Неточные совпадения
Он
знал, что между им и ею не может и не должно быть
тайн, и потому он решил, что так должно; но он не дал себе отчета
о том, как это может подействовать, он не перенесся в нее.
А пуще всего содержите все это в
тайне, чтоб в крепости никто не мог
о том
узнать преждевременно.
— Беседуя с одним, она всегда заботится, чтоб другой не слышал, не
знал,
о чем идет речь. Она как будто боится, что люди заговорят неискренно, в унисон друг другу, но, хотя противоречия интересуют ее, — сама она не любит возбуждать их. Может быть, она думает, что каждый человек обладает
тайной, которую он способен сообщить только девице Лидии Варавка?
Она поглядела на него тупо, потом вдруг лицо у ней осмыслилось, даже выразило тревогу. Она вспомнила
о заложенном жемчуге,
о серебре,
о салопе и вообразила, что Штольц намекает на этот долг; только никак не могла понять, как
узнали об этом, она ни слова не проронила не только Обломову об этой
тайне, даже Анисье, которой отдавала отчет в каждой копейке.
—
Тайна! — ответил Стильтон. — Великая
тайна! Лампа будет служить сигналом для людей и дел,
о которых вы никогда не
узнаете ничего.
О Вере не произнесли ни слова, ни тот, ни другой. Каждый
знал, что
тайна Веры была известна обоим, и от этого им было неловко даже произносить ее имя. Кроме того, Райский
знал о предложении Тушина и
о том, как он вел себя и какая страдательная роль выпала ему на долю во всей этой драме.
Другая бы сама бойко произносила имя красавца Милари, тщеславилась бы его вниманием, немного бы пококетничала с ним, а Софья запретила даже называть его имя и не
знала, как зажать рот Райскому, когда он так невпопад догадался
о «
тайне».
«Как тут закипает! — думал он, трогая себя за грудь. —
О! быть буре, и дай Бог бурю! Сегодня решительный день, сегодня
тайна должна выйти наружу, и я
узнаю… любит ли она или нет? Если да, жизнь моя… наша должна измениться, я не еду… или, нет, мы едем туда, к бабушке, в уголок, оба…»
В бреду я несколько раз говорил
о Ламберте; но, очнувшись от бреда и приглядываясь, я скоро сообразил, что
о Ламберте все осталось в
тайне и что они ничего не
знают, не исключая и Версилова.
С замиранием сердца и ужасом перед мыслью
о том, в каком состоянии он нынче найдет Маслову, и той
тайной, которая была для него и в ней и в том соединении людей, которое было в остроге, позвонил Нехлюдов у главного входа и у вышедшего к нему надзирателя спросил про Маслову. Надзиратель справился и сказал, что она в больнице. Нехлюдов пошел в больницу, Добродушный старичок, больничный сторож, тотчас же впустил его и,
узнав, кого ему нужно было видеть, направил в детское отделение.
Отправляясь на следующий день к Гагиным, я не спрашивал себя, влюблен ли я в Асю, но я много размышлял
о ней, ее судьба меня занимала, я радовался неожиданному нашему сближению. Я чувствовал, что только с вчерашнего дня я
узнал ее; до тех пор она отворачивалась от меня. И вот, когда она раскрылась, наконец, передо мною, каким пленительным светом озарился ее образ, как он был нов для меня, какие
тайные обаяния стыдливо в нем сквозили…
Вопросы предлагались письменно; наивность некоторых была поразительна. «Не
знаете ли вы
о существовании какого-либо
тайного общества? Не принадлежите ли вы к какому-нибудь обществу — литературному или иному? — кто его члены? где они собираются?»
Передняя и девичья составляли единственное живое удовольствие, которое у меня оставалось. Тут мне было совершенное раздолье, я брал партию одних против других, судил и рядил вместе с моими приятелями их дела,
знал все их секреты и никогда не проболтался в гостиной
о тайнах передней.
Его поразило больше всего то, что так просто раскрывались самые
тайные дела и мысли,
о которых, кажется,
знали только четыре стены.
