховный жрец протянул ему нож. Стало невыносимо тихо
в храме. И он, быстро нагнувшись, сделал какое-то движение, выпрямился и с воплем боли и восторга вдруг бросил к ногам богини бесформенный кровавый кусок мяса.
— Разрушают народ, едино истинный
храм бога живого, и сами разрушители гибнут
в хаосе обломков,
видят подлую работу свою и говорят: страшно! Мечутся и воют: где бог? А сами умертвили его.
Лучше всего о Христе Ларион говорил: я, бывало, плакал всегда,
видя горькую судьбу сына божия. Весь он — от спора
в храме с учёными до Голгофы — стоял предо мною, как дитя чистое и прекрасное
в неизречённой любви своей к народу, с доброй улыбкой всем, с ласковым словом утешения, — везде дитя, ослепительное красотою своею!
Ибо,
видишь ли,
в жизни нет настоящего, законного хозяина; не пришёл ещё он, и неизвестно мне, как распорядится, когда придёт, — какие планы утвердит, какие порушит и какие
храмы станет возводить?
Тревожил он меня кощунством своим, — думалось мне — нарушает он чистоту
храма, и богу обидно
видеть его
в доме своём.
Сидя на краю обрыва, Николай и Ольга
видели, как заходило солнце, как небо, золотое и багровое, отражалось
в реке,
в окнах
храма и во всем воздухе, нежном, покойном, невыразимо чистом, какого никогда не бывает
в Москве. А когда солнце село, с блеяньем и ревом прошло стадо, прилетели с той стороны гуси, — и все смолкло, тихий свет погас
в воздухе, и стала быстро надвигаться вечерняя темнота.
— Мне, малый, за пятый десяток года идут, и столько я
видел —
в соборе нашем всего не сложишь, на что велик
храм! Жил я — разно, но больше — нехорошо жил! И вот, после всего, человеческое мое сердце указывает: дурак, надобно было жить с любовью к чему-нибудь, а без любови — не жизнь!
Павлин. Нет, заглянул
в надежде
увидеть вас
в лучшем положении,
в чем и не ошибся. Но, конечно, памятуя щедрые и великодушные
в прошлом деяния ваши, направленные к благолепию града сего и
храма…
Ввечеру многочисленные стражи явились на стогнах и повелели гражданам удалиться, но любопытные украдкою выходили из домов и
видели,
в глубокую полночь, Иоанна и Холмского,
в тишине идущих к Софийскому
храму; два воина освещали их путь факелом, остановились
в ограде, и великий князь наклонился на могилу юного Мирослава; казалось, что он изъявлял горесть и с жаром упрекал Холмского смертию сего храброго витязя…
Не только воинскою славою обязаны вы государям русским: если глаза мои, обращаясь на все концы вашего града,
видят повсюду златые кресты великолепных
храмов святой веры, если шум Волхова напоминает вам тот великий день,
в который знаки идолослужения погибли с шумом
в быстрых волнах его, то вспомните, что Владимир соорудил здесь первый
храм истинному богу, Владимир низверг Перуна
в пучину Волхова!..
Эта деятельность с колоссальною целью пересоздать общество человеческое, пересоздать самого человека, возвратить его богу и через него всю природу, опираемая на божественное основание евангелия, волновала юношескую душу; он
увидел, что нашел свое призвание, заглушил все страсти, питал одну, поклялся сделать из души своей
храм Христу, то есть
храм человечеству, участвовать
в апостольском послании христиан — и сдержал слово.
То же одиночество, как во время бесконечных обеден
в холодильнике
храма Христа Спасителя, когда я, запрокинув голову
в купол на страшного Бога, явственно и двойственно чувствовала и
видела себя — уже отделяющейся от блистательного пола, уже пролетающей — гребя, как собаки плавают — над самыми головами молящихся и даже их — ногами, руками — задевая — и дальше, выше — стойком теперь! как рыбы плавают! — и вот уже
в розовой цветочной юбочке балерины — под самым куполом — порхаю.
В Курской губернии,
в Щигровском уезде, крестьяне Стакановской волости,
видя неурядицу, происходящую всегда при попойках во время храмовых праздников и при хождении по селу с иконами, составили между собою полюбовный договор: не брать икон и не пить вино; а желающие помолиться могут собраться на первый день праздника, отслужить молебен
в храме и принести посильное пожертвование, — что они и сделали, причем собрано приношений до 40 руб.
в пользу церкви и 3 руб. сер. на уплату за служение молебна.
Заметил я, что желтый этот цвет
Особенно льстит сердцу патриота;
Обмазать вохрой дом иль лазарет
Неодолима русского охота;
Начальство также
в этом с давних лет
Благонамеренное
видит что-то,
И вохрятся
в губерниях сплеча
Палаты,
храм, острог и каланча.
— Попозже-то лучше бы. Не столь видно, — сказал Сушило. — Хотя при нашем
храме стороннего народа, опричь церковного клира, никого не живет, однако ж все-таки лучше, как попозднее-то приедете.
В сумерки этак,
в сумерки постарайтесь… Потому, ежели днем венчать, так,
увидевши ваш поезд, из деревень вылезут свадьбу глядеть. А
в таком деле, как наше, чем меньше очевидцев, тем безопаснее и спокойнее… Погоню за собой чаете?