От Стабровского Устенька вышла в каком-то тумане. Ее сразу оставила эта выдержка. Она шла и краснела, припоминая то, что говорил Стабровский.
О, только он один понимал ее и с какою вежливостью старался не дать этого заметить! Но она уже давно научилась читать между строк и понимала больше, чем он думал. В сущности сегодняшнее свидание с Харитиной было ее экзаменом. Стабровский, наконец, убедился в том, чего боялся и за что жалел сейчас ее. Да, только он один будет
знать ее девичью
тайну.
Но если останусь я с ним… и потом
Он
тайну узнает и спросит:
«Зачем не пошла ты за бедным отцом?..» —
И слово укора мне бросит?
О, лучше в могилу мне заживо лечь,
Чем мужа лишить утешенья
И в будущем сына презренье навлечь…
Нет, нет! не хочу я презренья!..
В помещичьем деревенском доме никакая
тайна долго держаться не может: скоро все
узнали о связи молодого барина с Маланьей; весть об этой связи дошла, наконец, до самого Петра Андреича.
Не
знаю, верить ли слухам
о тайных обществах [
Тайные общества — общество петрашевцев.] в России. Кажется, только новые жертвы, если и справедливы слухи. Оболенской тоже пишет как слышанное от других проезжих. Здесь ничего подобного не слыхать…
Не могу удержаться от странного и, может быть, совершенно не идущего к делу замечания. Из трехчасового моего разговора с Катей я вынес, между прочим, какое-то странное, но вместе с тем глубокое убеждение, что она до того еще вполне ребенок, что совершенно не
знает всей
тайны отношений мужчины и женщины. Это придавало необыкновенную комичность некоторым ее рассуждениям и вообще серьезному тону, с которым она говорила
о многих очень важных вещах…
—
Знаю, сударь,
знаю; великие наши астрономы ясно читают звездную книгу и аки бы пророчествуют.
О господи помилуй, господи помилуй, господи помилуй! — сказал опять старик, приподняв глаза кверху, и продолжал как бы сам с собою. — Знамения небесные всегда предшествуют великим событиям; только сколь ни быстр разум человека, но не может проникнуть этой
тайны, хотя уже и многие другие мы имеем указания.
—
О, вы
знаете, но не хотите, вижу, сказать мне правду, тогда и я вам во всю жизнь мою не скажу никакой моей
тайны!
— Он? Пьянствует. Сон ему какой-то приснился, что ли? Всё болтает
о потайных людях каких-то,
о столяре, который будто все
тайны знает, так, что его даже царь немецкий боится. Дай-ко, брат, водки мне.
Но, во-первых, и главное: дядя еще предложения не делал; следственно, я могу и не
знать, что ее готовят ему в невесты; притом же, прошу заметить, что я еще три недели назад замыслил это предприятие, когда еще ничего не
знал о здешних намерениях; а потому я совершенно прав перед ним в моральном отношении, и даже, если строго судить, не я у него, а он у меня отбивает невесту, с которой — заметьте это — я уж имел
тайное ночное свидание в беседке.
— Я распространю эту
тайну, — визжал Фома, — и сделаю наиблагороднейший из поступков! Я на то послан самим богом, чтоб изобличить весь мир в его пакостях! Я готов взобраться на мужичью соломенную крышу и кричать оттуда
о вашем гнусном поступке всем окрестным помещикам и всем проезжающим!.. Да,
знайте все, что вчера, ночью, я застал его с этой девицей, имеющей наиневиннейший вид, в саду, под кустами!..
Я не
знаю и не могу сказать, обладала ли Олеся и половиной тех секретов,
о которых говорила с такой наивной верой, но то, чему я сам бывал нередко свидетелем, вселило в меня непоколебимое убеждение, что Олесе были доступны те бессознательные, инстинктивные, туманные, добытые случайным опытом, странные знания, которые, опередив точную науку на целые столетия, живут, перемешавшись со смешными и дикими поверьями, в темной, замкнутой народной массе, передаваясь как величайшая
тайна из поколения в поколение.