Святость не
в лесах, не на небе, не на земле, не
в священных реках. Очисти себя, и ты
увидишь его. Преврати твое тело
в храм, откинь дурные мысли и созерцай бога внутренним оком. Когда мы познаем его, мы познаем себя. Без личного опыта одно писание не уничтожит наших страхов, — так же как темнота не разгоняется написанным огнем. Какая бы ни была твоя вера и твои молитвы, пока
в тебе нет правды, ты не постигнешь пути блага. Тот, кто познает истину, тот родится снова.
Помню, как однажды,
в Чистый Четверг, зайдя
в храм,
увидел я (тогда «депутат» [С. Н. Булгаков был избран депутатом II Государственной Думы от Орловской губернии как беспартийный «христианский социалист».
В дверях встретился с удивленным и обрадованным спутником, который только что
видел меня,
в растерянности оставившего
храм.
Задача христианского аскетизма состоит
в борьбе не с телом, но за тело, ибо христианство
видит в теле не оковы, а
храм Божий [Величайший борец за основной догмат христианства — боговоплощение Христа, св. Афанасий Александрийский, является вместе с тем и принципиальным защитником онтологической подлинности и святости тела.
Недаром
в Апокалипсисе читаем о Новом Иерусалиме, сошедшем с неба: «
Храма же я не
видел в нем, ибо Господь Бог Вседержитель —
храм его и агнец» (Апок. 21:22).
Широкая плотина охватила озеро с южной стороны; посредине этой плотины возвышается большое и красивое двухэтажное здание,
в нижнем этаже которого вы
видите огромную арку; левее здания целый ряд построек, похожих на длинные каменные сараи; над одним из этих сараев бьет целый ряд огненных фонтанов, которые, по мере того как сумерки начинают окутывать землю, становятся явственнее и явственнее; за сараями возвышается увенчанный пятью главами красивый
храм.
Собеседники не отвечают Диомиду. Они глядят вперед, куда летит плот, и
видят белеющее пятно. Плот опять несет к той же белой церкви. Божий
храм ласково мигает им солнцем, которое отражается
в его кресте и
в лоснящемся зеленом куполе, и словно обещает не упускать их из виду.
Двулична бога
храм закрылся,
Свирепство всяк с себя сложил,
Се бог торжеств меж нас явился
И
в рог веселий вострубил.
Стекаются тут громки лики,
Не
видят грозного владыки,
Закон веселью кой дает;
Свободы зрится тут держава;
Награда тут едина слава,
Во
храм бессмертья что ведет.
Он все еще искал Москвы, столицы великого княжества, с ее блестящими дворцами, золотыми главами величественных
храмов, золотыми шпилями стрельниц, вонзенных
в небо, и
видел перед собою, на снежном скате горы, безобразную груду домишек, частью заключенную
в сломанной ограде, частью переброшенную через нее;
видел все это обхваченное черною щетиною леса, из которого кое-где выглядывали низенькие каменные церкви монастырей.
Антон стал рассматривать чертежи. Что он
увидел, того язык не перескажет. Может быть, творение, подобное
храму святого Петра
в Риме, может быть, пантеон христианский, Божественную комедию, сложенную из камня. Знакомый с высокими произведениями художества
в Италии, приготовив свое воображение к чему-то необыкновенному, он
увидел, что создание Аристотеля перегнало и воображение, и существенность. Долго стоял он перед рисунками, не быв
в состоянии дать отчет
в своих впечатлениях.
Все, что вы ощутили и
видели есть иероглифы таинственной существенности: повязка на очах, темная храмина, умственные углубления, ударение кольцом, пути с востока на запад, шествие по изображению
храма Соломонова — все это есть не что иное, как разительные черты того, что может возбудить
в душе вашей мысли о ничтожности мира, возбудить желание к отысканию истины: ищите и обрящете; толкните и отверзится.
— Я вас не раз
видела в церкви Николая Явленного, мы ведь живем по близости с вашим превосходительством. «Проклятая» бывает
в храме Божием…
Он действительно прямо из своих покоев прошел
в церковь внутренним ходом, надев простое монашеское платье.
Увидев, что чернь стремится
в храм, Амвросий приобщился святых тайн и затем спрятался на хорах церкви. Бунтовщики кинулись
в алтарь и стали всюду искать свою жертву.
Действительно, это свидание на мистически настроенного Зарудина произвело отрадное впечатление, он был почему-то глубоко убежден, что оно, несмотря на последние слова Натальи Федоровны, далеко не последнее, он, проводив графиню, снова вернулся
в церковь святого Лазаря и там горячо благодарил Бога за неизреченную благость, явленную ему избранием его другом-охранителем несчастной, безумно любимой им женщины, он
видел в этой встрече
в храме доказательство именно этой воли Провидения.
Донской монастырь, находящийся у Калужской заставы, при первом к нему приближении, когда сквозь ветви дерев
видишь только белеющие башни и блестящие главы куполов, поражает своею красотою. Столетние деревья осеняют ограду и
храм и составляют
в окрестности небольшую рощу. Сколько исторических воспоминаний пробуждает
в сердце истинно русского человека эта святая обитель.
Наконец мы
увидели Владимира: жена
в доме княжеском, я
в храме Божием.