Старая боярыня крепилась месяца два, наконец не вытерпела и пересказала Федоре, под большою
тайной, что нищая говорила с ней
о ее внуке, Юрии Дмитриче, что будто б он натерпится много горя, рано осиротеет и хоть будет человек ратный, а умрет на своей постеле; что станет служить иноплеменному государю; полюбит красную девицу, не
зная, кто она такова, и что всего-то чуднее, хоть и женится на ней, а свадьба их будет не веселее похорон.
Когда Евсей служил в полиции, там рассказывали
о шпионах как
о людях, которые всё
знают, всё держат в своих руках, всюду имеют друзей и помощников; они могли бы сразу поймать всех опасных людей, но не делают этого, потому что не хотят лишить себя службы на будущее время. Вступая в охрану, каждый из них даёт клятву никого не жалеть, ни мать, ни отца, ни брата, и ни слова не говорить друг другу
о тайном деле, которому они поклялись служить всю жизнь.
К тому же я
знал очень хорошо, что это высокомерие, с каким он отзывался
о черном труде, имело в своем основании не столько соображения насчет святого огня, сколько
тайный страх, что я поступлю в рабочие и заставлю говорить
о себе весь город; главное же, все мои сверстники давно уже окончили в университете и были на хорошей дороге, и сын управляющего конторой Государственного банка был уже коллежским асессором, я же, единственный сын, был ничем!
О, если бы вы
знали, читатель, как мило мне вспомнить в это немилое время
о прекрасном человеке, которого так недавно скрыла могила в бедной части петербургского кладбища, скрыла его навсегда, вместе с его оригинальными выходками и его забавными
тайнами и слабостями его до последней минуты увлекавшегося сердца, — вы, наверно, простили бы мне, что я говорю
о нем так неспокойно.
Князь сидел на креслах, закинув голову назад. Лицо его имело какое-то мечтательное выражение; лицо же княгини, напротив, и на этот раз опять осенилось облаком
тайного неудовольствия. Муж и жена, оставшись с глазу на глаз, чувствовали необходимость начать между собой какой-нибудь разговор, но
о чем именно — не
знали. Князь, впрочем, заговорил первый.
О это
тайна!
тайна, которую
знает лишь он да бог, если богу есть какое-нибудь дело до сердца человеческого!..
Да, эти «столпы»
знают тайну, како соделывать людей твердыми в бедствиях, а потому им и книги в руки. Поймите, ведь это тоже своего рода культурные люди и притом не без нахальства говорящие
о себе: «Мы сами оттуда, из Назарета, мы
знаем!» И действительно, они
знают, потому что у них нервы крепкие, взгляд острый и ум ясный, не расшатанный вольнодумными софизмами. Это дает им возможность отлично понимать, что по настоящему времени самое подходящее дело — это перервать горло.
Странные были наши отношения: мы обе страстно любили друг друга… страстно и безнадежно; мы обе словно хранили и скрывали от самих себя общую нам
тайну, упорно молчали
о ней, хотя
знали,
знали все, что происходило в глубине сердец наших!
— Если вы хотели, — отвечал генерал, — позаботиться
о чести девушки, то избрали для этого наихудший путь.
Зная вашего батюшку, я уверен, что он ни в каком случае не даст своего согласия на подобный брак, и разглашать самому
тайные свидания с девицей не значит восстановлять ее репутацию. Я отказал m-lle Б-ой потому, что она не обладает сведениями, которые могли бы быть полезны моим дочерям.
О! Если б
знало ты, как я тебя люблю, и пр. [С отрадой
тайною и
тайным содроганьем… — цитата из стихотворения М.Ю.Лермонтова «Ребенку».]
И он нестерпимо разжег мое юношеское любопытство словами
о боге,
о душе. Я всегда старался свести беседу к этим темам, а хозяин, как будто не замечая моих попыток, доказывал мне, как я мало
знаю тайны и хитрости жизни.
Тогда у каждого старика был такой вид, как будто он хранил какую-то
тайну, что-то
знал и чего-то ждал; говорили
о грамоте с золотою печатью,
о разделах,
о новых землях,
о кладах, намекали на что-то; теперь же у жуковцев не было никаких
тайн, вся их жизнь была как на ладони, у всех на виду, и могли они говорить только
о нужде и кормах,
о том, что нет снега…
Еще у нас был любимый разговор
о хозяевах гостиницы: как кто из них пошел в гору. Вот где я
узнал настоящие «
Тайны мадридского двора»! Что ни имя — то преступление: грабеж, убийство или еще хуже.
Итак, я сидел дома и не
знал, что делать с собою. Впереди предстояло одно из двух: или в балаганы идти, или в
тайное юридическое общество проникнуть и послушать, как разрешается вопрос
о правах седьмой воды на киселе на наследование после единокровных и единоутробных.
— Нет, ты погоди, не глумись! — оживлённо заговорил Кузин, привстав и грозя Алексею длинным пальцем. — Я, ты
знаешь, согласен, что об этом
тайном предмете можно рассуждать-то всяко, а ведь
о том, чего нету, и сказать нечего. Значит — есть что-то! Что же? Надо
знать!
Только
о тайнах знаю слова,
Только торжественны речи мои.
И галстук вяжет неприлежно,
И мокрой щеткою своей
Не гладит стриженых кудрей.
О чем он думает, не
знаю;
Но вот его позвали к чаю.
Что делать? Граф, преодолев
Неловкий стыд и
тайный гнев,
Идет.
Кадеты младшего возраста не
знали «всей истории», разговор
о которой, после происшествия с получившим жестокое наказание на теле, строго преследовался, но они верили, что старшим кадетам, между которыми находились еще товарищи высеченного или засеченного, была известна вся
тайна призрака. Это давало старшим большой престиж, и те им пользовались до 1859 или 1860 года, когда четверо из них сами подверглись очень страшному перепугу,
о котором я расскажу со слов одного из участников неуместной шутки у гроба.
— Фленушка!..
Знаю, милая,
знаю, сердечный друг, каково трудно в молодые годы сердцем владеть, — с тихой грустью и глубоким вздохом сказала Манефа. — Откройся же мне, расскажи свои мысли, поведай
о думах своих. Вместе обсудим, как лучше сделать, — самой тебе легче будет, увидишь… Поведай же мне, голубка,
тайные думы свои… Дорога ведь ты мне, милая моя, ненаглядная!.. Никого на свете нет к тебе ближе меня. Кому ж тебе, как не мне, довериться?
Выпала же Петру Степанычу на черствые именины такая доля: целый день с утра дó вечера Иваном-царевичем быть. Невзначай подслушав сокровенные речи девиц белоликих, ненароком
узнал и
тайные думы той,
о которой стал призадумываться.
Приходит время, и подрастающий человек
узнает о тайне своего происхождения; для него эта
тайна, благодаря предшествовавшему воспитанию, является сплошной грязью, ужасной по своей неожиданности и мерзости.
Он старался казаться человеком, которому наиближайшим и самым доверенным образом известны все высшие планы, предначертания, намерения и решения, который «все
знает», потому что посвящен во все государственные и политические
тайны первейшей важности, но
знает их про себя, и только порою, как бы вскользь и ненароком дает чувствовать, что ему известно и ч т
о он может…
— Конечно, мы имели и причины так действовать и… тово… полномочия, — начал последний, как-то заминаясь и пережевывая слово за словом: очевидно, он затруднялся высказать прямо начисто его
тайную, тревожную мысль
о своем опасении. — Но…
знаете… такое время… эти разные толки… этот «Колокол» наконец… понимаете ли, как взглянуть на это?
— Милая! Милая! Милая! Сколько вы испытали! Позвольте мне обожать вас! Я обожаю все особенное, романтическое… Я… вас… только никому не скажете? Нет?.. Так я вам
тайну открою, большую
тайну. Побожитесь только, что ни одна душа не
узнает о ней!
— А известны ль тебе тягости и лишения, что тебя ожидают? Не легко
знать, не легко и носить утаенную от мира
тайну, — сказал Николай Александрыч. — Иго тяжелое, неудобоносимое хочешь ты возложить на себя. Размыслила ли
о том? Надеешься ли на свои силы?